Портрет предателя (СИ) - "Мурзель" - Страница 22

«А вдруг он захочет убить Себастьяна, чтобы он не стоял между нами? — при этой мысли между лопаток выступил холодный пот. — Но у него ведь была куча возможностей сделать это во время нашего путешествия?»

Доминика металась на смятых простынях, не в силах найти ответы на мучившие ее вопросы.

«Что же делать? — стучало в ее висках. — Боже, что же мне теперь делать?»

Зигурд давно уже волновал ее воображение, но раньше она всегда гнала от себя эти мысли. Она не собиралась спать с ним, не собиралась изменять Себастьяну, но все произошло так внезапно! Стоило Зигурду прикоснуться к ней, поцеловать ее, как тело предательски отозвалось на его ласки, послав к черту все принципы и мораль, что с детства вбивали ей в голову. Те чувства, что нахлынули на нее во время их близости, не поддавались описанию. Пылкая страсть, глубокая нежность и желание принадлежать ему без остатка жгучим ядом растеклись по жилам, заставляя сердце то трепетно замирать, то выстукивать сумасшедший ритм. Неужели это любовь? К человеку, который отнял у нее все? Который сломал ее жизнь? Который спас ее лишь для того, чтобы сделать своей игрушкой, чтобы просто ее использовать?

И вот он добился своей цели? Что теперь?

Зачем он рассказал ей правду? Неужели он и вправду все эти годы был в нее влюблен? Или он солгал, чтобы сломить ее сопротивление? Но ведь ради того, чтобы ее спасти, он рисковал жизнью, предал своих людей, стал для них изгоем. Разве пойдет человек на такое ради развлечения на одну ночь?

И что ей теперь делать? Как смотреть ему в глаза и не заливаться краской, когда губы еще горят от поцелуев, а тело помнит безудержные ласки, отзываясь сладким спазмом внизу живота на каждое воспоминание об их близости? Как вести себя с ним, и делать вид, что ничего не произошло?

Да еще и при Себастьяне!

При мысли о женихе Доминика болезненно застонала.

Она больше не девственница! И это произошло не в первую брачную ночь на шелковых простынях, как она всегда себе это представляла, а в дешевой гостинице на узкой продавленной койке, с другим мужчиной.

Она всегда думала, что любит Себастьяна, никогда не смотрела на других, у нее даже в мыслях не было изменять ему. А все произошло так просто. Он оставил ее одну всего на несколько часов, и она тут же бросилась в объятия другого. Куда только делось ее твердое намерение сохранить честь до свадьбы? Стоило Зигурду зажать ее в углу, как она с готовностью раздвинула перед ним ноги.

«Хорошо, хоть матушка не узнает, какой шлюхой оказалась ее дочь, — с горечью подумала Доминика. — Как я теперь посмотрю Себастьяну в глаза? Должна ли я признаться ему в измене? Это было бы честно по отношению к нему, но ведь он захочет свести счеты с Зигурдом, и это может плохо кончиться для них обоих. Простит ли он меня? Говорят, если любишь, то все простишь, но как-то слабо в это верится. В любом случае, ему будет очень больно. Скорей всего он меня бросит. И что мне тогда делать? Я же не могу уйти к Зигурду… после того, что он сделал с моей семьей?»

Доминика повернулась на бок, и лихорадочно стиснула скомканное одеяло, как будто оно могло дать ей ответы на все вопросы.

«Как же быть? Ясно одно, Себастьян не должен ничего узнать! По крайней мере, не сейчас! Нужно вести себя, как ни в чем не бывало. Это была минутная слабость, и она больше не повторится! Я поговорю с Зигурдом, и объясню ему, что между нами ничего быть не может. Попрошу его уйти, и все будет как раньше».

Немного успокоив таким образом голос совести, Доминика незаметно для себя уснула.

***

Ее разбудил громкий стук в дверь. Доминика резко встрепенулась, в первые секунды не осознавая происходящее. По красноватому отблеску солнечных лучей она догадалась, что уже наступил вечер.

Стук повторился, и она услышала голос Себастьяна:

— Любимая, ты здесь?

Сердце бешено заколотилось. Доминика вскочила с постели и заметалась по комнате. На ней была все та же рубаха с оторванными пуговицами, она даже не успела, точнее, была не в состоянии переодеться.

— Одну минуту, я не одета, — крикнула она и быстро надела запасную сорочку, а старую затолкала в сундук под груду одежды.

Она посмотрела на себя в зеркало. Растрепанная прическа, заплаканные глаза, припухшие губы. Доминика торопливо пригладила щеткой волосы, прикрыла воротником засос на шее, и, наконец, открыла жениху дверь.

Себастьян заключил ее в объятия и нежно поцеловал. По спине пробежал холодок — ей вдруг показалось, что он может почуять исходящий от нее запах другого мужчины. Она ведь даже не помылась после того как… Ей было совсем не до того, чтобы спускаться на кухню за горячей водой и возиться потом с тазами и ковшиками.

К счастью, Себастьян ничего не заметил.

— Чертов Альберди, — выругался он.

— Что случилось?

— Пойдем, присядем за столик, и я все расскажу. А где Зигурд?

Сердце Доминики ухнуло куда-то в пятки.

— Не знаю, — ответила она.

Себастьян с беспокойством взглянул на возлюбленную.

— Ты немного бледна. Все хорошо? — спросил он.

— Да, все в порядке.

— Чем занималась?

— Да так, проспала почти весь день, — с напускной небрежностью в голосе ответила она, ненавидя себя за эту ложь. — Так устала в последнее время.

— Ты голодна? Пойду, закажу что-нибудь на ужин, — предложил Себастьян.

Доминика почувствовала, что до смерти хочет есть. Последней ее трапезой был скудный завтрак много часов назад.

— Только сперва переоденься, — посоветовала она.

Не стоило давать кабатчику и посетителям таверны лишний повод для пересудов, представ перед ними в дорогом камзоле.

— Само собой.

Себастьян ушел, а Доминика прислонилась горячим лбом к прохладному окну. Она сделала несколько глубоких вдохов.

«Веди себя, как прежде! — твердила она себе. — Ничего не случилось!»

Таким образом ей удалось взять себя в руки, и когда через полчаса Себастьян поднялся по скрипучей лестнице с полным подносом еды, она чувствовала себя почти нормально.

Молодые люди уселись за столик и принялись ужинать. Доминика думала, что после всех переживаний ей кусок в горло не полезет, но нет, голод заглушил муки совести, и она с аппетитом принялась уплетать слоеный мясной пирог.

— Что сказал Альберди? — наконец спросила она, проглотив очередной кусок пирога.

Себастьян подлил себе в кружку еще немного эля из пузатого кувшина и с досадой ответил:

— Я с ним так и не встретился.

— Вот как? — удивилась Доминика. — А где же ты пропадал целый день?

Кузен саркастически улыбнулся.

— Вначале мне сказали, что Его Светлость принимает ванну, затем — что он завтракает, потом — что у него крайне важная встреча…

Доминика хмыкнула и отпила глоток эля. Себастьян грохнул кружкой об стол.

— В итоге оказалось, что он еще вчера вечером уехал по делам, и его вообще нет во дворце!

— И к чему был этот спектакль? — возмутилась Доминика.

— Либо он не хочет говорить со мной о военной помощи, либо оскорбился из-за… — Себастьян осекся.

— Из-за моей выходки?

— Ах, не бери в голову, любимая! Ничего страшного. Послезавтра он вернется, и я обязательно встречусь с ним! Изабелла пообещала мне помочь…

— Изабелла? — Доминика удивленно подняла брови.

— Ну да, — слегка виноватым тоном продолжил Се6астьян. — Мы немного с ней поболтали. Она попросила передать свои извинения за то, что вчера наговорила тебе гадостей. Она ведь не знала, как много тебе пришлось пережить.

— Пфф! Очень нужны мне ее извинения! — фыркнула Доминика. — Пусть засунет их себе куда подальше!

— Зря ты так, — примирительно улыбнулся Себастьян. — Она очень милая девушка.

— Милая?! — Доминика возмущенно уставилась на жениха, будто забыв, что несколько часов назад сама изменила ему самым коварным образом. В ней взыграл инстинкт собственницы, зеленые глаза вспыхнули жгучей яростью. — С каких это пор ты считаешь ее милой?

— Да ты у меня ревнивица, — самодовольно ухмыльнулся Себастьян.