Ритуал. Эпизод первый (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 36

После этих слов пластуны двинули на выход, за ними пошли и мы. Только не вместе — Лхудхар отправился к оперативному дежурному, чтобы лично следить за захватом, я же — в свой кабинет.

Вот так оно обычно и бывает. Следователь не тот человек, который ногой открывает дверь и укладывает злодеев штабелями. Наша работа в большей степени скучная и на вид не интересная. На финальной стадии расследования, вот как сейчас, мы обычно не нужны.

Зато через полчаса-час, когда задержанных привезут на допрос, а группа экспертов отработает по возможным уликам, я снова появлюсь на сцене. А пока у меня есть немного времени на, так сказать, личные дела.

Не успел я дойти до кабинета, как завибрировал в кармане коммуникатор. Звонил Ноб, пребывавший, как я понял по голосу, в совершенно расстроенных чувствах.

— Так ты был прав, — не здороваясь и не спрашивая, произнес он.

Я сразу сообразил, о чем он. Лхудхар позвонил москвичам, сообщил, что первое дело выводится из подведомственности Серебряной Секции, те довели это до местных агентов. Вот гном и звонит. Посплетничать.

— Вроде того, — не испытывая ничего, кроме желания побыстрее закончить разговор, отозвался я.

— А мы не верили… Ты хороший следак, Антон.

— Спасибо, конечно, но… Ноб, ты зачем вообще звонишь?

Тот на несколько секунд замялся, словно не знал, с какого конца начать говорить, о чем собирался.

— Я говорил с госпожой, — наконец сказал он. — Мы облажались. Москвичи закроют дело, свалят, а мы останемся здесь. И никогда не выберемся из этой дыры.

Он замолчал. Я тоже ничего не говорил, хотя уже начал понимать, куда он клонит.

— А ты хороший следак… Антон, давай к нам, в Секцию!

— Спасать заблудших гномов?

— Знаешь что!..

— Прости, прости. Не подумав, ляпнул. Ноб, мне лестно, что госпожа Шар’Амалайя так высоко оценивает мои профессиональные навыки, но сейчас очень несвоевременно заводить этот разговор.

— Я понимаю…

«Не, не понимаешь!» — подумал я.

Вслух же произнес:

— Давай я наберу, когда закончим с убийством Линькова? Посидим, пива выпьем, обсудим все.

— Да нету у вас в городе пива, — печально вздохнул гном и отключился.

С того момента, как я понял, во что ввязался, мозг у меня работал с максимальной эффективностью. Искал выход, но пока находил лишь возможности несколько отсрочить неизбежное. А тут, после разговора с Нобом, вдруг выдал: «Местную Секцию можно использовать». Если бы он, мозг, имел какую-никакую проекцию, типа лица в зеркале или еще чего подобного, я бы сейчас посмотрел на него недоуменно, и вскинул вопросительно бровь. Но смотреть было не на кого, так что я просто стал обдумывать мысль со всех сторон. И вскоре признал, что она может быть вполне жизнеспособной.

Ну а что? Местные «серебрянки» облажались по полной, приезжие их коллеги здесь долго не пробудут. Когда уедут, можно попробовать через Секцию запустить расследование по Кэйтлин. Их подведомственность, разделенная ответственность, но самое главное — они за такое дело ухватятся руками, ногами и хвостом. Ведь в случае удачи они смогут покинуть провинцию, причем — героями.

А я останусь жив. И Кэйт. И Четвертая война Старших, глядишь, не начнется.

Главное, действовать не торопясь. День или два у меня, вроде, есть.

Открыв кабинет, я увидел не совсем то, что ожидал. Как два старинных знакомых, Кэйтлин с Василичем пили чай. Домовой выглядел счастливым, девушка раскраснелась от смеха и что-то увлеченно рассказывала. Служебный мой стол был очищен от бумаг и заставлен чашками, блюдцами с конфетами и плошками с вареньем и медом. Не иначе Василич расстарался, у меня в запасах максимум сахар можно было обнаружить да закаменевшие до состояния боевого артефакта конфеты.

При моем появлении оба сделались серьезными и молчаливыми. Словно я был каким-то злым волшебником, в присутствии которого исчезало все веселье. Обидно!

— Отомрите, — буркнул я и со вздохом упал на диван. — Первая фаза прошла успешно. Теперь есть время все обсудить. Но сперва вопрос. Василич, как ты считаешь, Кэйтлин и правда из другого мира?

— Со всей определенностью, Антон Вадимович, — серьезно произнес домовой.

— Мох’хак!

А что мне оставалось делать? Только выругаться по-орочьи!

[1] Ругательство на орочьем. Что-то вроде «вот дерьмо!»

[2] Пластуны — пешие казаки.

Наемники, которые являлись целями его десятки, были тертыми калачами. Урядник Черкесов понял это еще на инструктаже. Сейчас, наблюдая за шестнадцатиэтажной свечкой, в которой те организовали себе лежку, он в этом только убедился. Брать их будет сложно.

Убийцы снимали квартиру на последнем этаже многоэтажки. С окнами, которые выходили на две стороны дома, а значит — находились под наблюдением. Лифт в подъезде не работал, что тоже вряд ли являлось совпадением, по крайней мере, Черкес в это не верил. Есть возможность уйти по крыше в соседний подъезд — грамотное расположение.

— Эльф, Проф, — принялся он отдавать приказы. — На вас первый подъезд, Андрон, Чика — третий. Наверх не подниматься, но выйти никто не должен.

— Есть, — слитно ответили названые пластуны и тут же бросились к указанным позициям.

— Боря, Олесь — под стены, пасёте оба окна, могут попытаться уйти через них.

— Принято.

Черкес оглядел оставшихся — пять человек вместе с ним. Достаточное количество, чтобы подняться наверх не слишком шумя. Полное превосходство по огневой мощи при столкновении — даже с нелетальными боеприпасами. К тому же, несмотря на приказ Лхудхара, по два магазина с боевыми каждый из пластунов взял. Так что нормально. Только бы жители многоэтажки не начали дурить.

По-хорошему, надо было их эвакуировать, но как это сделать ночью, не привлекая внимания засевших на последнем этаже наемников? Пришлось рисковать, действовать в обход инструкций и надеяться на стремительность и эффект неожиданности.

«Надеюсь, никто не выйдет в подъезд покурить», — обнадежил себя Черкес и отдал приказ выдвигаться.

О том, что наемники позаботились о прикрытии и этого пути, он понял на лестничной площадке первого этажа. Дешевая видеокамера, которую ставили коммунальщики, обычно охватывающая небольшой сектор, была заменена на подвижную, на дистанционном управлении. Урядник заметил, как глазок объектива чуть дернулся, наводясь на его отряд.

«Ну вот и весь эффект неожиданности», — грустно подумал он. И тотчас приказал двигаться бегом.

Шестнадцать этажей вверх по лестницам — не слишком серьезное испытание для тренированных пластунов, которые большую часть своей жизни готовятся к таким вот ситуациям. Но одну остановку, на тринадцатом этаже, они все же сделали — просто чтобы немного восстановить дыхание и не вступать в бой с чуть подрагивающими руками. Все-таки тяжелая штурмовая экипировка весила немало. Буквально десять секунд на дыхательную гимнастику, и они снова затопали по лестницам, совершенно не заботясь о том, чтобы сохранять тишину.

Каждый из его бойцов знал свою роль в штурме, так что никаких дополнительных команд он не отдавал. Идущая первой пара встала по обе стороны от нужной им двери — наружной, металлической — сам Черкес остановился чуть ниже по лестнице, чтобы контролировать проход, когда он откроется, а двое оставшихся разделились. Один на всякий случай остался позади прикрывать тыл, а второй приблизился к двери и приложил к зоне засова артефакт «Лава» класса «С». Кивнул командиру и нажал активирующую руну.

Участок двери вокруг артефакта тут же стал быстро нагреваться. Сперва металл покраснел, затем побелел — и все это без единого звука, только запах горячего железа по подъезду поплыл. Боец, отвечающий за работу с артефактами, глянул на часы, кивнул сам себе, и прикладом «Ворона» ударил по замку. Дверь дрогнула, сожженный до состояния хрупкого печенья участок металла осыпался хлопьями. Пластун тут же рванул ее на себя, одновременно отступая в сторону.