Несгибаемый (СИ) - Агекян Марина Смбатовна - Страница 51

И Клэр подошла. Так же как в тот далекий день. Подошла, чувствуя, как неистово бьется сердце, как почти подгибаются колени. И когда коснулась его, когда вытащила листок, только тогда ошеломленно поняла, что это было так же важно и для нее. Важно то, что произошло в прошлом. И то, что она сделала сегодня. То, что она должна была сделать. Чего она не смогла бы не сделать.

А когда в ответ он сам подошел и коснулся ее… Клэр до сих пор не могла унять дрожь от его прикосновения. Словно он вручил ей тогда нечто особенное. Чего она не хотела терять, что собиралась сберечь и хранить возможно до конца жизни.

«Ты — моя жена, Клэр. Я всегда поймаю тебя…»

Клэр отвернулась и отошла от камина, не находя себе места.

Они снова остановились в красивой и уютной гостинице, где предстояло переночевать. Эрик проводил ее до самых дверей комнаты и, пожелав спокойной ночи, ушёл к себе. В тот момент Клэр была так сильно взволнована тем, что он сам решил проводить ее, что не смогла вымолвить ни слова. Боже, он ведь спас ей жизнь, забинтовал руку, вернул ей любимую шаль, а она не смогла пожелать ему даже спокойной ночи!

Что он подумает о ней? Несомненно, решит, что она самая неблагодарная из людей.

Угнетало еще и то, что недавно ей помогли помыть голову, но из-за рассеянности Клэр отпустила горничную, а теперь не представляла, как с забинтованной рукой заплетет волосы на ночь.

Смятение переросло в отчаяние, а отчаяние — в крайнюю степень безысходности.

— Господи, да что со мной такое? — в сердцах воскликнула Клэр.

И тут же замерла.

Потому что раздался стук в дверь. Тихий, но очень отчетливый.

Кто-то в полночь стучался в ее дверь!

Она застыла у камина, не в состоянии пошевелиться. Кто мог так поздно прийти к ней? Не мог же… не мог же Эрик вздумать… так поздно…

— Клэр, ты спишь?

Клэр ошеломленно смотрела на дверь, не веря своим ушам.

Потому что это действительно был Эрик.

Так поздно? Но… Что-то случилось?

— Клэр?

Она встрепенулась. Сердце на мгновение замерло в груди, а потом забилось так быстро, что она не могла дышать, не могла заставить себя заговорить. Понимая, что нужно отреагировать, Клэр сделала глубокий вдох и зашагала к двери, не представляя, почему он пришёл.

Едва дверь открылась, как Клэр тут же столкнулась с тревожным взглядом серо-голубых глаз. Обеспокоенное выражение лица осветил свет свечей, стоявших на столике за ее спиной. Он выглядел взволнованным, как будто до сих пор не смог прийти в себя от того, что произошло днем.

— Ты в порядке?

У нее снова задрожало сердце. Растрепанный и уставший, он всё равно был таким невероятно красивым, даже не смотря на его чуть кривоватый нос, что ей снова захотелось дотронуться до него.

— Эрик, что случилось? — спросила Клэр, обретая дар речь.

— Я хотел знать, как ты. Как твоя рука?

Боже, он пришёл так поздно только для того, чтобы узнать, как ее рука? Какая-то почти оглушительная нежность к нему затопила ее, а желание обнять его стало просто невыносимым. И чтобы хоть как-то сдержаться, Клэр сильнее сжала ручку двери, а потом поморщилась, поняв, что напрягла раненую забинтованную руку.

Что не укрылось от пристального взгляда Эрика.

— Что-то не так?

— Нет, всё… всё хорошо, — неуверенно пробормотала Клэр.

Он нахмурился.

— Ты уверена?

Он не верил. И если бы она ответила отрицательно, Клэр была уверена, что Эрик не ушёл бы, пока не выяснил, что ее тяготит.

Удивительно, на что был готов для нее человек, который собирался развестись с ней… Отдать другому… Почему-то сейчас эта мысль еще больше угнетала ее… Но Клэр усилием воли отогнала непрошеные мысли, глядя на человека, с приходом которого стало совсем иначе биться ее сердце.

На нем как и два дня назад была лишь белоснежная рубашка, расстегнутая на одну верхнюю пуговицу так, что обнажала не только его шею и небольшую впадинку под ней, но и верхнюю часть груди, откуда на этот раз виднелись мелкие черные волоски. Клэр была захвачена этой картиной так сильно, что не могла отвести от него зачарованного взгляда. Она даже не представляла, никогда бы не подумала, что на груди могут расти волосы…

— Клэр?

Она снова вздрогнула, но не могла перестать смотреть на него. Еще и потому, что взгляд остановился на ярко выраженном кадыке, притягивая и будоража сознание. Всё, что она видела сейчас, была его шея и эта невероятная выпуклость, которую она так часто видела. Которая начинала сводить с ума… Которой так отчаянно хотелось коснуться. Клэр понимала, что действительно сходит с ума, но не могла забыть, какой теплой и гладкой была кожа его лица, когда сегодня касалась его, и не могла не гадать, возможно ли, чтобы кожа на его шее была такой же гладкой и теплой?

— Клэр, ты меня слышишь?

Она не могла дышать и уже теряла голову, а он даже еще не подошел к ней!

«Господи, дурочка, что ты делаешь? Возьми себя в руки, скажи, что всё хорошо и пожелай ему спокойной ночи, как того и хотела! И отпусти его! Закрой дверь, иначе ты окончательно опозоришься!»

Но когда их взгляды встретились, Клэр не смогла сказать ничего из того, что диктовал ей разум.

Почему иногда сложно поступить так, как правильно, чтобы было легче жить дальше, но не можешь этого сделать, потому что нечто сильнее твоей воли диктует тебе новые правила?

— Со мной… всё хорошо, — наконец, заговорила она, не представляя, где взяла силы, чтобы произнести так много слов. Клэр не могла перестать смотреть на Эрика, понимая, что должна отослать его еще и потому, что на ней не было ничего, кроме ночной рубашки и шелкового пеньюара. И это внезапно напомнило ей то, как она стояла перед ним почти в таком же одеянии в их брачную ночь.

Взгляд Эрика стал скептическим, недоверчивым, но голос прозвучал невероятно мягко.

— Почему я тебе не верю?

Почему ей вдруг захотелось провести рукой по его растрёпанным волосам, чтобы пригладить черные пряди? Клэр еще сильнее сжала ручку двери.

— Не з-знаю… Но у меня… действительно всё хорошо.

В серо-голубых глазах по-прежнему мерцало недоверие. Он смотрел на нее так, будто понимал, что с ней. Но это… это не могло быть правдой, иначе Клэр провалилась бы в землю, если бы он узнал, как неодолимо ее влечет к нему.

— Что тебя тревожит?

Взгляд ее вдруг остановился на его носе…Его нос… Клэр вдруг нахмурилась, вспомнив образы, выплывающие из тумана… «Самый необычный нос самого необычного человека»… Боже, это же были ее слова! Слова, сказанные вчера ночью, когда он принёс ее в её комнату… Клэр задрожала сильнее, вспомнив, как даже касалась его тогда… Гладила его суровые черты лица, хмурый лоб, прямые брови, его замечательный нос… Господи, она кажется прикасалась даже к его губам! У нее почему-то подгибались колени. Ощущая невероятную слабость во всем теле, Клэр испытала почти болезненное желание прислониться к его груди. У нее было такое ощущение, будто она действительно упадет, если не прижмется к нему.

Она ужасно хотела, чтобы он обнял ее. Как сегодня днем. И вчера ночью… Она не могла вспомнить ничего из того, что говорила ему, но отчетливо помнила все те ощущения, которые испытывала, когда он держал ее в своих руках. Так, будто ничто в мире не смогло бы обидеть, сломить или коснуться ее.

Продолжая ошеломленно смотреть на Эрика, Клэр вновь, поддавшись какому-то необъяснимому порыву сделала то, что не должна была делать ни при каких обстоятельствах. Она снова сказала ему правду.

— Я не могу заплести волосы.

Было такое ощущение, будто он вовсе не дышал всё время, пока ждал ее ответа. А потом… потом Эрик глубоко вздохнул, и всё напряжение разом покинуло его.

Глядя ей прямо в глаза, он тихо спросил:

— Хочешь, я помогу?

У нее кружилась голова. Сила, которая притягивала к нему, была уже неподвластна ей. И Клэр внезапно испугалась. Испугалась того, что творит. Она должна была отпустить его… Но, Боже, она не хотела, чтобы он ушел!