Водные маги жгут (СИ) - Мамаева Надежда - Страница 52

В общем, наша миссия по спасению одного темного медленно, но верно переходила в спасательную для нас самих. И я даже уже почти не боялась Всадников Дикой Охоты. Пoдумаешь, какие-то там полубессмертные мужики.

Кoгда за тобой с криком: «Верни маму и oтдай коника!» – гонится абсолютно бессмертная Безумная Свора рыжих бельчат, замыкает которую однорогий демон, как-то резко меняются приоритеты, кого на самом деле стоит опасаться.

Мы нагнали Дрока, когда он в одиночку уже почти приближался к всадникам. Те восседали на своих лошадях, обнаженные по пояс. Лишь у некоторых на широких плечах были наброшены шкуры. И то скорее чтобы не согревать, а показать статус. Волосы всадников были всех оттенков льда. От искристо-снежного до тяжелого синего. У одних – собранные ремешком. У других – ниспадающие на плечи. Но больше меня поразило даже не то, что в такую холодрыгу, когда у меня самой зубы были готовы пуститься в пляс, Дикая Охота словно не чувствовала стужи.

Больше всего меня поразили узоры на теле воинов. Синие, они покрывали вязью руки, грудь, живот. Татуировки были подвижны, как змеи, собравшиеся в клубок. Перетекали друг в друга. И что-то мне подсказывало: замахнись я мечом, именно эти охранные чары примут на себя удар, защитив их носителя не хуже самых прочных лат.

На меня смотрели суровые лица, словно вытесанные из белого мрамoра. Угрюмые. Безбородые и бородатые. Прямые носы, разлеты бровей, поджатые губы, мороз во взгляде. И… один бушующий ледяным пламенем гнева взор, от которого мне срочно захотелось присмотреть себе симпатичный склепик. Причем смотрел так на меня мой дорогой супруг. Смотрел прицельно и исключительно бранно. А потом темный, видимо, узрел и свору, которую я притащила за собой на хвосте.

Я думала, он будет метать гром и молнии, но я лишь услышала:

– Ди… Зачем?

– Как зачем? Я если хочу встретить дорогих гостей, то меня даже сотня замков и охранных печатей не остановит.

Кэльпи заржал, возражая: вообще-то чары не остановили его, а не некоторых самонадеянных чародеек.

– И вообще, не мешай, любимый. Я тебя сейчас буду спасать, - произнесла я на тон ниже,так, чтобы услышал только темный.

Судя по тому, как дернулся глаз Дрока, он рассчитывал на какой угодно исход встречи со всадниками, только не на такой: суматошный, в исподней рубашке и с оравой бельчат на хвосте кэльпи.

– Спас-с-сибо… Спас-с-сительница... – прошипел мой темный, которого я так любила, что хотела одновременно и спасти,и придушить. И даже не знала, чего в данный момент больше. А вот в чем я была уверена, так это в том, что у меня прямо талант создать неловкую ситуацию. Я бы сказала, на все двенадцать баллов по шкале из десяти.

И тут нас наконец настигли бельчата. Они были как стихия. Лавина. Волна. Эйта запрыгнула ко мне на макушку – то ли чтобы видеть всех своих любимых чад,то ли чтобы просто быть повыше. Правда, детей это не смутило. Они облепили меня, загарцевавшего коня, а те из мелких, кому на моих плечах места не досталось, ничтоже сумняшеся перепрыгнули на Дрока. А что? Дядя большой, незнакoмый, новый, ни разу не игранный. Грех не воспользоваться!

Дрок на это ничего не сказал. Даже отцеплять парочку пушистых наглецов от гарды меча не стал. Лишь обреченно обернулся к Всадникам и произнес:

– Я, Дроккрин Стоун, новый Хозяин Бурь, владетель снежных земель, что простираются от Пижанских лесов до седых пиков Крома, где северные ветры берут разбег, и моя жена, светлая чародейка Диксари Стоун, приветствуем вас.

– А я, если кто не узнал, я Эйта, Γоспожа Безумия, – сама представилась белка, держа за шкирку одного из своих сорванцов. Тот, поджав к брюшку меж задних лап ещё куцый, сеpенький, а не пушистый и рыжий, как у матери, хвост, чуть втянул голову в плечи, видимо осознав: мама рассердилась. Пора начинать пугаться.

– Кто ты такая, нам известно, – голос Всадника был холоден. - Другой вопрос: что ты здесь делаешь, дочь вечности?

– Что? – передразнила белка и добавила: – Жилье присматриваю потихоньку для своих деток. – И, мотнув головой в сторону оставшегося позади замка, рыжая деловито поинтересовалась: – Так вы как, драться будете?

– Нет, – рубанул за всех Дрок, понимая, что в таком балагане ему эпично погибнуть не удастся. – Мы с женой вышли встречать друзей.

«Правда, она так торопилась, что даже про платье забыла», – этого темный не упомянул, зато я преотлично домыслила.

– В прошлый раз с нами вел речь другой Хозяин Бурь… – произнес все тот же хёдвиг, что обращался к Эйте. Обруч, что пересекал его лоб, видимо и был короной, выделяя среди всадников вождя.

– Я его сын. Люди, в отличие от вас, полубессмерных, умирают куда чаще, - неотрывно смотря в глаза ледяному хёдвигу, произнес темный.

И по тому, как они смотрели друг на друга, я поняла: именно сейчас в этом поединке взглядов, как клинков, решается судьба Касселрока.

Взгляд Вадника скользнул на плечо Дрока. Туда, где двое рыжиков с упоением пытались отковырять коготками камень из рукояти. И я буквально представила, как хёдвиг мысленно вычеркивает из списка характеристик Касселрока пункты пятый и тридцать четвертый. Под которыми значилось что-то вроде: «легко избавиться от обитателей завоеванной крепости», «противник слаб и смертен».

Вождь Дикой Охоты наконец кивнул. Без слов говоря: быть миру. И тут оживилась Эйта.

– Ну тогда чего же мы стоим? Пойдемте в замок! Там сейчас термальные источники Ди для вас раскочегарит (все же должен быть прок в хозяйстве от водницы!), опять же поросеночка и курочку за-ради вас заколем…

– Рыжая, – шикнула я, – ты чего несешь?! Какие, к архам, курочки? Ты их этим собралась уговаривать?

– Ди, не мешай дипломатии, - так же на ультразвуке ответила Эйта. - Как будто этим ледяным глыбам каждый день в их честь жертвоприношения обещают.

– Это скорее жратвоприношение, – уточнила я.

– Да какая разница: жертво или жратво? Пo их рожам не поймешь, какой голод их больше мучает: простой или от чувства собственного величия. И вообще, светлая, - психанула Эйта, – уговаривай их сама, раз такая умная и пока живая, – фыркнула белка под конец и язвительно добавила: – И, между прочим,ты тут такая вся хорошо простреливаемая стоишь…

К чему клонит пушистая, я смекнула. Дрок не зря всеми силами старался меня сюда не пустить. Выбравшись из замка, я добровольно стала живой мишенью. И только подумала это, как обратила внимание: темный умудрился встать так, чтобы максимально загородить меня. Защитить собой от любых выстрелов болтов и пульсаров.

И точно так же оберегал весь тот путь, что мы следовали от снежной пустоши до замка. Хотя, как по мне, никаких покушений на одну не сильно умную светлую чародейку не надо. Достаточно было бы просто подождать, и я померла бы сама, от воспаления легких.

Об этом я думала и когда кони стучали копытами по опущенному мосту,и когда мы проезжали длинную каменную арку барбакана,и когда натужно скрипели цепи, поднимая решетку сo стальными четырехгранными прутьями.

Я промерзла основательно. Даже согревающее заклинание, которым окутал меня темный, не помогало. И совершенно не заметила, когда Дрок успел сорвать с кого-то из дворовых плащ и накинуть мне на плечи. Капюшон, опущенный низко на голову, полностью скрыл и волосы, и лицо, позволив немного согреться.

Мы остановились у крыльца. Дрок спешился и протянул руки ко мне, ссаживая, но когда я была готова спрыгнуть вниз, то увидела, как на меня летит аркан. Смертельный.

Создавший его имел минимум восьмой уровень дара. Вот только это должен был быть светлый дар. Потому как даже за миг до собственной кончины я узнала бы плетение Ронок – боевое заклинание исключительно из арсенала сынов света.

– Еть твою ж….! – выкрикнула Эйта, выразив тем единую мысль за всех нас,и перекувыркнулась в воздухе, уцепившись за мои волосы лапой в последний момент.

А все потому, чтo у кэльпи оказалась, судя по всему, уж очень тонкая душевная организация. И при виде таранного заклинания, летящего в лоб прямо на него с наездницей, конь не иначе как решил: хватит с него потрясений! И пока водную лошадку не размазали по сугробам, пора уносить копыта. В общем, эта зараза мeня скинула.