Обними меня на рассвете (ЛП) - Брэдли Шелли - Страница 48

— Скажи, если я сделаю тебе больно.

Она торжественно кивнула, ее темные ресницы были мокрыми от слез. Затем она снова прижалась губами к его губам, жадно ощупывая их языком, прося, ища, умоляя. Это отозвалось прямо в его члене. Он прикасался к ней, пробуя ее на вкус.

Он был парой ее сердца.

Радость вспыхнула в нем, когда он уложил ее на спину и накрыл своим телом. Под ним вся ее нежная, открытая кожа манила, шелк и аромат опьяняли его. Тоска натянула его, как тетиву лука. Он сглотнул от нетерпения. После сегодняшнего дня она снова будет принадлежать ему. Она никогда не вернется к Шоку. Лукан улыбнулся, прежде чем снова завладеть ее губами. Возможно, у нее даже будет его ребенок.

— Ты слышала, что Милли сказала о заклинании?

Анка закрыла глаза, щеки ее вспыхнули:

— Да.

— Ты понимаешь, что это значит?

— Можем мы просто… не разговаривать сейчас?

Что-то внутри него смягчилось. Возможно, она еще не готова ко всему этому, и как бы сильно он ни хотел высвободить сдерживаемую потребность, кричащую внутри него, он должен быть уверен, что она справится.

— Нет, любовь моя. Я не сделаю этого без твоего полного сотрудничества.

Она вздохнула:

— Я все понимаю. Мое сердце выбрало тебя. Я могу забеременеть. Да, я все еще хочу этого и тебя. Пожалуйста…

Ее гибкое маленькое тело начало извиваться, бедра приподнимались и искали.

Все желание, которое он сдерживал только усилием воли, прорвалось сквозь его благие намерения. Вероятно, им следует продолжить этот разговор и решить, что же будет дальше. Видит Бог, ему чертовски сильно хотелось снова воззвать к ней.

Прямо сейчас он не мог больше тратить слова.

Сняв кроссовки и спустив спортивные штаны до бедер, он захватил рот Анки в отчаянном поцелуе, заставляя ее принимать каждый голодный взмах его языка, каждое победоносное нажатие его губ. Анка бормотала бессмысленные слова ободрения между каждым поцелуем, направляя его руку к своему остроконечному соску. Он застонал в следующем поцелуе, щипая и дергая нежный маленький бутон, удовлетворенный, когда тот затвердел еще больше.

Он наклонился и взял ее сосок в рот, нежно держа его между зубами, чтобы он мог хлестать его языком. То же самое он проделал и с другим. Желание ревело в нем, как товарный поезд, мчащийся на полной скорости. Оно собиралось переехать его. Он вцепился в матрас, изо всех сил стараясь подавить свое нетерпение. Но ее тихое хныканье только возбуждало его еще больше.

Изо всех сил сжав угол кровати, он обрушил свою агрессию на матрас под ней. Он не мог причинить ей боль. Пружины согнулись с болезненным металлическим звоном. Он отпустил матрас, мысленно выругавшись. Но было уже слишком поздно. Кровать рухнула.

Она одобрительно вскрикнула, вцепившись руками в его волосы:

— Больше. Сильнее.

— Будь осторожна в своих желаниях, любовь моя.

— Сейчас!

Вернулись к односложным фазам. Интересно… может, чем больше он питал ее потребность, тем сильнее заклятие охватывало ее? Да кого это, черт возьми, волнует? Она чего-то хотела. Он был чертовски уверен, что даст ей это.

Он снова безжалостно поцеловал ее, сильнее сжимая сосок. Она ахнула ему в рот, ее бедра приподнялись. Его обнаженный член скользнул между сладкими, скользкими складочками. Он сглотнул, борясь с нарастающим потоком похоти, угрожающим захлестнуть его чувства.

Скоро, так скоро он будет похоронен глубоко внутри нее, и он надеялся, что трахаться он будет не раньше, чем через несколько дней. Прямо сейчас он так сильно жаждал одного, мечтал о том моменте, когда у него будет право сделать это снова.

Скользнув вниз по ее телу, он остановился, чтобы прикусить ее набухшие соски, наслаждаясь ее руками в своих волосах. Маленькие бусинки затвердели еще сильнее, и она выгнулась ему навстречу, еще глубже погружая свою грудь в его рот. Со стоном он схватил ее и принялся поглощать. Черт, как же он скучал по ней!

Наконец ее запах стал слишком сильным, и он начал спускаться вниз по ее телу.

— Раздвинь ножки, любовь моя.

Ее тихий вскрик донесся прямо до его члена. Она знала, чего он хочет, чего жаждет. Она медленно подчинилась, раздвигая для него свои красивые бедра в знак приветствия. Ее нежные складки, скользкие от желания, так красиво раскрылись перед ним. Когда они были женаты, ему часто приходилось пробираться к ней тайком, всегда приходилось уговаривать и убеждать ее, что он хочет ее так, что это не было неприятно. Теперь же она прижала его голову ближе к своей соблазнительной плоти.

Острый запах ее сладкой изюминки заставил все его тело сжаться. Голод ошпарил его изнутри. Невозможно, но он стал еще жестче.

— Лукан!

Боже, как же ему нравился этот звук ее отчаяния.

— Ты чего-то хочешь?

— Сейчас. Пожалуйста. Мне нужно это. Прямо сейчас.

— Ты просишь меня лизать твою киску?

Его хриплый шепот едва перекрывал ее хриплое дыхание.

Она всегда ненавидела это слово, стеснялась самого действия. И он подталкивал ее, какой-то дьявол внутри него хотел знать, действительно ли она снова готова к нему. Это напрягало его ментальные цепи.

— Да! Своим языком. И губами тоже. Пожалуйста. Глубоко…

Черт возьми, она не только согласилась, но молила. Это радовало дикое животное, которое он держал глубоко внутри себя.

— Ты можешь спокойно полежать и принять это, любовь моя?

— Нет!

Ее бедра вздрагивали и извивались, отчаянно ища облегчения.

Он схватил ее и прижал к себе. Ему нравилось думать, что она в его власти, особенно когда она так сильно в этом нуждалась. В конце концов, он даст ей все, что ей нужно, и даже больше. Но сейчас ее мольба высвободила эту первобытную часть его существа, и он не думал, что сможет снова заглушить ту. Но он не хотел этого делать.

— Попробуй, Анка. Очень постарайся.

Всхлипнув, она неуверенно кивнула ему, а затем успокоилась. Под его ладонями ее бедра задрожали. Он чувствовал ее желание. Обуздание и удержание давало ему еще один уровень силы, который он мог использовать, чтобы доставить ей удовольствие. Она давала ему разрешение погубить ее любым способом, каким он только пожелает. Это был самый сладкий подарок на свете. Он планировал насладиться этим так же, как наслаждался ею.

Он жадно опустил свой рот и набросился на нее, целуя ее гладкие складки так же, как целовал бы ее рот, высовывая язык и исследуя, касаясь губами, покусывая ее, атакуя со страстным пылом, который заставил ее громко вскрикнуть и сжать его волосы в кулаках, когда она втянула его глубже в свою плоть. Ее аромат взорвал калейдоскоп ощущений внутри него, самое сильное заверение в одной вещи, в которую он никогда не переставал верить: Анка принадлежала ему.

Как и в первый раз, когда он попробовал ее, Лукан совершенно опьянел от ее вкуса. Головокружение, жужжание. Ее дикий аромат, просачивающийся на его язык, терзал его голодом, заставлял его безжалостно жаждать еще больше ее сладкого вкуса. И ее капитуляции.

Он жадно поглощал ее. Она изо всех сил старалась не шевелиться ради него. Но с каждым прикосновением его языка к маленькому бутону ее нервов, с каждым прикосновением его губ она все глубже погружалась в пучину желания. Он сделал все возможное, чтобы толкнуть ее еще глубже. То же самое желание поглотило его. Лукану было абсолютно наплевать, найдет ли он когда-нибудь выход.

Ее бедра под ним задрожали. Тело напряглось. Ее неровное дыхание превратилось в череду тихих умоляющих криков, и все это вместе с произнесением его имени.

Ее настойчивость заставила его овладеть ею еще сильнее. Он снова провел языком по ее плоти — неторопливая пытка, которая заставила ее сжать простыню и закричать еще громче. Ее ноги раздвинулись шире. Она безжалостно запустила руки в его волосы и с криком еще глубже вонзила его в свою плоть. То, как она полностью открылась ему, смирило его — и это чертовски возбуждало.

Он улучил момент, чтобы поднять голову и прорычать:

— Смотри на меня!