Карманник. Королевство - Накамура Фуминори - Страница 20

Кошелёк втиснут в правый передний карман, сумки при себе нет, где находится конверт, я пока не понимал. Возможно, во внутреннем кармане пальто, но сейчас взять его не было никакой возможности. В вагоне прибавилось пассажиров, и я приготовился к работе. Я пробрался через толпу и встал около дверей. На Икэбукуро из поезда разом вышло много людей, но зашло ещё больше, и двигаться стало сложно. Объявили, что поезд подъезжает к Синдзюку, двери открылись, и пассажиры стали двигаться. В плотном потоке я нацелился на Ёнэдзаву; в тот момент, когда мне удалось к нему прижаться, я расстегнул пуговицу на его пальто и засунул руку внутрь. Я чувствовал на своей щеке его несвежее дыхание. Кончиками пальцев я нащупал что-то вроде конверта, я подумал, что смогу его взять, и тут заметил, что внутренний карман закрыт. И не на пуговицу или молнию — он был зашит! Я почувствовал тупую боль, в этот же момент отдёрнул руку, а затем, когда в вагон опять вошли люди, прижался к нему и в толчее застегнул пуговицу на пальто. В толпе продолжалось движение. Ёнэдзава вышел на платформу, а перед тем, как двери закрылись, выскочил и я. Сердце продолжало колотиться. В зашитом кармане конверт не подменить! Даже если бы я разрезал карман и вытащил оттуда конверт, сложно представить, что в течение двух дней он не обратит на это внимания. Ёнэдзава медленно шёл по платформе, я следовал за ним, но никак не мог придумать, что делать. Подменить пальто? Но где купить такое же потрёпанное пальто, как у него?.. Даже если я и найду похожее старое пальто, очень сложно воспроизвести характерную потёртость. Судя по всему, у него был мнительный характер, и вряд ли он не заметит, что на нём чужое пальто.

Ёнэдзава покинул станцию через восточный выход и направился в сторону Кабукитё. Во время ходьбы он покачивался, смотрел по сторонам, а затем за что-то зацепился и потерял равновесие. Некоторое время смотрел на проходящую мимо женщину, после чего вошёл в серое здание. Я ждал, пока он выйдет, но понял, что всё равно сегодня ничего не смогу сделать. Нужно было встретиться с Кидзаки, но я не знал, где его найти. Вспомнив дом на Эбису, я решил отправиться в ту квартиру, номер которой был на почтовом ящике. Я поймал такси. По пути перед глазами всё время всплывали лица Исикавы и Саэко. Добравшись до места, я сел в лифт, а затем позвонил в дверь квартиры. Сначала внутри было тихо, потом через домофон ответил мужской голос. Я представился, и двери открыли. Вышедший на порог мрачно посмотрел на меня, а затем вернулся внутрь. В комнате стоял диван, обстановка напоминала тот офис, в котором раньше сидел Исикава.

— Чего надо?

У него был хриплый голос. Я стоял прямо напротив него.

— Конверт у Ёнэдзавы зашит во внутреннем кармане пальто. Я не могу его взять незаметно.

— Не знаю, о чём речь.

— Мне нужно переговорить с Кидзаки.

— Не получится.

Он посмотрел на меня с раздражением, сел за стол и включил телевизор. На экране бежала женщина в купальнике, словно кого-то преследуя.

— Если у меня не получится, у вас тоже будут проблемы. Дай мне переговорить с Кидзаки. А если нет, то вся ответственность может лечь на тебя. Ладно, я ухожу.

Не отрываясь от телевизора, он забормотал и, не глядя на меня, взял трубку. Он что-то тихо сказал, затем отодвинул телефон от уха, выключил телевизор и вздохнул. На столе валялись газеты с информацией о скачках и какие-то сладости. Он передал трубку, и через некоторое время раздался незнакомый мне мужской голос. Я сказал, что хочу поговорить с Кидзаки, он ответил, что это невозможно, потом повисла тишина, и подошёл Кидзаки. Он сказал, что у меня есть пять минут. Это точно был Кидзаки, но его голос звучал гораздо ниже, чем в прошлый раз, словно это был другой человек.

— Конверт Ёнэдзавы зашит в пальто. Я не могу его подменить. Можно я просто его украду?

Несколько секунд он молчал, а затем рассмеялся.

— Не повезло. Очень жаль.

— О чём ты?

— Раз не выходит, ты умрёшь. Таков был уговор. Ну, мать с ребёнком я не трону.

— А разве у тебя не будет проблем, если я не справлюсь с заданием?

— Я не думал, что ты станешь так цепляться за свою жизнь.

Сказав это, Кидзаки вновь рассмеялся. Он держал трубку близко ко рту, мне казалось, будто я ощущаю его дыхание. Голос был хриплым.

— Особых проблем у меня не будет. Вроде он ещё раз приедет на Синдзюку через три дня, попробуешь тогда. Если не получится, мы просто убьём его и заберём конверт. Лучше бы избежать этого, но если уж так, то так. Ничего не поделать.

— Но…

— Не справишься — умрёшь. Таков уговор. Я не могу изменить то, что уже решено. Судьба не знает пощады. Жизнь жестоко обошлась с тобой. Я много чего разузнал о тебе.

Я задержал дыхание.

— Не стоить так глубоко об этом задумываться. Сколько миллиардов людей уже умерло в истории человечества. Ты просто станешь одним из них. Всё это игра. Не стоит воспринимать свою жизнь всерьёз.

Я хотел было что-то ответить, но не смог.

— Я же сказал тебе. В моей голове вся твоя судьба. Это просто восхитительно! В любом случае у тебя есть ещё четыре дня. Мне очень жаль, но ничего не поделаешь. Конец у людей вроде тебя, как правило, такой и бывает. Послушай, для меня не важно, провалишь ты задание и умрёшь или выполнишь его успешно и останешься в живых. Я не могу изменить то, что уже решил. Если провалишься, тебя убьют. Вот и всё. Таких, как ты, кто работает на меня, полно. Ты всего лишь один из множества. Ты всего лишь фрагмент эмоции, которую я испытываю. Мелочи для тех, кто стоит на вершине, оказываются вопросом жизни и смерти для тех, кто внизу. Так устроен мир. И самое важное…

В этот момент Кидзаки сделал вдох.

— Не смей что-то требовать. И не задавай вопросов. Ты не можешь понять меня? Но с этим ничего не поделаешь. Жизнь полна несправедливости. В этом мире куча детей умирает от голода сразу же после рождения. Они бессильно барахтаются на этой земле. Вот и всё…

С этими словами Кидзаки бросил трубку.

Оказавшись на Синдзюку, я вернулся к зданию, в котором исчез Ёнэдзава, однако вряд ли он всё ещё находился внутри, но даже будь он там, сегодня я ничего не мог сделать. Миновав оживлённые улицы и отели, я вышел к незнакомому кварталу, в котором стояли шеренги жилых домов. Было уже поздно, но во многих окнах по-прежнему горел свет. Завтра выходной, люди не спешат ложиться спать. Свет из окон был мягким, он слегка рассеивал темноту; я смотрел на окна и думал, что хочу что-то сделать. Я ощутил нечто странное во внутреннем кармане пальто. Там оказался кошелёк, который я видел впервые в жизни, и серебряная зажигалка «Zippo». В кошельке оказалось семьдесят девять тысяч иен, несколько кредитных карточек, водительские права и членская карточка гольф-клуба. Я почувствовал, как сузился угол зрения, в нём оказалась толстая собака, которая посмотрела на меня, а затем исчезла. Навстречу шёл человек в дождевике. Я подумал: а разве идёт дождь? Ещё раз посмотрел на него, а на стене оказалось большое пятно, которое совсем не было похоже на человека. В узком переулке слева я заметил огни небольшого бара. Засунув кошелёк обратно в пальто, я кинул зажигалку в корзинку велосипеда, брошенного на дороге. Бар был небольшим, слегка подсвеченная вывеска потемнела от времени, название я не смог прочитать.

Внутри — четыре стула у барной стойки и два столика. Я заказал виски у бармена, потрёпанного вида мужчины, который даже не взглянул на меня, и расположился за столиком. За барной стойкой сидел подвыпивший клерк, судя по всему, завсегдатай заведения. Уткнувшись лбом в стойку, он спал.

Из маленькой колонки доносилась классическая музыка, бармен двигался рассеяно, словно находился тут ради того, чтобы слушать музыку. Рядом со стойкой была привязана дворняга, она неподвижно лежала на полу, глаза были открыты. Поставив передо мной виски со льдом, бармен по-прежнему не смотрел на меня. Оглядевшись по сторонам, я подумал, что такое место не может быть популярным.