Несгибаемый (СИ) - Агекян Марина Смбатовна - Страница 48

— Дай мне свою руку, — глухо попросил он, протянув к ней свою руку.

Его удивила та легкость, с которой она подчинилась, вложив ему в ладонь свою дрожащую руку. И тут же поморщилась.

— Очень больно? — спросил он так, будто была разбита его собственная рука.

Какое-то время она молча смотрела на него, затем опустила голову и прикусила губу.

— Терпимо.

Раны должны были саднить, щипать и болеть. Ей, конечно же, было больно. Эрика поразило то, с какой отвагой она переносила свои невзгоды. Почти как в их брачную ночь, когда была готова бороться за себя, если бы он вздумал причинить ей боль.

Их прервало появление миссис Бетани, которая поставила на стол поднос с необходимым.

— Что произошло? — спросила она, глядя на раненую руку Клэр.

— Я… — хотела было заговорить Клэр, но ее оборвал резкий голос Эрика.

— Оставьте нас!

Миссис Бетани удивленно посмотрела на него, но подчинилась и удалилась.

Эрик понимал, что поступает дико, но ничего не мог поделать с собой. Взяв свободной рукой чистое полотенце, он повернулся к руке Клэр и осторожно дотронулся до одной глубокой раны прямо в центре ладони, откуда сочилась кровь.

Клэр вздрогнула, шумно втянула воздух и зажмурилась. Осторожно вытерев кровь, Эрик вдруг заметил на ее безымянном пальце свое обручальное кольцо. Которое она продолжала носить. Даже сегодня. Даже сейчас.

И снова это поразило его настолько, что он не смог сдержаться. Взглянув на ее слегка бледное лицо, Эрик тихо спросил:

— Почему ты до сих пор носишь мое кольцо?

Клэр открыла глаза и удивленно посмотрела на него. Будто до этого ей даже в голову не пришло снять кольцо. Будто она сама была потрясена тем, что продолжала это делать. Клэр вздохнула и отвернула от него свое лицо, так ничего и не сказав.

Эрик снова взглянул на ее ладонь. Исцарапанную до невозможности.

— Я должен снять кольцо, чтобы обработать твою руку.

Клэр судорожно вздохнула.

— Х-хорошо…

Эрик попытался сделать это очень аккуратно, и все же, держа ее за руку, чувствовал, как она дрожит. Взглянув на кольцо, которое он снял, Эрик вдруг ощутил странное давление в груди. Будто отрывал что-то от себя. А потом снова взглянул на Клэр, не до конца понимая, что ему теперь делать с фамильным кольцом. Теперь уже кольцо Клэр.

— Дай его мне… — раздался ее тихий голос.

Вскинув голову, Эрик столкнулся с встревоженными темно-золотистыми глазами.

— Что?

Клэр протянула к нему здоровую руку.

— Кольцо… дай его мне.

Еще раз взглянув на кольцо, он молча протянул его ей. Клэр забрала кольцо, сжала в ладони, и снова отвернула от него свое лицо.

Не представляя, зачем ей это было нужно, Эрик всё же испытал какое-то облегчение оттого, что кольцо снова вернулось к ней.

Взяв с подноса раствор, он осторожно обработал глубокие раны, вздрагивая всякий раз, когда дрожала она. Черт побери, зачем она так ужасно истерзала свою руку! Зачем ей понадобилось так рисковать своей жизнью! Перед глазами снова встала картина падающей Клэр. Картина, которую он не забудет до конца жизни. У него снова перехватило дыхание. Эрик зажмурился, пытаясь взять себя в руки. А потом потрясенно почувствовал прикосновение нежных пальцев к своей щеке.

Почти как вчера ночью.

Открыв глаза, он увидел, как Клэр обеспокоенно смотрит на него. И действительно прижимает свою ладошку к его щеке. Так, будто от падения теперь приходилось спасать его.

— Эрик? — прошептала она удивленно. — Что с тобой?

Страх, который чуть не свел его с ума еще там под деревом, вновь охватил его, когда он представил, что чуть было не потерял ее.

— Клэр, — прошептал он глухо, а потом накрыл ее руку своей холодной ладонью. — Зачем ты это сделала?

Она так пристально смотрела на него, будто могла увидеть всё то, что терзало ему душу.

— Мне нужно было спасать котенка.

— Ты могла позвать кого-нибудь на помощь, — мягко возразил он.

— Но ведь это моя прерогатива, помнишь?

Как он мог усомниться в силе духа, которая таилась в ней? Как мог не восхищаться смелостью, с которой она спасала котенка? Никто из его знакомых никогда бы не сделал такого.

У него растаяло сердце. И вместе с тем болело. Оттого, как она смотрит на него, как касается его. Как воскрешает их общее прошлое, которое казалось, не должно было иметь значения для нее. И всё же она смотрела так, будто имело. Имело гораздо больше, чем он мог себе представить.

Как имели для нее значение мечты, которыми она просила поделиться с ней.

— Помню… — выдохнул он, на мгновение закрыв глаза. Каким-то чудом ему удалось вернуть себе самообладание, но он не спешил отпустить ее руку. Рука, которая еще немного дольше помогала биться его сердцу. — Я не хочу, чтобы ты впредь так рисковала собой. Пообещай, что не станешь больше этого делать. Если только не хочешь, чтобы… чтобы мое сердце остановилось.

Глаза ее потемнели. Клэр выпрямилась и медленно отняла от него свою руку. Эрик тоже выпрямился, ужасаясь тому, что говорит. Что делает… еще немного, и он скажет слова, которые никогда больше не сможет забрать обратно.

— Обещаю.

Такое тихое, легкое признание, которое чуть не разбило ему сердце.

Опустив взгляд на ее руку, он осторожно замотал чистой материей красные раны на ее ладони, посыпав их сыпучим порошком для скорейшего заживления. Закончив, он должен был отпустить ее руку, но внезапно подумал о том, что теперь она еще не скоро сыграет на рояле. Если сыграет вообще.

С тех пор, как он попросил ее руки, из Клэр будто бы ушла сама жизнь. Потому что ушла и музыка. Эрик потрясенно смотрел на все то, что произошло по его вине. На то, что не просто разрушило ее жизнь. Он украл у нее и ее музыку. Ему было не по себе оттого, что она больше никогда не сыграет. Никогда не подумает сыграть для него, как однажды обещала, даже не представляя, что это значило для него.

— Эрик?

Обеспокоенный голос Клэр вновь вернул его в реальность, где последствия его поступка были почти невыносимыми. Заглянув ей в глаза, он на самом деле ужаснулся того, что натворил. Через что заставил ее пройти. Но даже после всего этого, она попросила обратно его кольцо, желала касаться его. И смотрела так, будто не он разрушил ее жизнь.

«Смогу ли я когда-нибудь искупить свою вину?» — с мукой думал он, тяжело дыша.

— Думаю, мы теперь можем ехать. Ты… ты сможешь продолжить путь?

Путь, который приведет ее к спасению.

Путь, который приведет его к гибели.

— Да… — кивнула она, инстинктивно потянув руки к плечам в знакомом жесте поправить свою шаль. Но Клэр вдруг замерла, оглядела свои плечи будто бы в поисках чего-то. — Моя шаль! — Она перевела взгляд на окно, из которого была видна улица. — Кажется, я оставила шаль у Анны.

Эрик не думал, что ребенок остался там с шалью.

— Я куплю тебе новую.

Клэр посмотрела на него, а потом медленно покачала головой.

— Это… это был подарок моего отца.

В ее голосе было так много боли. И Эрик понял, почему. Маркиз Куинсберри однажды разговаривал с ним о том, что произошло после того, как ушел Эрик, попросив ее руки. Маркиз так сильно переживал по этому поводу. Эрик никогда прежде не видел маркиза в таком состоянии: подавленным, почти разбитым. Это потрясло его до глубины души, особенно потому, что Эрик знал, как сильно отец и дочь были привязаны друг к другу. А пока он должен был записать в счет своих грехов еще и отречение дочери от отца за то, что ему когда-то вздумалось жениться на ней.

Проведя рукой по застывшему лицу, Эрик встал, видя, как это важно и для Клэр. Как эта шаль дорога ей даже после того, как она отреклась от отца.

— Я принесу ее… — начал было он, но Клэр тоже поднялась на ноги.

— Я пойду с тобой. — Она спокойно встретила его удивленный взгляд. — Если ты так же сурово посмотришь на нее, бедный ребенок подумает, что ты обвиняешь ее в краже, а это смерти подобно. Ведь я сама вызвалась помочь ей. Она ни в чем не виновата.