Мне надо кое в чем тебе признаться… - Мартен-Люган Аньес - Страница 13

Пора идти в спальню, нельзя и дальше откладывать, нужно когда-то решиться. Наша спальня без него, вот моя новая жизнь. Предполагалось, что я останусь в ней одна только через год, когда он опять уедет в Африку. Это несправедливо. Я не стала включать свет и присела на край кровати, с моей стороны, рука потянулась за спину, желая дотронуться до Ксавье, нащупать пальцами его кожу, но наткнулась на пустоту. Я долго-долго сидела, не шевелясь, мне так хотелось поговорить с ним, увидеть его, коснуться. И это было гораздо больше, чем просто желание, это была нутряная потребность. Мой живот, кишки, сердце сжимались, требуя ответа на эту потребность, столь же естественную и необходимую для жизни, как дыхание. Без него я была совсем потерянной, одинокой и в глубине души осознавала, что это надолго. Отец, друзья, абсолютно все будут со мной, в этом я не сомневалась, но четко понимала, что вступаю в период такого одиночества, когда никому не по силам заполнить образовавшуюся пустоту. Я легла на место Ксавье, натянула простыню, смяла в руках его подушку и уткнулась в нее носом, чтобы напитаться его запахом. И не стала сдерживать слезы, подпустила их к глазам и дала пролиться. Отныне наша постель станет единственным местом, где я буду им это позволять. Много часов подряд я ждала возможности избавиться от придавившего меня груза рыданий. Но мне не становилось легче, слезы текли и обжигали, напоминали о реальности событий сегодняшнего вечера, о том, что Ксавье действительно лежит на больничной койке с искалеченным телом и его мучает боль.

Дети не имели ни малейшего представления об истинном состоянии отца, и завтра мне нужно будет описать им ситуацию, подбодрить их, как-то успокоить, сделать все, чтобы эта авария поскорее превратилась для них в плохое воспоминание. Но возможно ли это?

На рассвете дверь спальни осторожно приоткрылась. Пенелопа держала за руку младшего брата.

– Мама спит? – прошептал он.

Я вытерла мокрые щеки и приподнялась.

– Я уже проснулась, идите ко мне.

Я не спала всю ночь. Хотя дорого бы дала, чтобы расслабиться, забыть обо всем, пусть и ненадолго. Я приподняла одеяло, дети улеглись по обе стороны, и я прижала их к себе.

– А папа где?

Сын не дал мне и секундной передышки. Их перепуганные лица были повернуты ко мне, как сканирующие радары, которым не мешала царящая в комнате полутьма. Я не могла им соврать.

– Он в больнице, Титуан, любимый.

– Ты была у него? – забеспокоилась Пенелопа.

– Нет… сегодня буду, скорее всего.

– Можно мы пойдем с тобой?

– Нет, не получится. Сначала я должна пойти одна, чтобы поговорить с докторами и папой… К тому же, знаете, он очень сильно устал, нужно дать ему отдохнуть.

– Все серьезно, мама?

Я обняла их еще крепче.

– Не знаю…

Можно заранее представить себе многие сложности, с которыми столкнешься в жизни, но нельзя предугадать вопрос ребенка: «Папа умрет?» или «С папой что-то серьезное?». Как реагировать на панику и отчаяние своих детей? Как их успокоить, если и самой до спокойствия далеко? И если его, возможно, уже больше никогда не будет. Я всегда клялась себе, что не стану обманывать детей. Всего несколько минут назад я обещала себе, что даже не стану ничего приукрашивать. Но как еще я могу поступить, чтобы защитить их? И какой вариант хуже для них? Узнать, что я скрыла правду о состоянии Ксавье, или встретиться лицом к лицу с реальностью? Я не успевала выбрать правильный ответ. К таким вопросам нужно готовиться заранее, когда все хорошо. Задать их себе. Позволить мрачным мыслям нахлынуть, выстроить стратегию на случай трагедии. Предусмотреть любое возможное развитие событий. Продумать свою реакцию на детские вопросы. Определить, как действовать наилучшим образом в наихудшей ситуации.

Я позволила материнскому инстинкту победить доводы разума. По очереди поцеловала детей, крепко прижимаясь губами к их еще теплой со сна коже.

– Бегите одевайтесь. Дедушка ночевал у нас, мы все вместе позавтракаем, и я отведу вас в школу.

– Мы не хотим туда идти, – заявила Пенелопа. – Мы хотим остаться с тобой.

Я села и оперлась затылком о спинку кровати. Они подползли ближе и вцепились в меня, продолжая смотреть в упор.

– Вам будет лучше с друзьями, чем здесь. Я точно весь день проведу в больнице. Обещаю: вечером, когда мы все соберемся, я вам расскажу, как там папа.

Язадержалась в школе и коллеже, чтобы описать ситуацию учителям и попросить их быть помягче с моими детьми. Дома меня ждал торжественный прием: папа никуда не ушел, велосипед Кармен валялся на газоне у дома. А я так хотела побыть одна. Чтобы никто на меня не давил, чтобы мне не казалось, что за меня все решают и относятся ко мне как ко второй жертве аварии. Придется выработать четкие правила общения. Но откуда взять силы, чтобы заговорить с ними и все разъяснить? Лучшая подруга набросилась на меня, стоило перешагнуть порог.

– Ава! Новости есть? Я еду с тобой сегодня!

Я больше не живу у себя дома – он теперь дом для всех. Двери к Аве и Ксавье нараспашку, заходи кто хочешь. Месье реагировал красноречиво – нервно метался по дому, ничего не понимая. А вот Мадемуазель охраняла свою территорию с высоты лестничной площадки: зрачки сузились от злости, шерсть вздыбилась, еще немного – и зашипит, уж я-то ее знаю. Как по ней, так слишком много чужих, и хозяина почему-то нет.

– Ты позволишь мне войти? Спасибо.

Кармен отступила, я направилась прямиком на кухню, где наткнулась на Идриса, который тоже пришел. Его забота меня тронула, как и его смущение из-за вторжения, но мне было не до вежливых расшаркиваний. Я налила кофе и стала мысленно готовиться к противостоянию. Когда я обернулась к ним, все трое покорно ждали, сгруппировавшись вокруг стола.

– Придется установить распорядок на ближайшие дни… Я размышляла об этом ночью.

– Мы тебя слушаем. Чем мы можем помочь? – спросила Кармен.

Я провела рукой по своему усталому лицу в поисках энергии, необходимой для того, чтобы все ясно изложить и чтобы они поняли, чего я от них жду. И дать отпор их возражениям, если понадобится.

– Папа, отправляйся домой, отдохни, переоденься, – ласково попросила я.

Меньше чем за сутки его вчерашняя тройка утратила свой гордый вид.

– И дальше делай, что сможешь, в галерее, я сегодня туда не попаду.

– Положись на меня, дорогая.

Я повернулась к Идрису.

– Извини, что бросаю тебя неизвестно на сколько. Жорж посодействует тебе в переговорах с потенциальными покупателями, ведь многие проявили большой интерес к твоим работам.

– Не беспокойся обо мне, лучше скажи, чем я могу быть полезен.

Я ему не ответила и обратилась к Кармен, которую попросила помогать, когда потребуется, моему отцу и на ближайших выходных посидеть с детьми, пока я буду в больнице.

– Когда ты туда поедешь? – поинтересовалась Кармен.

– Сначала мне надо в ветлечебницу, отменить все записи. Позже я займусь поиском подменщика.

– Ава, – подал голос Идрис, – позволь мне обзвонить его клиентов. У меня получится, а ты сэкономишь время и приедешь к нему раньше.

– Спасибо, – тихо произнесла я.

Я была готова принять любую помощь, если она позволит мне быстрее очутиться рядом с Ксавье.

– Мы не можем позволить тебе справляться со всем самой! – заволновался отец. – Я поеду в больницу с тобой!

– Нет, папа. Все вы хорошо его знаете, он человек гордый, и ему точно не понравится, если его увидят таким слабым и несчастным…

Мой голос слегка задрожал, и это не укрылось от их внимания.

– Будь благоразумна, Ава, – взмолилась Кармен.

– Это мой выбор, и вы будете делать то, что я сказала. Мне лучше знать, какой поддержки я от вас жду, и это точно не бессмысленное ожидание в больничном коридоре. Вы можете принести больше пользы. Я буду вам обо всем сообщать, обещаю.

Я выразила взглядом свою огромную благодарность и встала из-за стола.