Наследник (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 28

В тот самый раз, когда Никита и Олег договаривались о кроде Патриарха, мало что изменилось. Разве что зелень, покрывшая холм, разрослась неимоверно; виднелась только часть полукруглой крыши.

Оставив машину с охраной внизу, Никита поднялся до храма, где его встретил тот же самый жрец, только теперь вместо волчьей накидки на нем был легкий темный плащ с капюшоном, да и рубашка явно новая, с вышитыми оберегами.

Опершись на посох, старый жрец бесстрастно смотрел на подошедшего к нему молодого человека. Его длинные, побитые сединой волосы, лениво шевелил прохладный ветерок. В тени массивного каменного строения уже ощущалось дыхание шагающей по земле осени.

Никита почему-то был уверен, что жрец его узнал. Неподвижные зрачки едва заметно дрогнули. Не чинясь, молодой волхв поклонился.

— Здравия тебе, батюшка! Дозволено ли будет посоветоваться с тобой?

— И тебе, внук божий, тех же благ, — степенно кивнул жрец. — Вернулся, наконец, из дальних странствий? Удивлен, что наслышан о твоем путешествии в чужую Явь?

— Признаюсь — да, — и в самом деле Никита не ожидал, что разговор начнется таким образом. Слишком яркими и не совсем приятными были воспоминания. — Но как?

— Два года назад шар Силы блекнуть стал, — жрец вытянул свободную руку, приглашая Никиту зайти в храм. — Мой помощник испугался, наивно полагая, что громовержец решил покинуть сию пристань. Я тоже сперва не понял сути происходящего. Ты ведь связан с ним, Воин. Не забыл?

— Такое не забудешь, — подтвердил Никита. Его голос не раскатывался по пустому помещению, а словно вяз в густом полумраке. Солнечный свет, пробивавшийся через круглое отверстие в потолке, бросал блики на небольшую часть стены, а статуя Перуна и черный алтарь казались размытыми силуэтами. — Связь была…наглядной.

— Я ошибочно подумал, что тебя уже нет в живых, — признался старец, — и вельми опечалился. Но уходили дни и месяцы, а шар продолжал жить, хоть и не давал столько Силы. Мне подумалось, что один из осколков изначального мира принял тебя, спас от гибели. Маленький ручеек энергии, который я ощущал, стал наполняться совсем недавно. Как видишь, я не ошибся в своих предположениях и ждал тебя со дня на день.

Стук посоха о камни прекратился. Никита чувствовал, что жрец стоит за его спиной, не мешая общаться с покровителем. Перун сжимал трезубец, и чуть подавшись вперед, пристально смотрел на застывшего молодого волхва. Казалось, еще чуть-чуть, и с его потрескавшихся губ слетит громогласное приветствие. Не мог же он укорять своего донора за долгое отсутствие!

— Дай ему жертву, — тихо произнес жрец. — От тебя не убудет.

— Прими, отец! — Никита вытянул обе руки вперед, пестуя в них сгусток плазмы. На открытых ладонях затрепетали маленькие язычки алых огоньков. Они сплетались между собой и превращались в холодный шар, росший на глазах. Как только плазма достигла нужного размера, она сразу изменила цвет на желтовато-сиреневый.

Шар Силы, который покоился на широкой длани Перуна, почувствовал токи энергии и ярко вспыхнул, осветив подобревший лик божества. На этот раз ощущения впившихся в тело тонких иголочек не было. Сразу же стало необыкновенно тепло; кровь, насыщенная Силой, забурлила как полноводная река.

Жрец, проживший на свете больше восьми десятков лет, повидал многое в своей жизни, отданной в служение Перуну. И он знал, почему человек внезапно начинает светиться изнутри. Избыток Силы, энергии крови и магических компонентов просто выплескивались наружу, высвечивая аурное поле носителя. Неучи и религиозные фанатики приписывали светящийся нимб над головой человека к чуду. Но жрец таких болванов всегда гнал прочь. В этом явлении не было никакого чуда, и зная механизм магических свойств Стихий, можно было влиять на свою паству, чего настоятель храма никогда не делал, в отличие от церковников.

Сейчас юноша светился изнутри, но мало того, он успевал делиться своей Силой с покровителем. Перун принимал жертву, а в храме стало неожиданно тепло. Слишком много мощи у мальчишки. Можно уметь стяжать все самое нужное и правильное, но отдавать накопленное дано не каждому. Сей молодой волхв мог бы стать великим Проводником, но его дорога иная. И жрец об этом знал давно.

— Достаточно, сыне, — тихо, но властно сказал жрец. — Достаточно. Не увлекайся.

Никита с трудом вернулся в реальность. Он как будто побывал в сокровищнице, где ему показали всю мудрость, накопленную мириадами душ, но не открыли и десятой доли из того, что лежало, казалось бы, на поверхности. Жаль! Если бы еще немного задержаться под сводом огромной пещеры и вкусить горький плод познаний!

— Ты же не просто так пришел сюда? — жрецу с трудом удалось вывести парня из состояния просветления. Как бы яд знаний не испортил душу! — Поговори со мною!

— Да-да, — пробормотал Никита, удивленно глядя на колыхающиеся кроны сосен, обступивших храм. Когда это он успел выйти наружу? Вдохнул в себя насыщенный смолой и хвоей воздух. — Я хочу провести обряд обручения. Дозволено ли?

— Любой храм Перуна дозволяет совершить таинство обручения, — спокойный взгляд жреца пронзал насквозь смущенного Никиту. — Нелепо задавать такие вопросы. Когда тебе угодно привести сюда свою невесту? Хотя, какая же она тебе невеста, сыне? Впору говорить о жене….

Никита густо покраснел. Он понял, на что намекает старик. И опять удивился прозорливости настоятеля. Может, перед ним стоит Ведун? Один из тех, кто скрывается в густых лесах Руси от рыщущих по свету инквизиторов?

— Прости, батюшка, за совершенное, — сам не понимая, зачем он кается, пробормотал Никита. — Я люблю ее. И жену свою первую люблю. Знаю, что надо сдерживать свои желания, как бы сильно ты не был уверен в своих чувствах. Но я был в трудной ситуации, и не находил выхода.

— Прощать тебя будет Матушка, — наконец-то проявил эмоции жрец, хмыкнув. — С ней и находи общий язык. Две жены — половина жены. Три — семья. Так, кажется, говорил Патриарх? Ну, не смотри на меня безумно! Я тебя хорошо разглядел, когда ты светился в храме. И прочитал твою прошлую жизнь. Только ведь дело не в том, сколько своих половинок ты хочешь собрать по осколкам миров, а в том, примет ли Перун твою любимую.

— А если не примет, что случится? — в горле Никиты стало сухо и противно. Рисковать жизнью Даши ради благословения Перуна он не хотел.

— На моей памяти ни разу подобного не происходило, — вроде бы успокоил его жрец, но тут же огорошил: — Но я всего лишь однажды подводил к алтарю человека, решившего взять вторую жену. Не накопил статистики.

В голосе старца прозвучала ирония.

— А кто он? Не соратник ли?

— Нет. Обычный дворянин, умеющий читать Законы и Уставы.

— А у меня это впервые будет, — попытался пошутить Никита. — Как проводить церемонию? Что нужно для нее?

— Назначай день, — пристукнул посохом жрец. — Так уж и быть, пусть невеста будет в белом. Сокроем таинство произошедшего между вами. Сделаю исключение из-за необычности ситуации. Ни к чему другим знать. Свидетели и гости будут? Вот и славно.

— Мы хотели бы сыграть свадьбу на праздник Лады, — решительно ответил Никита.

— Хороший день, славный, — кивнул жрец. — В этот день создаются новые семьи, играют свадьбы. Вас устроит время после полудня? Есть еще несколько пар, желающих обручиться в этот день. Я бы хотел снизить к вашему обручению излишнее внимание. Иначе пойдут разговоры среди вологжан, ненужные для вашего благополучия.

— Почему?

— Не всякий может принять древние уставы Ордена, — уже открыто улыбался жрец. — Или как истинный Воин ты готов бросить вызов миру?

— Я не хочу таиться, — твердо заявил Никита. — Пусть все идет своим чередом.

— Как скажешь, Воин, — старик застучал посохом по камням, провожая Никиту. — Перечить тебе не буду.

Они дошли до площадки и остановились. Собравшись с духом, Никита обратился к настоятелю:

— Разреши вопрос, батюшка.

— Спрашивай, чего уж там. Догадываюсь, о чем узнать хочешь.