Снег на песке (СИ) - "Мурзель" - Страница 29

Бьянке невольно вспомнился Пабло — красное лицо, потное тело, рвущиеся из глотки стоны, странный экстаз в конце… Ее передернуло от отвращения. Она просто лежала под ним в тупом оцепенении, терпела, и ждала, когда все это закончится.

Амрен, конечно не такой, как Пабло. Он красивый, сильный, от него так вкусно пахнет… Нет, чушь какая! Все мужики одинаковы, и представить себя в постели с одним из них — это будто сорвать коросту с незажившей раны. Больно. Мучительно. Невозможно.

Внезапно стукнула калитка. Бьянка встрепенулась и вскочила с бортика фонтана. Подкравшись к углу, она осторожно выглянула из-за него. По тропинке к дому направлялся человек! Массивная фигура, пышная борода… Бахтияр! Проклятье! Как в дурном анекдоте, муженек не вовремя вернулся домой!

Бьянка кинулась под окна, зачерпнула с дорожки горсть камешков. Амрен говорил: «второе окно слева». Открыто. Кажется, это из него доносятся приглушенные стоны. Она бросила гравий в окно. Никакой реакции. Набрала еще горсть, швырнула. Бесполезно, только стоны стали еще громче. Идиоты! Их же сейчас поймают!

На стене была закреплена деревянная решетка, по которой вился виноград. Проклиная все на свете, Бьянка полезла по этой решетке, судорожно цепляясь за тонкие деревянные планки и молясь, чтобы они под ней не сломались. Добравшись до окна, она схватилась за подоконник и заглянула внутрь.

В дрожащем мерцании свечей на постели сплелись два обнаженных тела. Ноги Лейлы покоились на плечах Амрена. Он вбивался в нее резкими толчками, а она сладко стонала, судорожно уцепившись за спинку кровати.

У Бьянки запылало лицо, а в груди будто провернули острым ножом. Она поспешно отвела глаза.

— Эй! — сдавленно позвала она.

Никакой реакции.

— Эй вы! — сказала она погромче.

Любовники вздрогнули и повернули к ней раскрасневшиеся лица. Лейла взвизгнула.

— Какого черта ты здесь делаешь? — выругался Амрен.

— Там это… Кажется, муж пришел…

— Что?! — хором воскликнули они.

Амрен скатился с Лейлы и голый заметался по комнате в поисках разбросанной повсюду одежды. Бьянка стыдливо отвернулась.

В дверь резко забарабанили.

— Жена! Открывай! Ты почему заперлась?

Неверная супруга в ужасе забилась под одеяло.

Наконец Амрен нашел какие-то штаны и поспешно натянул их.

— Бежим!

Он подскочил к подоконнику, одним махом перевалился через него и уцепился за сетку. Крепление не выдержало, и вся конструкция полетела на землю. Амрен упал прямо в середину колючего розового куста, Бьянка приземлилась на него, а сверху рухнула решетка, накрыв их пышным одеялом виноградной листвы.

Бьянку обдало жаром разгоряченного мужского тела. Она лежала на Амрене, уткнувшись носом во впадину над ключицей. От влажной кожи пахло медом и сандалом, и Бьянке почему-то до боли захотелось попробовать ее на вкус… Она поспешно отпрянула, но виноградная решетка не позволила ей встать.

— Не время для братских объятий, — пробормотал Амрен. Он приподнял сетку и отбросил ее в сторону. — Пора валить, мой юный друг.

С неистово бьющимся сердцем Бьянка вскочила на ноги. Следом поднялся Амрен. Они перемахнули через забор и дали стрекача.

Отбежав на приличное расстояние, они прислонились к стене, чтобы немного отдышаться.

— Не вовремя же ты появился, приятель, — проворчал Амрен. — Мне не хватило буквально нескольких секунд…

— Что?! — возмутилась Бьянка. — Я швырял-швырял вам камни в окно, и хоть бы одна сволочь выглянула! Да я твою задницу спас, скотина ты неблагодарная!

— Это уж точно, — поморщился Амрен, потирая ягодицу, изрядно пострадавшую в сражении с розовым кустом.

Бьянка проследила за его рукой и прыснула со смеху.

— Что ты на себя напялил, кретин!

Амрен опустил глаза и расхохотался. На нем были шелковые женские шаровары ярко-розового цвета.

Скрываясь в тени домов, Амрен и Бьянка добрались до убежища. На страже у ворот стоял Омар. Увидев на своем предводителе фривольные розовые штанишки, едва доходящие до середины голени, он в изумлении вытаращил глаза.

— Отлично выглядишь, атаман, — оскалился он.

— Я всегда отлично выгляжу, — бросил тот. — А будешь трепать языком — я тебе его укорочу.

Они вошли в холл.

— Что-то я замерз, — поежился Амрен. — Может велеть Мустафе растопить баню? Попаримся, заодно и поговорим?

— Нет! — поспешно пискнула Бьянка. Вот только бани с ним ей сейчас не хватало.

Он бросил на нее недоуменный взгляд.

— Ладно, как хочешь. Тогда подожди меня на кухне, выпьем чаю и обсудим то, что тебе удалось разузнать.

— Хорошо.

Он пошел на второй этаж, а Бьянка направилась в кухню. Начищенные сковородки, казанки и кувшины тускло поблескивали в свете масляной лампы. Печь была еще горячей. На полке обнаружился медный чайник, Бьянка наполнила его водой из-под крана и поставила на плиту.

Появился Амрен в домашней одежде, и они уселись на табуреты возле массивного деревянного стола.

— Ну, рассказывай. Удалось что-нибудь выяснить?

— Да, — Бьянка достала из кармана бумажку. — Мию купил за две тысячи золотых какой-то Фаррах Исмаил.

— За две тысячи золотых, — присвистнул Амрен. — Должно быть, твоя сестрица аппетитная штучка… Постой, ты сказал Фаррах Исмаил?

— Да. А что? Ты его знаешь?

— Знаю. Это главный евнух гарема нашего уважаемого султана, да побрал бы шайтан его душу!

— Султана?! — изумилась Бьянка. — Ты хочешь сказать, что Мия попала к самому султану?

— Похоже на то.

— И что теперь с ней будет?

Чайник забулькал, из носика повалил пар. Амрен поднялся и достал из шкафчика серебряную коробку. Насыпав из нее несколько ложек чая в фарфоровый заварник, он добавил горячей воды и накрыл его крышкой.

— Думаю, какое-то время ей ничего не грозит, — наконец сказал он. — Скорее всего, ее поместили в нижний гарем.

— Что это значит?

— Туда попадают все новые рабыни. Несколько месяцев ее будут обучать всему, что должна уметь наложница.

— И что же это? — насторожилась Бьянка.

— Язык, танцы, этикет… искусство ублажения мужчин.

— Что?! — ее глаза чуть не полезли на лоб.

— Да не переживай ты так. Мужиков к твоей сестре и на пушечный выстрел не подпустят. Она теперь — собственность султана, и только он имеет право к ней прикоснуться. Думаю, произойдет это не скоро… Если вообще когда-нибудь произойдет…

Бьянку удивила последняя фраза.

— Что ты имеешь в виду?

Амрен достал из буфета чашки и блюдца.

— Как ты думаешь, сколько у султана наложниц? — спросил он, наливая из заварника ароматный чай.

— Не знаю.

— Несколько сотен.

— Ничего себе! — присвистнула Бьянка. — И что, он их всех…

Амрен поставил на стол тарелку с кубиками зеленого и красного лукума, и плюхнулся на табурет.

— В том то и дело, что нет. Многих из них он даже никогда не увидит.

— Тогда зачем ему столько женщин? — спросила Бьянка, сделав глоток горячего чая. Благоухание жасмина приятно защекотало в ноздрях.

— Так положено, — в голосе Амрена послышалось явное неодобрение. — Он ведь султан — а значит должен иметь огромный гарем, чтобы оставить кучу наследников.

Бьянка хмыкнула. Обычаи этой страны нравились ей все меньше.

— Он что, местный бык-производитель?

— Что-то вроде того.

Бьянка откусила кусочек красного лукума. Вишневый. Очень вкусно!

— То есть, ты говоришь, что Мие пока ничего не угрожает? — уточнила она.

— Со стороны султана — нет. Но…

— Но что?

— Если твоя сестра так красива, что за нее отдали целых две тысячи золотых, то это может не понравиться кому-то из фавориток.

— И что с того?

Отхлебнув из чашки, Амрен поставил ее на стол, и подался вперед, глядя на Бьянку в упор.

— Они могут сделать все что угодно: отравить, изуродовать, зарезать…

— Правда? — содрогнулась Бьянка.

— Увы, — вздохнул он. — Ты не представляешь, какой это гадюшник. В мешке со змеями в тысячу раз безопаснее, чем среди этих милых дам.