Часы академика Сикорского - Александрова Наталья - Страница 5

– Все готово, нас ждут! Приходи скорей!

Александра наскоро причесалась, надела просторную блузку с размытым рисунком и свободные брюки, а куртку расстегнула, чтобы было видно, что она приоделась.

Впрочем, тут же возникла непрошеная мысль, что Александра могла бы этого и не делать, поскольку здесь никому не было дела ни до нее, ни до ее нарядов. Никто на нее не посмотрит, никто не оценит.

Александра уже привыкла к своему одиночеству, в большом городе, где было много работы и существовали коллеги и кое-какие друзья, ей было если не комфортно, то привычно. Здесь же, в незнакомом месте, с незнакомыми людьми она чувствовала себя лишней. Подобные мысли приходили, конечно, не всегда, но слишком часто, однако сегодня Александра решила в них не углубляться и не жалеть себя. Это она всегда сделать успеет, а пока надо повеселиться, поесть изумительных шашлыков, выпить вина.

Стол и правда получился очень приличный, а уж мясо, которое приготовил Пабло по своему особенному рецепту, было выше всяческих похвал.

Виновница торжества нарядилась в длинный, почти по колено свитер, связанный в стиле ирландского кружева.

– Дизайнерская вещь! – гордо сообщила Дарья. – Ручная работа!

Сегодня ее дреды не топорщились воинственно, а свободно спускались по спине, глаза были подведены чуть не до висков, а на веках блестели радужные тени.

– Хороша! – от всей души сказала Александра, вручая бутылку «Пино Гриджио». – Хороша, аж слезы душат!

Настроение у всех было приподнятое, даже Митя отставил в сторону свой ноутбук, а Никита Сергеевич не ворчал и не хмурился как обычно. Возле печки было тепло, и цветные фонарики освещали лица, которые в полутьме казались моложе и таинственнее.

Когда в саду похолодало, Александра поплотнее закуталась в куртку, ноги грела лежавшая под столом Клава. Второй пес, Бонни, как только по саду поплыл запах жареного мяса, возник словно из небытия, получил свою порцию и тут же исчез.

Рита сбегала в дом и принесла отцу теплый шарф. Гена ненадолго удалился с таинственным видом и вернулся с бутылкой французского коньяка, которая была встречена радостными криками. Веселье продолжалось, однако Александра заметила, что Никита Сергеевич выглядит утомленным, а Гена пару раз потер виски – видно, голова разболелась. Александра и сама подумывала, что неплохо бы уйти, пока ванная свободна, но неудобно было оставлять Лену одну убирать со стола.

Дарья вдруг поднялась с бокалом в руке, обвела всех сияющими глазами и воскликнула:

– Можно, я тост скажу?

– Тебе сегодня все можно! – разрешил Гена и приготовился слушать, заранее натянув на лицо вежливую улыбочку.

– У нас ведь сейчас что?

– Как – что? – фыркнула Лена. – Днюха твоя! Ты же сама сказала…

– Нет, – Дарья хитро прищурилась. – У нас не просто днюха! У нас, девочки и мальчики, пир во время чумы!

– Ну, Дашутка, это уже перебор! Это все-таки не чума… – попытался ее урезонить Гена. Улыбка с его лица сползла, сменившись брезгливой гримасой.

Но Дарья никого не слушала. Вскочив на стол и отбивая ритм ногой, так что тарелки и бокалы подскакивали, звякая и брякая, она запела хриплым, гортанным голосом:

«Напилась, – поняла Александра, – и теперь ее тянет на подвиги. Как бы драку не спровоцировала, как бы к мужикам не стала цепляться…»

– Ну, Даш, перестань, прошу! – поддержала мужа Лена. – Сколько можно? И так на душе муторно от всех этих новостей, а тут ты подливаешь масла в огонь… Хорошо так сидели…

– Кстати, Леночка, передайте мне еще кусочек вашего пирога, пожалуйста! – обратился к ней Никита Сергеевич. – Знаю, что вредно, но так вкусно…

Дарья вдруг бросила бокал на землю, топнула ногой и закрутилась быстро-быстро. Замелькали узелки ирландского кружева, брызнула вода, упала и покатилась пустая бутылка… Митя едва успел подхватить свой ноутбук.

– Да угомонись же ты! – крикнул Гена, но Дашка и не подумала подчиниться, а может, просто не слышала.

Александра скосила глаза на Пабло – самое время ему сейчас вмешаться, но тот не сдвинулся с места. Как курил с невозмутимым видом, сидя в сторонке на старом деревянном шезлонге, так и продолжал. На лице его было самое умиротворенное выражение. Ветерок донес до стола терпкий, сладковатый дым. Так и есть, травка. Значит, ему уже все по фигу, как выражается Митя.

– Ну, Дашка, это уже не смешно! – Лена встала, собрала со стола объедки и понесла в дальний конец участка, где у Зульфии была устроена компостная куча.

Дарья же все не унималась. В глазах ее горел бесовский огонь, дреды разметались, голос стал пронзительным:

От нее исходила такая волна страсти, что Александра, заметив на лице Геннадия неподдельный интерес, забеспокоилась. Пабло-то, может, и по фигу, но вот как все это воспримет Лена… Дашка прямо нарывается на скандал!

И тут перед столом возникла Лена. Лицо ее было белым, как маска Пьеро, и только веснушки проступили особенно четко – как негатив августовского звездного неба. Глаза круглые и безумные, рот приоткрыт, а губы трясутся.

Из-под стола выскочила Клава и тоскливо завыла. Рита прикрикнула на собаку, но та, хоть и замолчала, снова убраться под стол не захотела. Видно, боялась пропустить что-нибудь интересное.

– Лесик, что с тобой? – Гена подбежал к жене и схватил ее за руки. – Тебя что, змея укусила? Тогда нужно как можно скорее в больницу, каждая минута дорога!

– Змей сейчас еще нет, – авторитетно заявил Никита Сергеевич, – для них еще слишком холодно.

Лена сбросила руки мужа, показала в ту сторону, откуда пришла, и наконец произнесла едва слышно:

– Это… это не змея… там… там…

– Да что там такое? – Дарья была явно недовольна, что ее выступление прервали в самом разгаре.

– Там… там… – повторяла Лена.

– Ну что ты заладила – там, там… – поморщилась Дарья, спрыгивая со стола. – Тамтам – это африканский барабан!

– Сами посмотрите! – Лена вскинула голову и в упор посмотрела на Дарью, а затем развернулась и пошла в сторону компостной кучи, сделав всем недвусмысленный знак следовать за ней. Своего мужа, пытавшегося взять ее за руку, она довольно грубо оттолкнула.

Тем не менее верный Гена побежал за ней. Дарья, недоверчиво хмыкнув, двинулась следом, Александра тоже пошла. Наконец не выдержал и Никита Сергеевич, присоединился к остальным, тяжело опираясь на трость. За ним побежала Рита. Последней трусила Клава – под столом все равно больше нечего было делать.

И только Пабло, никак не отреагировав на шум, вытянулся в шезлонге и, похоже, ушел в нирвану.

Лена подошла к забору и остановилась. На земле, рядом с компостной кучей Зульфии, лежала какая-то бесформенная груда. Приглядевшись к ней, Александра поняла, что это человек, лежавший в позе эмбриона.

В первый момент Александре показалось, что он спит, но потом она заметила темное пятно, расплывшееся по его толстовке, и белесые края белков, проглядывающие из полуопущенных век, и поняла, что этот человек мертв.