Мюнхен — 1972. Кровавая Олимпиада - Млечин Леонид Михайлович - Страница 31

В октябре 1957 года его избрали правящим бургомистром Западного Берлина. Этот пост поставил его в центр мировой политики, поскольку вокруг Западного Берлина постоянно вспыхивали баталии между Советским Союзом и Западом.

В августе 1960 года социал-демократы выдвинули Брандта кандидатом в канцлеры на очередных выборах с лозунгом:

— Новые времена требуют новых людей. За дело должно взяться молодое поколение с его еще не растраченной энергией. Поэтому федеральным канцлером должен стать Вилли Брандт!

Партийный съезд встретил Брандта бурными аплодисментами. Социал-демократы вели себя так, будто партия уже победила, а он и в самом деле стал канцлером. Делегаты партийного съезда с воодушевлением пели:

Социал-демократы считали, что избрание молодого и обаятельного Джона Кеннеди президентом Соединенных Штатов открывает дорогу молодежи в мировую политику. Это был период политических грез. Социал-демократы поверили, что, выдвинув Вилли Брандта, они идут в ногу со временем и благодаря этому победа на выборах у них в кармане.

На всеобщих выборах в бундестаг 17 сентября 1961 года социал-демократы получили на два миллиона голосов больше, чем в прошлый раз, но этого было недостаточно, чтобы претендовать на власть. Избирателей, возможно, отпугивал ярлык незаконнорожденного левака, который политические противники навесили на Брандта. Социал-демократы остались в оппозиции, Вилли Брандт — правящим бургомистром Западного Берлина.

Американские журналисты окрестили его «Вилли-победителем», считая, что на него падает частица блеска, излучаемого мифом Кеннеди. Соотечественники называли его «немецким Кеннеди». Брандт стал символом разделенного Берлина, когда построили стену. В июле 1963 года, когда Кеннеди произнес свою знаменитую речь в Западном Берлине, сказав по-немецки «Я — тоже берлинец», рядом стоял Брандт. Он стал политиком международного масштаба.

Но Брандт был против конфронтации с Восточной Германией и Советским Союзом. Он считал, что два немецких государства — это реальность.

«Вилли Брандт, — писал хорошо его знавший Франц Йозеф Штраус, — очаровывал многих людей. Он был человеком перспективных планов и утопий, пророком, ясновидцем, который умел создавать впечатление, что он видит берега будущего.

Брандт, подобно Кеннеди, стал идолом многих граждан, центром притяжения паломников из числа нуждающихся и испытывающих трудности людей».

Наступил момент, когда Вилли Брандт получил возможность реализовать свои планы, казавшиеся Штраусу и многим другим утопией. В 1966 году он стал вице-канцлером и одновременно министром иностранных дел. Через три года — канцлером. Он сразу заявил о необходимости установить новые отношения с Советским Союзом и ГДР. И ему это удалось.

В 1971 году Брандт был удостоен Нобелевской премии мира. Но признание им послевоенных границ в Европе вызвало раздражение тех немцев, кто видел Германию великой державой и мечтал о возвращении утерянных территорий. Половина немцев сочла его коленопреклонение перед памятником варшавского гетто неуместной выходкой.

Другие им восхищались. Вилли Брандт сумел найти редкое сочетание власти и морали. «Мораль без власти недейственна, власть без морали мертва», — сказал о нем федеральный президент Рихард фон Вайццзеккер.

Вилли Брандт сделал еще одну попытку. Он попросил соединить его с египетским президентом Анваром аль-Садатом. Брандт намеревался попросить Садата выступить посредником. Он рассчитывал, что глава крупнейшего арабского государства сможет уговорить террористов освободить заложников и покинуть страну.

Садат стал президентом страны после скоропостижной смерти Насера за два года до описываемых событий. Они вместе создавали организацию молодых офицеров, которая свергла монархию. Насер держал соратника в тени, и это злило Садата. «Насер был занят почти исключительно созданием мифа о собственном величии», — писал Садат в своих воспоминаниях.

Ходили слухи, что Насер, цвет кожи которого был лишь чуть светлее, за глаза именовал Садата «черным ослом». Садат был по натуре более лукавым человеком, чем Насер. Находясь в тени хозяина Египта, он научился той истине, что в политике терпение может быть столь же эффективным оружием, как и хитрость.

Нового президента недооценивали. Западные политики воспринимали его как напыщенного невежду. Сам Садат обиженно повторял:

— Запад ненавидит арабов просто потому, что считает их неграми.

Анвар аль-Садат даже не захотел разговаривать с канцлером ФРГ, сослался на занятость. Египетский президент умыл руки. У него были другие проблемы. Именно в эти дни начинался напряженный — и суперсекретный! — диалог между ним и Соединенными Штатами.

Садат не разделял социалистических убеждений Насера, и ему не нравился чересчур тесный союз с Москвой. Став президентом Египта, он более всего желал полной перемены курса.

В начале апреля 1972 года Египет установил секретный канал связи с Белым домом. Один высший египетский офицер заявил американскому дипломату в Каире, что в Египте недовольны уровнем официальных контактов и хотели бы установить связь на президентском уровне. Так начался секретный обмен информацией между Вашингтоном и Каиром.

За месяц с небольшим до начала Олимпиады, 18 июля 1972 года, Садат потребовал от Советского Союза в течение недели вывести весь военный персонал из Египта. Садат радикально менял внешнеполитические ориентиры, налаживал отношения с американцами и не хотел встревать в неприятные истории с палестинскими боевиками и заложниками. Кроме того, египетский президент не имел ничего против боевых операций палестинцев. Он сам готовился к новой войне с Израилем, которую начнет через год с небольшим.

Вилли Брандту пришлось удовольствоваться беседой с премьер-министром Египта Азизом Сидки.

«Я пытался убедить его в том, что в наших общих интересах решить проблему без дальнейших жертв, — вспоминал Брандт. — Я спросил, может ли самолет, который потребовали для себя террористы, сесть в Каире? Нельзя ли сразу отделить террористов от заложников?

Групповой снимок израильской команды, которая приехала на Олимпиаду в Мюнхен. Еще все живы и счастливы.

Лишь немногие предчувствовали дурное. остальные члены израильской спортивной команды радовались празднику спорта в Мюнхене. Пока их не убили.

Палестинские террористы захватили дом, в котором жила израильская спортивная команда. Этот снимок вошел в историю как символ международного терроризма.

Террористы чувствовали себя в Олимпийской деревне совершенно уверенно и ничего не боялись.

Абу Айяд — руководитель боевых операций ФАТХ и “Черного сентября”. Он подобрал террористов, которые нападут на Олимпийскую деревню в Мюнхене.

Абу Дауд — ближайший соратник Ясира Арафата. Он непосредственно руководил боевиками, которые похитили и убили израильских спортсменов.

Али Хасан Саламех {слева) считался наследником Ясира Арафата.

Вызванные в Олимпийскую деревню на помощь полицейские были безоружны.