Война сердец. Магия Тьмы (СИ) - "Darina Naar" - Страница 17

— Конечно, тебе легко говорить! У тебя ведь есть жених, и свадьба не за горами. Леопольдо Фонтанарес де Арнау — отличная партия. Тебе повезло, — обиженно выпятила Игнасия и без того немаленький подбородок.

Октавия вздохнула.

— Не знаю, я не уверена, что хочу за него замуж.

— То есть? — приподняла брови Игнасия, напомнив лицом удивлённую лошадку. — Тебе не нравится Леопольдо?

— Я этого не говорила, — с платья сестры Октавия перешла к вытаскиванию соломы из её причёски. — Он мне симпатичен, но… я мечтала о другом. Я хотела встретить большую любовь. Вот так раз — ах — и на всю жизнь. А выходит как-то обыденно. Познакомились, обручились, поженились и всё. Никакой романтики. Я вижу, что нравлюсь ему, но мне хочется яркого проявления чувств, чтобы он совершал ради меня безумства, чтобы мне сносило голову и перехватывало дыхание. Но этого нет, — она разочарованно повела плечами. — Он слишком правильный, иногда даже обидно. Вот его брат другой, в нём есть какая-то чертовщинка. И такие мужчины, с загадками и скелетами, всегда привлекают женщин больше, чем такие, как Леопольдо, у которых всё просто и ясно. Вот даже сегодня, он позвал меня на личный разговор. Я думала, в любви начнёт объясняться или приставать будет с глупостями, — она хихикнула в кулачок. — Как бы не так! Он рассказал мне, что они с отцом придумали план, как вынудить сеньору Кассию дать согласие на наш брак. И даже убедил меня в этом поучаствовать. Насколько я поняла, его мать хочет, чтобы он выбрал Софию, и Леопольдо решил действовать хитростью. Ты же знаешь, первый кандидат на руку Софии — Абель де Чендо-и-Сантильяно. Он давно за ней ухаживает, и бабушка, и папа склоняются к тому, чтобы отдать её руку ему. Леопольдо решил с ним подружиться и убедить его посвататься к Софии первым. И когда состоится их помолвка, Леопольдо сразу посватается ко мне. Вроде ничего особенного, но тут есть дыра, которую никто не замечает. А именно — мне показалось, его брат неровно дышит к Софии, но Леопольдо навряд-ли сказал ему, что хочет сбагрить её другому жениху. Это эгоистично, ведь можно было придумать что-то более хитрое и изящное, не прибегая к предательству. Мог бы и у меня спросить, я бы придумала. А так… Меня это настораживает. Не знаю, стоит ли выходить замуж за человека, который способен так гадко поступить с родным братом. Я, конечно, не в курсе их взаимоотношений, но моя интуиция подсказывает — у Ландольфо есть какая-то тайна. Его мать говорит, будто он собирается стать священником, а он непохож на семинариста. Ну вот, теперь ты нормальный человек и бабушка не догадается, какими безобразиями ты занималась пятнадцать минут назад в конюшне, — закончив приводить Игнасию в божеский вид, Октавия осмотрела её и кивнула одобрительно.

— Спасибо, конечно, за помощь, но я не понимаю тебя, сестрёнка, — отозвалась та. — Я бы за такого жениха, как Леопольдо, уцепилась руками и ногами, а ты ищешь подвох. Но если он тебе не мил, ты можешь попросить отца найти тебе другого жениха. Сложностей с этим не будет, ты же нравишься многим. Я вижу, как некоторые мужчины на тебя смотрят. Если бы ты не пыталась казаться умнее всех на свете, давно была бы нарасхват, как София. Но в любом случае, в отличие от меня, старой девой ты не останешься. А я, если буду разборчивой, останусь ни с чем, — взяв со столика бокал ликёра, Игнасия осушила его залпом.

— Не пей много, а то станешь, как бабушка, которая до сих пор уверена, что никто не замечает, как она опустошает винный погреб, — Октавия насмешливо погрозила сестре пальцем. — Но почему ты выбрала Валенти? Он же конюх! Неужели тебе мало мужчин нашего круга?

— А разве у меня есть выбор? — Игнасия водрузила бокал на место. — Это вы с Софией первые красавицы, а я так, уродина и позор семьи. Что-то я не вижу, чтобы мужчины нашего круга вились около меня. Они все порхают вокруг Софии, как будто она французский торт. А Валенти говорит, что я милая. Хоть кто-то обратил на меня внимание. И вообще он страстный мужчина. Так почему бы и не с ним?

Октавия только скривилась.

— Ты не ценишь себя, сестрёнка, ведь ты достойна большего. Это всё бабушкина вина, она внушила тебе комплексы. Но ты не уродина, а очень даже привлекательная девушка, с изюминкой, — попыталась убедить она сестру, но Игнасия отмахнулась.

— Ой, не надо врать из жалости ко мне! Я не питаю иллюзий. Мне с моей физиономией сойдёт любой жених, лишь бы не быть одной.

Почерпнув из болтовни сестёр много информации, Данте понял главное — затею Леопольдо. Они с отцом придумали свести Софию и Абеля де Чендо-и-Сантильяно. Так Кассия вынуждена будет согласиться на свадьбу Леопольдо с Октавией, чтобы не потерять шанса прибрать к рукам Национальный банк. И теперь Данте стало ясно, почему Леопольдо не хотел появления Салазара в доме Мендисабалей — дабы он не испортил план, очаровав Софию.

За размышлениями об интригах Данте едва не упустил момент, когда София ускользнула от толпы кавалеров под предлогом «припудрить носик», и Салазар, восприняв её манёвр, как шанс для атаки, тоже покинул малую гостиную. Но, выпорхнув в сад через окно в холле, Данте мгновенно возжелал двинуть Салазара чем-нибудь по голове.

София стояла на аллее между замком и калиткой — дверцей во внешний мир, — а на голых булыжниках вокруг неё росли чудные цветы, явно сотворённые магией Салазара: алые розы без шипов, нежно-жёлтые нарциссы, красные и белые камелии. Салазар же, сидя на коленях, бормотал скороговоркой: «Я вас люблю, люблю… вы так нужны мне…».

Данте про себя выругался. Вот кто так девушку очаровывает? Сначала он кричал, что не может подойти к Софии, ведь она — богиня, а теперь решил своей богине помолиться.

Данте подлетел ближе и, сев на забор, впервые приметил на лице Софии живую эмоцию — она была напугана. Её попытки вставить хоть слово разбились, как зеркало о гранитный камень, — Салазар не дал ей шанса ответить. Но когда он начал целовать подол её платья, София с хлопком закрыла веер, которым в волнении обмахивалась, и рванула в дом, бросив кавалера посреди озера из цветов.

Комментарий к Глава 7. Интриги за стенами дворца

[1] Аделантадо — в колониальной Испании титул конкистадора, который направлялся королём на исследование и завоевание земель, лежащих за пределами испанских владений.

[2] Игра Буриме — это стихотворное рифмование, при котором игроки упражняются в остроумии. Родилась игра во Франции в светском обществе XVII века.

========== Глава 8. Лицемерие и беспечность ==========

«Любезный сеньор Ландольфо, смею уверить вас, я глубоко смущена и опечалена вашим столь неожиданным проявлением чувств. Я прошу вас извинить меня за побег из сада — в тот день вы застали меня врасплох. Я не стремилась огорчить или отвергнуть вас. Вы симпатичны мне, однако я боюсь гневить отца и бабушку. Моя сестра Октавия более решительна, чем я — она способна противостоять им. Я же чересчур нежна и слаба, чтобы действовать вопреки моей семье. Ах, сеньор Ландольфо, я не хочу рушить вашу жизнь. Я не смею просить вас предать Господа и уйти из семинарии. Тем более мне уже выбрали жениха — маркиза Абеля де Чендо-и-Сантильяно. Этот брак — дело почти решённое. Отец, конечно, любит меня больше, чем моих сестёр, он обещал, что не заставит меня венчаться с человеком, который не будет мне люб. Но я считаю себя обязанной покориться желанию моей семьи. Они вырастили меня, подарили детство и юность без невзгод и лишений. Мне надлежит оплатить этот долг, исполнив их волю. И я не хочу причинять муки Октавии, моей сестре, ведь она не сможет обрести счастье с вашим братом, пока я остаюсь незамужней. Как старшая, я должна выйти замуж первой, поэтому не откажу маркизу де Чендо-и-Сантильяно, если он официально попросит моей руки. Ах, сеньор Ландольфо, если бы не ваша божественная миссия и позиция моей бабушки, которой не нравится, что ни у вас, ни у сеньора Леопольдо нет титулов, я разрешила бы вам посвататься ко мне. Но, увы… Я покорюсь жестокой судьбе. Мне остаётся только молить Всевышнего, чтобы он простил мне чудовищный грех, ведь я посмела смотреть на вас, будущего падре, как на мужчину. О, заклинаю, сеньор Ландольфо, извините меня за это письмо! То безумный порыв моего сердца. Но нам не стоит больше встречаться, это грешно. Я буду молиться за вашу душу вечно. София Мендисабаль».