Ковчег истины (СИ) - Кова Дарья - Страница 14

– Нет, – отрицательно закачала головой.

Он самодовольно хмыкнул. Взял в руки статуэтку сына императора и показал ее мне. Я наблюдала за его действиями, совсем не понимая, чего он хочет. В районе головы у статуэтки было подобие кнопки, которую совсем не видно невооруженным взглядом. Уильям ее нажал, открылось небольшое отверстие. На ладонь он высыпал какой-то пепел. А потом, убрав статуэтку в карман, положил в этот пепел прядь моих волос.

– Вот она истина! – показав мне ладонь, гордо задрал нос Уильям.

Ну точно, совсем сбрендил!

Сжав в руке оба ингредиента, мой бывший поднес их к Ковчегу и провел ими по крышке… Да уж, колдун хренов! Я еле подавила смешок. Все было бы очень смешно, если бы не было так грустно!

Ящик издал какой-то щелчок! Уильям посмотрел на меня самодовольно…

– Что за чертовщина? – опешила я.

– Истина, – указал на крышку Ковчега мой бывший.

– Какая истина? – не понимала я.

Он закатил глаза.

– Ты всегда была немного туповатой, – хихикнул он.

– Да? И поэтому ты убил этого парня?

– Я его не убивал. Ты же знаешь, я не убийца. Но он попался на нашем пути. Через него твой дружок китаец мог нам вредить. Поэтому он и поплатился.

– Так какая истина?

– Любовь, – пожал он плечами.

– Ты веришь в любовь?

– Я-то? Нееет! Зато настоящая любовь действительно имеет силу, для египтян, разумеется…

– Как Ковчег попал к арабам? – решила я немного разузнать насчет магического ящика.

– О! Он прошел долгий путь. И наконец я узнаю, что внутри. Знаю, что там великая сила. Она может сделать властелином человека, открывшего его.

– Да! Поэтому Ковчег открою я! – зашипел Громов.

– Я помню, как мы договаривались, – вскинул бровью Уилл, а потом, взглянув на одного вояку, что стоял у окна, улыбнулся.

Тот достал ствол и выстрелил в лоб противному лысому мужику, отчего тот упал замертво… Меня стал бить озноб. Мне точно не выбраться отсюда. Если они стреляют друг в друга, то моя смерть для него вообще ничего не значит. Он убьет меня и глазом не моргнет.

Отвернувшись от только что убитого им Громова, мой бывший выглядел безумцем. Он подошел к Ковчегу и отодвинул немного крышку. Совсем чуть-чуть на несколько миллиметров. Изнутри стал бить очень яркий свет, заполонивший комнату. Уилл заорал как будто его облили кипятком, он кинул свой пиджак сверху, чтобы закрыть этот свет. Но сила его была как у мощного лазера, его пиджак стал дымить и через секунду загорелся.

Уильям, зажимая глаза, выбежал из зала. То же самое сделали и остальные, оставив меня связанной на диване, в придачу с двумя трупами. Свет проникал везде. Закрытые плотно веки не спасали ни на йоту. Казалось, он проникал в мозг. Было больно. Очень больно. Хотелось плакать, но слезы сразу же высыхали, стоило им появиться на лице.

Резко встав с дивана, я подбежала к ящику и подставила толще света веревки, которыми были связаны руки. Пеклотак, будто я поднесла их к сталеплавильной печи. На коже проступили волдыри, но веревки поддались, они сгорели. Даже закрытыми глазами я видела источник света. Закрыв плотно ящик, сразу оказалась в кромешной тьме…

Не знаю, сколько пролежала рядом с Ковчегом, но я отключилась сразу же после его закрытия. Вокруг было темно. Я совсем не могла понять, почему. Насколько помню, был день. Отчего вдруг стала глубокая ночь, что даже света фонарей нигде не видно.

– Фатахуу Табут, – услышала я мужской голос с явным арабским акцентом.

– Кто здесь? – запаниковала.

– Уважаемая Кристина, почему вы не отдали мне Ковчег? – спросил на английском мужчина, которого я узнала по зловонному запаху изо рта.

Это тот самый араб, что был у меня в номере.

– Я же вам говорила, что его у меня не было.

– Вы что ничего не видите? – все еще он дышал у моего лица.

– Что? – холод ужаса прошелся по моей спине.

Это поэтому кругом кромешная тьма. Я ничего не вижу! Мои глаза повреждены! Чертов ублюдок этот Уильям. Открыл Ковчег, наворочал делов, а сам сбежал, оставив меня одну с ним разбираться.

Араб не отходил от меня, он коснулся своими шершавыми руками моего лица.

– У вас слизистая обожжена, но зрение должно вернуться. Такое случается после ярких вспышек. Таких, какие бывают рядом с эпицентром взрыва, например.

– Не трогайте меня! – попыталась вырваться.

– Я вам не враг. Вам не нужно бояться меня.

– Серьезно? Не бояться религиозных фанатиков, – произнесла я и сразу же пожалела.

– Вам лучше прикусить свой язык. Мы не религиозные фанатики.

– Вы же из ИГИЛ, – стояла я на своем, сама жалея, что хожу на острие ножа.

Мне бы заткнуться и рвать отсюда когти. Уже погиб ни в чем неповинный парень, а я все куда-то лезу.

– Мы не из ИГИЛ, – ответил мужик сухо.

Он отошел от меня и заговорил с кем-то другим.

– Ма аламр фи дхалик.

– Еалла куаид алхаяа.

– О чем вы говорите? – расхрабрилась я.

– О твоем друге, который на полу лежит.

Я сглотнула. Он не мой друг. Это парень, который оказался не в том месте и не в то время.

– Да, они убили его, – грустно произнесла.

– У меня для тебя хорошие новости, он жив, – сказал араб.

– Что? Как? – опешила я.

– Ну вот лежит, дышит. Просто без сознания.

– Что значит дышит? Они ему выстрелили в голову.

– Не знаю, о чем ты. Но у него абсолютно целая голова.

Слезы брызнули из моих ничего не видящих глаз… Этого не может быть…

– Табут Алхакига, – ответил араб.

– Ковчег истины, – повторила я на русском.

Он его спас? Почему?

– А что со стариком? – вырвалось непроизвольно у меня.

– Старик лежит мертвый, – подытожил он.

Ковчег помогает хорошим, а плохим – нет. Действительно – истина… Истина в любви, истина в добре…

Часто моргая, я надеялась, что зрение ко мне вернется как можно скорее, но пока кругом была одна темнота. С ней я не могла свыкнуться. Темнота пугала и обволакивала… Темнота грызла душу. Как вдруг где-то вдалеке появился слабый источник света.

Он очень медленно приближался. И, когда был на совсем близком расстоянии, озарил все вокруг. Темнота стала светом. Белым светом…

Я проморгалась и увидела зал, в котором находилось несколько арабов. Зрение вернулось. Никто не смотрел на меня, они еще не знали, что я все вижу. Поворачивая головой, осмотрелась. На полу лежал Хуангидар, он действительно был жив, это видно по было по движению грудной клетки – он дышал…

Слава Богу, Аллаху, Яхве… Да кому угодно! Человек не погиб из-за меня.

– Что зрение возвращается? – обратил внимание на меня араб.

Эх… А ведь я так хотела, чтобы им не было это известно… По-крайней мере какое-то время.

Он подошел ко мне, сел на корточки и снова дыхнул зловонием. Ему бы зубы почистить… Подумала об этом, но промолчала.

– Мы забираем Ковчег и везем его назад. А ты воровка. Но раз ты не знала истинных причин, мы тебя прощаем и отпускаем.

Я молчала и понятия не имела, что ответить ему, да и стоит ли вообще говорить. Он прав. Я влезла в то, о чем совершенно ничего не знала. Я подвергла опасности не только свою жизнь, но и жизни других людей. Мне следовало послушать Хуангидара…

Глядя на уходящих арабов, я терялась в догадках, как они вообще пробрались в Букингемский дворец. Откуда все узнали. Как Уильям нашел статуэтку, кто ему сказал, что она у меня дома? Что касательно моего бывшего, то только одно и приходит на ум. Он просто следил за мной, установил камеры слежения дома. Потому что никто не знал о том, что статуэтка переносит в другое измерение. Осматривая пустой зал, я увидела ее, она валялась в углу. Подойдя к ней, я взяла ее в руки.

Красивый парень, изображенный ей, мой любимый, мужчина, с которым мы были влюблены друг в друга в прошлой жизни. Я это все прекрасно помню. Каким чудом мне удалось вспомнить, не знаю. Должно быть какая-то древняя магия.