Снег на песке (СИ) - "Мурзель" - Страница 48

— Конечно наказывают! Если поймают. Но обычно, кого первого оклеветали — тот и преступник.

— Жуть какая, — пробормотала Бьянка, не в силах оторвать взгляд от татуировки. Вернее, от живота, на который она была нанесена. Как красиво ложатся бархатные тени на рельеф крепких мускулов… Вот бы прикоснуться губами к этой медовой коже… О господи! Бьянка тряхнула головой, отгоняя фривольные мысли.

— А у тебя много братьев? — она решила сменить тему.

— Хм… — задумался Амрен. — Сейчас должны быть живы пятеро или шестеро.

— Ты точно не знаешь? — она недоуменно вздернула бровь.

— Когда я жил в гареме, нас было трое — я, Селим и Хамуд. Года три назад Хамуда казнили за попытку переворота.

— Попытку переворота? — удивилась Бьянка.

— Да. Говорят, что он хотел поднять против отца восстание. Уж не знаю, правда это или нет, — Амрен вздохнул. — Еще двое моих братьев умерли совсем маленькими.

— От чего?

— Я точно не знаю, но скорее всего их погубили другие наложницы. Задушили или отравили.

— Какой ужас! Ну и дела у вас там творятся!

Амрен пожал плечами.

— Что есть, то есть. Остальные братья появились на свет уже после того, как я покинул гарем. Когда рождается сын, то с крепостной стены семь раз стреляют из пушки. Кажется, у султана родилось еще пятеро сыновей.

— А дочери?

— У меня четыре старших сестры. Сколько младших — точно не знаю. Девочкам не уделяют такого внимания как мальчикам, ведь они не могут унаследовать трон. С сестрами мы никогда особо не общались. А вот с братьями дружили — особенно с Селимом. Но все это уже в прошлом — наши пути разошлись навсегда.

В спальне повисла тишина. Бьянка обдумывала услышанное. Что же заставило Амрена покинуть дворец? Собирается ли он когда-нибудь вернуться туда? Заявить о своих правах на престол?

Внезапно ей пришла в голову мысль, которая не на шутку ее взволновала.

— Послушай, — сбивчиво зашептала она. — Ведь тебя могут убить, чтобы ты не претендовал на трон! Тебя ведь УЖЕ пытаются убить! Что, если это связано с твоим происхождением? Кто-то мог увидеть твою татуировку и…

— Это было первое, о чем я подумал. Но нет, это невозможно. Никто ничего не знает. Даже если кто и видел мое клеймо, то не догадался бы, откуда оно, ведь об этом не трубят направо и налево.

— А Лейла? — Бьянка болезненно поморщилась, произнося ненавистное имя.

— Ей я ничего не рассказывал. Ни ей, ни кому-либо еще.

— Прошу тебя, будь осторожен. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случиться, — прошептала она, умоляюще глядя в любимые глаза.

— Обещаю, — Амрен крепко сжал ее ладонь. — Ведь мне теперь есть, для кого жить.

Некоторое время назад…

Как-то раз Сальма отозвала Мию в сторонку.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала, — без лишних предисловий потребовала она.

— Что? — удивилась Мия.

Та понизила голос.

— Подойди к Луизе и скажи, что госпожа Зухра велела ей прямо сейчас убраться в ее покоях.

Луизой звали блондинку, что заговорила с ними в тот день, когда они попали в гарем.

— Зачем тебе это? — Мия с подозрением уставилась на Сальму.

— Да так, ничего особого. Хочу устроить ей розыгрыш.

— Какой еще розыгрыш?

— Потом все узнаешь. Ты мне подруга или нет? Не задавай лишних вопросов. Ты же не хочешь меня обидеть?

Мия до дрожи боялась поссориться с Сальмой. Она так и не сошлась с остальными девушками за исключением Мари, но та была чересчур робкой, и ей самой требовалась поддержка.

— Ну ладно, — вздохнула она. — Сделаю.

— Спасибо, подруга, я этого не забуду.

Мия огляделась по сторонам. Кроме них троих в комнате больше никого не было — другие наложницы еще не вернулись с обеда. Луиза сидела на своем тюфяке, отделенном от остальных матрасов тонкой занавеской. Одернув штору, Мия обнаружила, что она перебирает какие-то баночки и флакончики.

— Луиза!

Та оторвалась от своего занятия.

— Чего тебе?

— Госпожа Зухра приказала, чтобы ты убралась в ее комнатах.

— Почему именно я? — блондинка недовольно закатила глаза.

— Откуда я знаю? Она забыла со мной посоветоваться.

Раздраженно цокнув языком, Луиза поднялась и вышла из комнаты.

— Отлично, — Сальма подошла к ее тюфяку. — А теперь покарауль у входа. Следи, чтобы меня никто не увидел.

— Не нравится мне все это, — проворчала Мия. — А что мне ей сказать, когда она поймет, что я ее обманула?

— Скажи, что неправильно поняла госпожу Зухру. Плохо знаешь язык, и все такое, — небрежно махнув рукой, Сальма склонилась над флакончиками Луизы.

***

Тем же вечером в комнате царил настоящий переполох. Пять девушек, накануне лично отобранные госпожой Зухрой, наряжались, красились и обвешивались украшениями, ведь сегодня им предстояло танцевать перед самим повелителем. Наложницы были готовы вывернуться наизнанку, лишь бы понравиться падишаху, ведь той, с которой он проведет ночь, выделят личные покои и щедро одарят золотом и драгоценностями. А если удастся забеременеть, да еще и мальчиком… Открывающиеся перспективы просто захватывали дух, и мечтательниц не страшил даже риск навлечь на себя гнев султанши.

Пять счастливиц носились по спальне с лихорадочно блестящими глазами, а остальные завистливо глядели на них, сидя на своих тюфяках. «Неудачницы» были, как обычно, одеты в домашние платья и синие накидки, однако на Сальме красовался наряд из летящего алого шелка, а изящно уложенные черные волосы и аккуратно подкрашенное лицо делали ее ничуть не хуже тех, кого позвали к падишаху.

— Где ты взяла это платье? — Мия благоговейно прикоснулась к гладкой переливающейся ткани. Как давно она сама уже не надевала красивую одежду!

— Сунула пару монет прачке, она и принесла мне что понарядней, — ухмыльнулась та.

— И чего это ты так вырядилась? — ехидно поинтересовалась одна из наложниц. — Тебя-то не пригласили к повелителю.

— Это мы еще посмотрим, — загадочно улыбнулась Сальма.

Не успела Мия удивиться ее словам, как спальню огласил пронзительный крик:

— О нет! Что со мной?!

Все взоры обратились к Луизе. Она стояла у зеркала, в ужасе глядя на свое отражение: ее лицо и шею покрывали ярко-красные пятна.

— О, нет! Что это такое? — в отчаянии стенала она, тщетно пытаясь оттереть уродливые следы. Это была катастрофа, ведь сегодня она должна танцевать перед падишахом!

— Что тут за крики? — в комнату зашел Вакиль — один из евнухов, присматривающих за гаремом. — Девушки, вы готовы? Повелитель ждать не будет. Живо собирайтесь, нам нужно идти!

Четыре красавицы в разноцветных одеяниях выступили вперед, а Луиза стыдливо стояла позади, судорожно прикрывая вырез платья.

— Что это с тобой? — евнух подошел поближе и тут же отшатнулся. — О, Бурхан всемогущий, ты что, больна? Тебе же сегодня выступать перед султаном!

— Я не знаю, что это! Клянусь, этого не было! Пятна появились внезапно, — чуть не плача, залепетала Луиза.

— А вдруг это заразно? Отправляйся в лазарет! Живо! — приказал Вакиль.

— Нет, прошу вас!

— Бегом, я сказал! Еще не хватало, чтобы ты заразила повелителя, Упаси Бурхан!

Обливаясь слезами, Луиза ушла.

— Что же делать, — пробормотал евнух. — Как же быть? Султан спросит, почему пришло только четыре девушки, и что я ему скажу?

Он растерянно озирался по сторонам, и тут его взгляд упал на Сальму.

— Эй, ты! — позвал он ее. — Танцевать умеешь? Сможешь сегодня выступить перед падишахом?

Карие глаза сверкнули неподдельным триумфом.

— Конечно, — плавно покачивая бедрами, она выступила вперед.

— Вот и хорошо. А теперь — пошевеливайтесь, живо! Мы опаздываем.

***

Этой ночью Сальма не вернулась в комнату.

— Ее повели в баню, — с кислым лицом пояснила одна из выступавших перед султаном девушек. — Падишах одарил эту наглую выскочку шелковым платком.

— Шелковым платком? — удивленно моргнула Мия.