Страна Арманьяк. Князь Двинский - Башибузук Александр - Страница 1

Из низко стелющегося над темной, почти черной водой плотного тумана беззвучно вынырнул большой парусный трехмачтовый корабль. Любой корабел пятнадцатого века вполне уверенно отнес бы его к классу боевых коггов, однако достаточно большие несоответствия в парусном вооружении и силуэте судна, а также странные ряды квадратных окошек по бортам непременно вызвали бы сильную озадаченность.

Следом за ним появились другие суда, размером поменьше, идущие след в след, словно цыплята за квочкой.

И сразу же, словно кто-то щелкнул переключателем, включился шумовой фон. Захлопали паруса, заскрипел такелаж, раздался плеск воды, где-то в клубах тумана надтреснутым старческим голосом закричала чайка.

– Пятнадцать футов… – пронзительно, по-фламандски (если точнее, на фризском его диалекте) выкрикнул на носу головного судна матрос, быстро наматывая на локоть линь с грузом.

– Не сомлевайся, княже. – Кряжистый, словно столетний дуб, седобородый мужчина в длинном плаще из тюленьих шкур почтительно обратился на русском языке к стоявшему рядом с ним на мостике флагмана одетому точно так же мужчине. – Тутой отродясь мелины не водилось, а к полдню мряку солнышко разгонит, так дело шибчей пойдет. Глядишь, к вечеру уже дома будем.

– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, Пров Петрович, – недовольно ответил ему названный князем мужчина. – Я не сомневаюсь, просто муторно мне, свербит что-то на душе…

Он был не так высок и стройнее, но, несмотря на то что обращался к своему собеседнику по имени-отчеству, повелительные нотки в его голосе безошибочно указывали, что стоит он несоизмеримо выше на иерархической лестнице. Отвечал тоже на русском языке, чистом, без акцента, хотя худое и смуглое властное лицо с резковатыми чертами и бородкой клинышком больше соответствовало французскому дворянину или испанскому дону.

– Ну дык, княже, как скажешь… – Здоровяк не нашелся, что ответить, и замолчал.

– А если я неладное чувствую, – уверенно продолжил князь, – то будь уверен, Петрович, это неладное обязательно случится… – После чего, повысив голос, бросил уже на фламандском наречии: – Капитан Веренвен…

– Да, ваше сиятельство! – не отрывая рук от штурвала, отозвался высокий здоровяк.

– Команде товсь по боевому расписанию, – уверенно, но не повышая голоса, командовал князь. – Канонирам раздуть фитили и обновить затравки. Командирам боевых частей по готовности ко мне с докладом. Передать команду на остальные суда. Выполнять…

– Всем по местам стоять! – басом заревел капитан.

– Стоять, стоять… – эхом разнеслось по всему кораблю.

Знатоку эпохи все эти команды показались бы чересчур современными, однако быстрота их выполнения свидетельствовала о том, что команда все вполне понимает.

На корабле мгновенно возникла организованная суматоха. Матросы сноровисто поднимали щиты по бортам, вооруженные люди, топоча латными башмаками, выстраивались на палубе, с треском открывались пушечные порты.

Князь кивнул сам себе и бросил русскому:

– А ты чего стоишь, Петрович? Живо к своим. И чтобы брони вздели.

– Это я мигом!

Неожиданно сквозь стоявшую над водой плотную морось пробился неуверенный лучик солнца. И почти сразу же, как будто по мановению волшебной палочки, туман стал быстро расползаться и таять.

А еще через пару минут с верхушки мачты раздался истошный вопль:

– Вижу, вижу, по левому борту – эскадра кораблей!!! Поднимают паруса… пять, десять… Матерь Божия, пятнадцать вымпелов!

– Итак… – Я раздвинул подзорную трубу и поднес ее к глазам. – Что тут у нас?

И сразу же привычно выматерился. Зараза, ну никак не получается приличную оптику соорудить. Мутно, изображение искажается, увеличение всего ничего, а у меня ведь лучший образец от моих же мастеров из Гуттена. Уже точат линзы из горного хрусталя, редкого и дорогущего, между прочим, – один хрен, та же самая история. Да и бог с ним, видно да и видно.

Так, дистанция где-то пара кабельтовых, паруса уже подняли, перестраиваются в боевой порядок. Видимо, специально болтались здесь, чтобы встретить нас. Неожиданно не получилось, прошляпили, туман помешал.

Кто такие? Кто-кто, ганзейские, мать их так перетак… Сначала сами объявили полную торговую блокаду Руси, потом штрафами перекрыли кислород всем европейским купцам, а когда государь Иван Третий не поддался, решили зайти с козырей, перерезать наш единственный торговый путь. Ну что же, в их положении совершенно правильное решение, и я его еще давно предвидел, правда, оказался не совсем готов. Ну нет у нас еще столько военных кораблей, чтобы обеспечить полную безопасность северным торговым караванам. Строятся только, команды набираются, опять же Средиземноморье тоже очень важный регион, и там солидный флот нужно держать, так сказать, для обеспечения доминирующего положения. Ну да ладно, будем выходить из положения наличными силами.

С пятнадцатью вымпелами наблюдатель, конечно, погорячился, на полноценные боевые единицы претендуют только шесть… нет, семь. Стандартные ганзейские военные когги, неуклюжие двухмачтовые коробки с высоченными надстройками на носу и корме. Пушечное вооружение отсутствует, либо есть в мизерном количестве, а вот по паре требушетов и аркбаллист точно найдется. Ну и ручное оружие команды, стрелы и болты с горящей промасленной паклей – сейчас вполне действенно работают по деревянным кораблям. И будут работать еще долго.

Остальные посудины – обычные грузопассажирские суда, мобилизованные для военных нужд; скорее всего, с десантом. Не исключаю, что для высадки в Холмогорах; так сказать, для окончательного приведения Ивана к повиновению.

План у вражин простой: загнать тяжелогруженые торговые суда на мелководье, после чего брать на абордаж, либо жечь к чертовой матери. Если не получится, будут расчленять караван в море, а потом то же самое, что в первом варианте.

А что у нас? Я иду на своем флагмане, поименованном «Александра» в честь любимой женушки. Наш совместный проект с Фебом, сами чертили, едва не передрались в процессе, а сколько мастерам нервов вымотали, прямо ужас. Да еще несколько раз перестраивали в процессе испытаний. В том числе почти заново. Зараза, полного залпа ну никак не хотел держать, набор расшивался вдрызг, а корапь все затонуть норовил. Впрочем, с божьей помощью довели до ума, так сказать, положили начало новому классу кораблей.

Получилось у нас что-то среднее между каравеллой и галеоном, ближе к последнему. Длиной сорок пять метров, шириной четырнадцать, водоизмещение – четыреста тонн с копейками. Двухпалубное, три составные мачты, паруса прямые, на бизани – косой. На длинном бушприте тоже парус – блинд.

На артиллерийской палубе – двадцать двадцатичетырехфунтовых пушек, то есть калибром примерно сто пятьдесят миллиметров, еще по две на носу и корме, а сверху по каждому борту десять трехфунтовых фальконетов на вертлюгах.

Строили его больше года и закончили только после моего прибытия из России. Денег и ресурсов вбухали – не счесть, но получилась вполне приличная посудина, быстрая, маневренная и остойчивая.

В общем, совершеннейшая вундервафля по нынешним временам. Еще бы один такой – и разогнал бы всю ганзейскую шоблу как надоедливых тараканов. Но вот второго такого у меня нет. Этот пока первый и единственный. Остальные в Биаррице на верфях пока строятся.

Есть еще два кораблика, мурманских, из тех, что год назад со мной ходили на Русь, эти вполне подходят под определение «боевые» – с пушечным вооружением и специально обученной командой, но их только два. То есть нас всего трое против ганзейской армады. Вернее, двое, потому что один из них останется на всякий случай при торговцах.

Остальные – это десять неуклюжих, вдобавок загруженных до предела, грузовых каракк, почти ничем не отличающихся от ганзейских коггов. Разве что усиленным набором для плавания в северных широтах, слегка усовершенствованными парусами и парой жалких фальконетов на каждом.