Сестра моей невесты (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 6

Потом удар. Свет, скрип шин. Я все помню, я была в сознании, сидела пристегнутая на переднем сидении, мама была сзади. В тот день десятилетняя Анфиса осталась ночевать у одноклассницы. Когда машина замерла, к нам подбежали незнакомые люди, ехавшие мимо и остановившиеся, чтобы помочь. Они спросили живая ли я, и после того, как я им ответила — вытащили из машины.

Это я уже понимала смутно, потому что периодически отключалась, теряя сознание. Ощущала, что меня вытащили и положили на мокрый, грязный асфальт возле машины. Люди ходили и общались между собой, а я все это слышала. Они хотели вытащить водителя, моего отца, но кто-то сказал: «Вытаскивать уже просто нечего».

Казалось, что это страшный сон, все это не могло случиться с нами.

Мне диагностировали черепно-мозговую травму, перелом левой ноги, вывих правой, сильный ушиб позвоночника. Все мы были пристегнуты, все мои знакомые и родственники знают, что я никогда не сажусь в машину не пристегнувшись.

Все адски болело, но постепенно прошло. Главным было то, что я осталась жива. Раны зажили, переломы срослись, но кое-что я никогда не забуду, как мама хрипела с заднего сидения снова и снова:

— Доча, позаботься о сестре.



Арсений

При слове «казино» люди представляют себе роскошь, дам в вечерних платьях и джентльменов в костюмах, чемоданы с деньгами и атмосферу богемного вечера. Или как минимум Лас-Вегас с бессовестным и бесконечным весельем. И хотя мы очень стараемся поддерживать атмосферу шика и блеска, правда заключается в том, что это совсем не элитарное развлечение.

Я смотрю в зал, привычно облокотившись о перила. У меня очень размытые рамки должностных полномочий. Например, смеюсь про себя, моя секретарша, Анна, варит мне макароны или ходит в магазин. Я воспринимаю это так, что она у меня работает. Но, на самом деле, жизнь здесь не сахар: целыми днями сидеть в казино — это невозможно. Самое тяжелое в нашей работе — график. Официанткам могут поставить три ночных смены подряд, а днем многим из них еще приходится учиться. Кроме того, трудно работать в закрытом помещении, где постоянно курят. Невероятно тяжко держаться на ногах с открытыми глазами и ничего не ронять, особенно часа в четыре утра, когда рубит всех. Это очень сложно, но есть девчонки со стажем по несколько лет.

Сюда приходят одни и те же люди, невысокого достатка. Зачастую слишком обычные люди, среднестатистические мужики, например, таксисты. Они просто раз за разом спускают деньги. Особенной популярностью пользуются игровые автоматы: выигрыш бывает, но никто ведь не останавливается. Очень редко приходят женщины, но они чаще выбирают покер или рулетку.

Именно поэтому в тот вечер сестра Фифу вызвал такой интерес у меня и охраны. Я совру, если скажу, что в тот день она не понравилась мне, как женщина. Они ведь сестры и типаж у них похожий. Тот самый, мой типаж.

И меня сложно обвинить в том, что я на ее внешность повелся. Но если моя девочка милая, веселая и покладистая, то эту черноглазую проныру я насквозь вижу. Так и ждет, чтобы мы расстались.

Мне почему-то кажется, что она из тех сестер, у которых «горит» на счастье сестры. Насколько я понял, она одинока и ей не нравится, что сестра теперь слушает меня, а не ее. Вот такой конфликт интересов. А ведь в тот вечер она тоже повелась. Помню и румянец, и улыбку. Но сестрица Анфисы строптивая, взгляд не отводит, не боится, в карман за словом не лезет. Совсем они разные, как декоративная болонка и немецкий охотничий терьер.

Вроде бы обе собаки, а на деле между ними пропасть. Тьфу ты, тру переносицу, осознавая, что совсем чокнулся.

— Добрый вечер, Арсений Александрович, там снова пришла девушка. Ну та, которой везет. И та, что из шкафа.

Недовольно кошусь на охранника. Это что за чудеса телепатии? Стоял, размышлял о ней и вот она в моем заведении. В шкаф теперь не засунешь, все же почти одна семья.

Пересекаю зал, сегодня на ней нет платья, но зато джинсы и какой-то блестящий свитер со спущенным плечом на одну сторону. Копна волос и долбанный аромат шоколадки. Бывает же такое, что человек привлекает и раздражает одновременно. Какой-то когнитивный диссонанс, ей богу.

А эта стерва, будущая родственница, оказывается, настырная. Что ей нужно в моем заведении? Прохожу через зал, ищу у рулетки, но нет, на этот раз она решила выбрать развлечение подешевле. Изящная спина, тонкая талия, круглая попа в противовес и волосы длинные, до самой поясницы.

— Добрый вечер, Василиса, — старательно натягиваю улыбку, — чем обязан?

— Компромат на вас ищу, Арсений, — дергает она за рычаг автомата.

А потом громко ругается, когда выпадают не те значки.

— Зря стараетесь, — опираюсь о железного зверя, внимательно разглядывая сосредоточенное лицо, — нет никакого компромата, только денег кучу спустите.

Она на меня не смотрит. Вцепилась в ручку и считает до двадцати, потом опускает, музыка копеечного выигрыша заставляет меня почти оглохнуть и отшатнуться.

Мелочь сыпется из автомата, и Василиса радуется, как ребенок. Вот прям прыгает и хлопает в ладоши. Волосы красивой волной падают на лицо, свитер сползает, оголяя часть бюстгальтера. Ее грудь подпрыгивает, и я почему-то слишком долго на это смотрю. Я далеко не мальчишка и сто раз видел баб: и черных, и белых, и даже в крапинку, но стервозная сестрица моей невесты на редкость красива. А еще она какая-то искренняя. Ну то есть, если она злится, то орет, как в тот первый день, если радуется, то прыгает, а если не хочет, чтобы сестра выходила за меня замуж, то говорит об этом прямо. И хотя мне не нравится эта манера перечить на каждом шагу, не могу не отметить, что честность уважаю.

— Ну и чего вы опять на меня уставились, хозяин кабака с лохотроном?

Скриплю зубами, раздраженный ее словами. И как это ей удается, испортить о себе впечатление с полуоборота?

— Предупреждаю сразу, если и сейчас вы заявите, что я обворовываю вас…

— Вы выиграли сто рублей, — вздыхаю, почти закатывая глаза, напрягаясь, замечаю, что ко мне спешит секретарша.

Моя неуклюжая, но очень исполнительная Анна, поправляет очки на ходу, как обычно спотыкаясь на волне ковра. Что интересно мне нужно сделать, чтобы кто-нибудь в этом заведении выровнял этот ковер? Пригрозить смертью родственников? Полгода не выплачивать зарплату? Ведь три раза орал на собрании, нет, все равно — горбыль в самом центре.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Арсений, Арсений… — запыхавшись, тычет в меня конвертом формата А4 секретарша.

— Александрович, — напоминаю я.

Словно коршун приметивший добычу, бросает свои занятия Василиса и, гордо мотнув волосами, разворачивается на стуле, при этом джинсы сильно обтягивают бедра, подчеркивая аккуратные изгибы. И почему я только замечаю все эти выпуклости и впуклости на ее теле?

Вырвав у секретаря из рук конверт, я не свожу глаз с будущей родственницы. Она улыбается, нет, не улыбается, скалится, переводя взгляд то на меня, то на секретаршу в черной школьной юбке по колено.

— Ну да, конечно, — я даже киваю, читая ее мысли, не отводя взгляда от карих глаз. — Я для этого выбрал в невесты модель, чтобы тихонечко потрахивать "Катю Пушкареву" за ее спиной, — подмигиваю Василисе.

Анна смотрит на потолок, разглядывая лампу, из всех сил делая вид, что это я не о ней сейчас сказал. Василиса пожимает плечами. И в этот момент у Анны, которая совсем как "Катя", происходит приступ панической ответственности. С ней это часто случается. Она училась в школе на одни пятёрки, потом закончила универ с красным дипломом и не может избавиться от жажды выполнять свою работу идеально.

— Арсений… Арсений…

— Александрович, — снова напоминаю я.

Когда Анна-Катя волнуется, она забывает слова. Не все, только некоторые.