Л 4 (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 24

А вот там начались новые вводные. Настоящие. И озвучил эти вводные лично сам Николай Степанович! Причём озвучивал уже внутри, в грузовой кабине, да ещё лишь после того, как мы удостоверились в полной готовности самолёта к вылету, осмотрели и ещё раз всё проверили и приготовились занимать свои рабочие места. Да, и загрузили предварительно пассажиров с личным багажом, само собой. Тут тоже всё интересно и не так просто…

Контрразведчик приехал на аэродром в сопровождении группы бойцов весьма характерного вида. И у каждого с собой не одна большая такая тяжёлая сумка… Вот их и загрузили вместе с нашими личными вещами. Закрыли люки. И только после этого получили карты с маршрутом и внимательно выслушали всё то, что нам было позволено узнать.

Никакого Государя мы никуда не повезём… Всё это было затеяно для отвлечения внимания. В очередной раз сделали из нас крайних, заставили выступать в роли наживки. Снова все плюхи придётся принимать на себя. Получается, я был прав в своих предположениях!

Прав, не прав, ничего не поделаешь, будем выполнять приказ… Радует одно во всей этой ситуации — наконец-то у нас начали соблюдать хоть какую-то секретность… Ну почти начали, если вспомнить об информированности моих стрелков…

Слушаю внимательно, да на пассажиров любуюсь. А тут есть на что любоваться, чему удивляться. Ребята явно непростые в команде Николая Степановича — все как один крепкие, ходят мягонько, по сторонам вроде бы как и не смотрят, но понимаю — всё они видят и контролируют. Спецы, одним словом. Насмотрелся я на подобных ребят в своём времени. Да, ещё немаловажная деталь — у них с собой кроме больших объёмных сумок оружия полно. Ну и три пулемёта на группу. Впечатляет, однако.

А летим мы пока на юго-запад, и действительно в Вильну. Дальше я всё правильно додумал — в Вильне дозаправляемся и перелетаем под Варшаву. Садиться будем неподалёку от… А вот это узнаем чуть позже, в небе. Я вроде бы как недавно радовался, что у нас начали соблюдать хоть какую-то секретность? Так вот, погорячился я со своими эмоциями! Потому как это уже не секретность, а паранойя у высокого начальства. Хотя-а… Как там у нас говорили-то? Если вам кажется, что за вами следят, это не значит, что у вас паранойя… Вроде бы как-то так. Хотя, могу и ошибаться. Главное, чтобы смысл был понятен…

Поднялись к себе в кабину, расселись по креслам, пристегнулись. Прогретые моторы поочерёдно запустили, рули проверили, карту перед выруливанием зачитали.

Осень на носу, деревья только-только начали цвет листвы менять. Среди зелени жёлтых пятен пока ещё не видно, но уже есть такое ощущение, что лето всё, закончилось. Да и в воздухе это особенно чувствуется, потому как он, воздух этот, уже не тот, расслабленный и по-летнему рыхлый, а плотный и звенящий по-осеннему. И оттого иной раз кажется, что даже морозцем лёгким на привкус отдаёт.

Нет, мы, конечно, заранее озаботились тёплыми комбинезонами и соответствующей обувкой, но в кабине пока тепла хватает — отбор горячего воздуха от моторов работает нормально. Не сказать, что прямо уж так и жарко, но вполне комфортно. Теперь бы ещё конечный пункт посадки узнать, чтобы заранее подготовиться и не суетиться в последнюю минуту, и вообще будет хорошо. Ничего, надавлю на здравый смысл разведчика (садиться-то нам предстоит ночью), глядишь, Николай Степанович и передумает, поделится нужными сведениями…

Убедились, что механики наземной группы обслуживания колодки из-под колёс убрали и руление разрешили. Связь? Связались, не без этого. Ну и покатились тихонечко. Самолёт заправлен полностью, тяжёлый, разгоняется очень медленно. На неровностях грунта словно утка переваливается, катится и крыльями размахивает, равновесие старается удержать.

А вот и Батюшин к нам в кабину поднялся, лёгок на помине. За моим креслом пристроился, вперёд вглядывается. Интересно, неужели никого другого не нашлось, чтобы с нами лететь? Ну уж коли мы в роли наживки выступаем? Мало ли что на самом деле случиться может? Или ему самому всё лично проверить нужно?

М-да…

На всякий случай отрулили к торцу полосы, там и развернулись по курсу взлёта. Рычаги управления моторами вперёд, до упора. Самолёт аж завибрировал. Тормоза отпустил, он и прыгнул тяжёлой сытой кошкой вперёд, начал разгоняться. Спинку кресла чуть, дёрнуло, это Николай Степанович в неё вцепился, чтобы назад не улететь. Быстрее, ещё быстрее! Растёт скорость — штурман отсчёт ведёт. На неровностях полосы самолёт вздрагивает расстроенно, но с курса не сбивается. А там и крылья воздух поймали, ухватились цепко, опору нашли. И вибрация ушла сразу же. Стойки разгрузили, легче стало. Оторвались, но сразу в набор не пошли — прижал машину, начал разгоняться.

Зря я так переживал. С середины полосы оторвались. И скорость быстро набрали — в набор ушли, когда ещё торец взлётки не проскочили!

Батюшин спинку кресла отпустил, вперёд наклонился. Любопытно ему. А что тут любопытного, что вглядываться-то? Облаков никогда так близко не видел, что ли? Хотя да, зрелище завораживающее — как в сказке! Огромные, причудливых форм, белоснежные горы впереди и вверху. Карабкаться будем до четырёх тысяч метров, выше забираться не сто?ит — всё-таки неподготовленные пассажиры на борту, да и не все члены экипажа привыкли к высотным полётам. А сейчас четыре тысячи, как ни крути, — самые настоящие для этого времени высотные полёты. Мы даже кислородные баллоны с собой прихватили на всякий пожарный случай. Ну а мало ли придётся выше карабкаться? Вот и будем лёгкие кислородом насыщать. Вообще-то, я на своём «Муромце» и на пять забирался. Правда, дальше уже действительно тяжко без кислорода.

Да, насчёт облаков-то… Карабкаемся вверх, летим потихонечку — то между ними, то прямо через них. Вот когда через, то тогда самолёт несильно так потряхивает на воздушных потоках. Красота! Песня! Внизу земля словно картинка на барабане прокручивается, назад уходит. Воздух прозрачный, видимость превосходная. Одно удовольствие от такого полёта!

Но Николай Степанович смотреть-то смотрит, но и о деле между тем не забывает. Профессионал же! Левой рукой мне конверт сбоку подпихивает. Секретность соблюдает. Чтобы никто из посторонних не видел. А кто тут посторонний? Игорь? Или бортинженер? Или стрелок со вторым номером, которых пока в носовом отсеке нет? А, может быть, Маяковский? За первого и последнего я зуб отдам, а вот остальных троих я ещё недостаточно хорошо знаю, поэтому конверт тихонько принял и тут же на боковой горизонтальной панели распечатал. Управление, правда, предварительно Игорю передал.

Опаньки! Летим после дозаправки в Вильне в саму Варшаву, оттуда в Цюрих, там высаживаем группу, ждём их возвращения и перелетаем в Германию. Место и время посадки будет сообщено дополнительно…

Ну, в Цюрих, так в Цюрих. Интересуюсь, согласован ли пролёт и посадка? Да, всё через дипломатический корпус согласовано, вот подтверждение на бумаге. Правда, показали мне его мельком, да ещё вдобавок в сложенном виде, но… Не буду же я у Батюшина требовать развернуть листок? Не буду. Остаётся верить генералу на слово и полагаться на его здравый смысл. Потому как все мы сейчас в одной лодке находимся посреди пятого океана. Воздушного…

Через два часа после взлёта прошли над Псковом. Посмотрел сверху на город, отыскал знакомые места, полюбовался Кромом и озером. Красотища! Уточнил у штурмана курс на Вильну. Будем догонять царский поезд…

Идём на эшелоне. Четыре тысячи вроде бы как и немного, но для нас самое то. Хорошо, что пока нам можно любую высоту занимать, какую душа запросит. Это позже самолётов в небе станет много, летать начнут активно, и умные головы введут обязательное эшелонирование по высотам, разведут на восточное и западное направления. Ну и ещё много чего полезного придумают. А пока… Пока делаем так, как нам удобно. И насколько техника позволяет… Но всё же не забываем постоянно осматриваться, вдруг по закону подлости кто на пересекающихся курсах возьмёт да и нарисуется? Да и не только на пересекающихся. Самому, что ли, придумать эти правила полётов?