Охотники и ловцы рыб (СИ) - "ITN-997" - Страница 14

И поэтому все четверо попали в долговое рабство, но даже и не в Глогове, а на строительстве каких-то там хором в таком месте, название которого сразу и не выговоришь. Глушь, одним словом. Это, что касается свиты посла. Самого посла тоже нашли, под стражей, конечно, но живого. Один из соглятатаев проник в замок панны Катарины, проследил за ней и своими ушами слышал, как она, спускаясь в клеть, звала пленника по имени, что-то там ему ворковала, что было бы невозможно, если бы пан посол не был бы живехонек.

Услышав все это, Всеслав отправился к князю Болеславу, по счастью все еще остававшемуся во Вроцлаве, за разрешением освободить новгородского посла.

— Ты туда не поедешь, — ответил ему князь, внимательно оглядев взволнованного рыцаря. — Понимаю твое желание, распушить хвост перед невестой новгородкой, но негоже тебе возглавлять штурм замка панночки, к которой ты в свое время сватался, и которая тебе отказала. Панна Катарина упряма, может довести дело до штурма, особенно если переговоры будешь вести ты. Я сам дам нужные указания, когда буду возвращаться в Гнезно через Глогов. Новгородцев из свиты немедленно освободят и отпустят.

С этим князь Болеслав и отбыл из Вроцлава, оставив своего рыцаря униженным таким недоверием своим способностям. Но Всеслав огорчался недолго. Сразу же после отбытия князя он поехал в Вершичи, поделиться радостью с Любавой, и, увидев плещущую через край радость в ее глазах, радость, вызванную именно его удачным расследованием, мгновенно и напрочь забыл об унизительном для него отказе Болеслава.

— Отвези меня в Глогов, — взмолилась Любава через несколько дней после отъезда князя. — Я хочу быть поближе. Это очень трудно?

— Нет, мы спустимся вниз по Одре, — задумчиво ответил Всеслав. — Это будет приятное путешествие. Твои воины новгородцы уехали вместе с Болеславом, освобождать Рагнара. Но можно взять с собой Сольмира, хотя не думаю, что на лодку, спускающуюся по Одре, кто-то решит напасть.

— И я тоже не беззащитна, — сияя, сообщила Любава, уже предвкушавшая скорую встречу с названным отцом.

— Помню, — улыбнулся Всеслав, никогда раньше не вспоминавший свое муромское ранение. Счастливая Любава невольно улыбнулась в ответ на его обаятельную улыбку, только затем смутилась, вспомнив тот, поминаемый им удар кинжалом, покраснела, отводя глаза. Причем выглядела так привлекательно, что ее жених неожиданно вспомнил советы князя Болеслава, бывшего мастером решительной атаки, и еле-еле удержался от того, чтобы не обнять девушку для начала…

***

Плавание действительно оказалось нетрудным. Любава, переодетая в привычную для нее одежду путешественницы, сидела на корме лодки с рулевым веслом в руках. Сольмир со Всеславом гребли по очереди, или вдвоем, и все трое мирно беседовали. Интереснее всех рассказывал, конечно, Всеслав. Он много путешествовал и многое повидал. Сначала рассказывал о западных землях, которые все уже называются христианскими. Странные земли, в которых путешественники, независимо от вероисповедования стараются останавливаться на ночлег в многочисленных монастырях, а не в корчмах, потому что корчемники наверняка связаны с разбойниками, если даже сами не являются ими. Дороги, по которым можно путешествовать в Европе, те, которые строили еще римляне, невероятно запущенные. Через каменные мосты страшно перебираться, поверх многочисленных дыр приходится настилать доски, если они есть, иногда приходится проводить коня по мосту, подкладывая ему под копыта щиты. Приближение к любому христианскому замку очень опасно, потому что хозяева замков страстно любят присваивать имущество путешественников, используя для этого силу подвластных им воинов. Заселена Европа негусто, город Рим заселен где-то меньше чем на четверть по сравнению с древним городом, и незаселенная его часть медленно разваливается и растаскивается…

А помимо таких вот странных христианских земель существуют земли язычников, воинственного союза славянских племен, все чаще называемых лютичами. Они обитают в верхнем течении Лабы и Одры, по берегу Варяжского или Вендского моря, потому еще их называют поморянами. Часто зовут Вендами. На весь мир знаменит богатый торговый город Венета, на всю Ойкумену известно святилище Свентовита в Арконе. Четырехликая огромная статуя божества держит в руках рог с вином. Один раз в году главный жрец смотрит, сколько вина осталось в этом роге, и на этом немудреном основании предсказывает плодородие в наступающем году. Сам Всеслав ездил в Аркону несколько раз. Проходил между яркими ткаными занавесами прямо к идолу Свентовита, чтобы воздать ему положенные почести.

При этих словах Любава помрачнела, вдруг вспомнив, что ее жених даже и ни в одном глазу и не христианин, а она уже чувствовала к нему исключительную симпатию. И как бы не пришлось ей потом воевать с собственным непослушным сердцем, расставаясь со Всеславом навсегда.

Но и Всеслав сообразил, какое он произвел впечатление на невесту и перестроил рассказ, уточнив, что основной целью его посещения поморян была разведка на месте. Лютичи — это ярые враги всем христианам с тех пор, как христианские войска Карла Великого завоевывали полабских славян, истребляя их целыми деревнями вместе с женщинами и детьми, не считая даже за людей. Поэтому Всеслава исключительно как нехристианина поморяне не трогали, достаточно ему было только воздать поклонение Свентовиту. И он мог смотреть и слушать, что у них там происходило. И очень часто не происходило ничего хорошего для польских земель. Хотя и считается, что воины Свентовита, развернув кровавые знамена, идут туда, куда их пошлет священный жребий, на самом деле у их набегов есть разумные причины. Особенно с тех пор, как меньше года назад почивший германский император Генрих Второй, недолюбливавший князя Болеслава настолько, что даже подсылал к нему наемных убийц, заключил с лютичами антипольский союз. Хотя христиане Европы, даже объединившись с язычниками поморянами, не смогли разбить польских рыцарей. И разведка, как наверняка понимает дружинница Любава, в таких случаях жизненно необходима.

Любава более-менее понимала, но выглядела настороженно, и Всеслав серьезно задумался о том, что случится, когда они, наконец, встретят ее названного отца, монаха Феофана. Так многое зависит от его слов. А как Рагнар отнесется к мысли о том, что его названная дочь станет женой, как сама Любава один раз сказала, нехристя? Будет ли Любава просить своего отца дать согласие на этот брак? Сможет ли теперь Всеслав спокойно пережить расставание со своей синеглазой зазнобой навсегда? Что же с ними будет?

Из-за таких невеселых размышлений конец плавания прошел в задумчивом молчании. Только Сольмир высвистывал одну мелодию за другой. Он знал их невероятное множество.

Городок Глогов был еще меньше чем Вроцлав. Путешественники устроились на постоялом дворе, ожидая известий от отряда, посланного к замку панны Катарины.

И очень скоро они дождались.

Касенька оказалась достойным противником. Только было командир отряда, подбоченившись и подкручивая другой рукой роскошные усы, потребовал опустить мост и открыть ворота замка княжескому отряду, как прекрасная панна появилась на стене с распущенными золотистыми волосами до пояса и дерзновенно и вдохновенно прокричала, что проклянет войско, если оно вступит на ее землю. Ей, мол, известно, когда наступят те роковые минуты, когда любое проклятие подействует непременно. Касеньку услышали, несмотря на двадцать саженей насыпи и рва, разделявшие в тот момент стену с панночкой-колдуньей и воинами, пришедшими по приказу князя Болеслава.

В каждом дне есть, как им всем было известно, одна-две минуты, когда можно высказать любое проклятие, и оно подействует. Только никто не знает, какие это те самые минуты. Но если кто случайно узнает эту тайну, он становится страшным человеком. Все слышали, как одна панночка совсем недавно утопила весь свой замок вместе с захватчиками в воде. Земля внезапно разверзлась, и на месте панночкиного замка мгновенно образовалось глубокое озеро. Иногда в особые дни можно даже услышать как на дне озера кричат петухи и лают собаки, там продолжается странная жизнь.