Выбери любимый жанр

Я помню...
(Автобиографические записки и воспоминания) - Фигуровский Николай Александрович - Страница 1


Изменить размер шрифта:

1
Я помню...<br />(Автобиографические записки и воспоминания) - _1.png

Николай Фигуровский

Я ПОМНЮ…

Автобиографические записки и воспоминания

Я помню...<br />(Автобиографические записки и воспоминания) - _2.jpg

Я помню...<br />(Автобиографические записки и воспоминания) - _3.jpg

«НАЕДИНЕ СО ВСЕМИ…». ЖИТИЕ ИСТОРИКА НАУКИ ИМ САМИМ НАПИСАННОЕ

Человек, однажды решивший взяться за оформление своих воспоминаний — человек, остро ощущающий свое вселенское одиночество и конечность бытия. Именно таким предстает автор публикуемых мемуаров профессор Николай Александрович Фигуровский — крупный ученый-химик и выдающийся историк науки.

Главный и, по сути, единственный герой этой книги — сам Н.А.Фигуровский, и потому его мемуары в точности соответствуют жанру — повествование о прошлом, основанное на личном опыте и собственной памяти, в стремлении не столько разобраться в прожитой жизни, сколько удержать во времени и утвердить свою роль в событиях безвозвратно ушедшего.

* * *

Николай Александрович Фигуровский родился 11(24) ноября 1901 г. в городе Солигаличе Костромской губернии в семье, в которой и со стороны отца, и со стороны матери все мужчины на протяжении нескольких поколений были в основном небогатыми сельскими дьячками. Стезя церковного служителя ждала, скорее всего, и Н.А.Фигуровского. Семи лет от роду он поступил в Солигаличскую церковно-приходскую школу, там же в Солигаличе затем обучался в духовном училище и, наконец, осенью 1915 г. в сопровождении отца приехал в Кострому и поступил в духовную семинарию. Семинария открывала пути священнической карьере, однако учиться пришлось недолго. Вскоре после февраля 1917 г. дисциплина среди семинаристов настолько упала, что пришлось закончить занятия, а в ноябре, после пьяного разгула и разгрома, учиненного учащимися, Костромская семинария, просуществовавшая сто семьдесят лет, окончательно закрылась. Как раз в те месяцы (и на многие годы, если не навсегда!) для Н.А.Фигуровского «чувство голода сделалось постоянным и привычным».

Голод, как всегда это бывает, ведет за собой эпидемии. Дизентерия и голодный тиф не обошли стороной и всех близких Н.А.Фигуровского. Следующий, 1918 г. оказался еще более тяжелым: «Семья наша как-то втянулась в беспроглядную нужду, хотя делались попытки использовать все возможности для добычи пищи. Зимой 1918 г. большую часть времени я провел дома и занимался подшивкой валенок. Нужда была такой, что однажды вместе с сестрой мы ходили в ближайшие деревни „сбирать“. Сестра вместе с братом Алексеем ходили сбирать неоднократно. Тяжелое это занятие. Но что было делать? Мы были счастливы, если удавалось собрать несколько кусков хлеба и картошек»[1].

Мир, родной, привычный и отлаженный веками, неспешный и тяжкий, рушился и завершался.

«…Летом 1918 г., наряду с борьбой с голодом, — писал впоследствии Н.А.Фигуровский, — возникла еще одна важная проблема. Надо было думать о завершении среднего образования. Было обидно, не закончив одного лишь года, не получить свидетельства об окончании средней школы». Дело в том, что он успел пройти в семинарии лишь три класса, но только четырехклассное семинарское образование приравнивалось к среднему образованию, необходимому для поступления на гуманитарные курсы высших учебных заведений. После того как семинария окончательно «сама собой распалась», возникла сложная ситуация. Но все же в 1919 г., не без труда, Н.А.Фигуровскому удалось завершить среднее образование и неожиданно быстро через Биржу труда получить должность в губернском отделении Государственного контроля (бывшая Контрольная палата). Работу в Госконтроле, переименованном вскоре в Рабоче-крестьянскую инспекцию, удалось совмещать с учебой на электромеханическом отделении Костромского техникума (бывшее Механико-химическое училище имени Ф.В.Чижова). И казалось, что еще немного — и будет легче, и новая жизнь станет, наконец, упорядоченной и пригодной к существованию, «будет совсем хорошо». Кстати, незаурядные способности Н.А.Фигуровского уже в первые два десятилетия его жизни проявлялись неоднократно. К примеру, церковноприходская школа была завершена с похвальным листом, духовное училище он закончил первым учеником, а на своей первой советской службе благодаря знаниям, усердию, гибкости ума, личному обаянию (стоит внимательнее посмотреть его ранние фото!) и умению быстро принимать правильные решения, начал успешную карьеру, пройдя менее чем за год путь от канцеляриста до контролера учреждений Красного Креста Северной области.

Чрезвычайно важно для нашего рассказа, что уже в ноябре 1917 г., когда ему едва исполнилось семнадцать лет, Н.А.Фигуровский начал вести дневник. Но самое удивительное, что эти и другие многочисленные поденные записи он, несмотря на весьма неблагоприятные жизненные условия, сумел сохранить и спустя десятилетия использовал при сочинении своего жития. Это о многом говорит: о рано оформившихся ценностных ориентирах и приоритетах автора, о степени достоверности рукописи воспоминаний и их ценности как исторического источника и, пожалуй, самое важное — это свидетельство очень серьезного, внимательного и при этом чуть ироничного отношения к собственной личности. Читая воспоминания Н.А.Фигуровского, иногда возникает ощущение, что автор описывал свою жизнь и все ее перипетии как ученый-исследователь, собравший огромный эмпирический материал, требующий упорядочения и систематизации.

Неожиданно в марте 1920 г. почти установившийся порядок жизни оказался вновь порушенным. В Костроме, на заборах и на витринах появилось объявление: «Да здравствует 1901 год в рядах Красной Армии!». Родившимся в 1901 г. пришла пора служить в армии. Надежд на отсрочку от призыва у Н.А.Фигуровского, как студента старшего курса техникума, не было никаких: шла гражданская война.

18 марта у переезда через Волгу собралась толпа провожающих. За 60 верст пришла проводить своего старшего сына Любовь Павловна Фигуровская, но ничего дать ему в дорогу не могла, кроме полотенца с кружевами, куска хлеба и благословения. Воспоминание об этом запечатлелось у Н.А.Фигуровского на всю жизнь: «Сколько раз после этих проводов мне приходилось уезжать с насиженных мест и часто в полную неизвестность? Десятки раз я отправлялся то на фронт, то в лагери, то в командировки. Но никто меня не провожал так, как мать в 1920 г. Было так невыносимо грустно, что с тех пор я не люблю, чтобы меня провожали, стараюсь избежать проводов или, по крайней мере, сократить до минимума время для провожания».

20 марта 1920 г. началась почти семилетняя служба Н.А.Фигуровского в рядах Красной Армии. В тот день он был зачислен красноармейцем пулеметной команды 5 запасного полка в Москве, расквартированного в Спасских казармах на Сухаревской площади. Этим годам посвящены многие страницы воспоминаний Н.А.Фигуровского. Поскольку впечатления от увиденного и пережитого были настолько контрастны предыдущей жизни, а динамика нового вообще не сопоставима с прошлым укладом и ритмом, то, очевидно, прежде всего поэтому и рассказ о двадцатых-тридцатых годах выделяется яркостью и сочностью, окрашенный, как и воспоминания раннего детства, в ностальгические тона по давно ушедшему и ушедшим. Здесь интересно все — и документально точное описание армейского быта начала 1920-х годов с теснотой, завшивленностью, нищетой обмундирования (вплоть до лаптей), недоеданием, болезнями, дезертирством, и убедительно выписанная картина знаменитой Сухаревки…

Через несколько месяцев после начала службы Н.А.Фигуровский был направлен на Военно-химические курсы комсостава РККА. Немедленно началась интенсивная учеба, прерванная, однако, весной 1921 г. на пять месяцев, когда в составе группы курсантов он был послан на подавление крестьянского («антоновского») восстания в Тамбовской губернии. Здесь ему довелось принимать участие в ряде боевых и карательных операций, организовывать ревкомы, быть уполномоченным ЧК на отдельных операциях, следователем и т. д.

1
Перейти на страницу:
Мир литературы