Невеста Повелителя Времени (СИ) - Халь Илья - Страница 40

— Кто это, Этерн? Я не понимаю! Что значит: новый повелитель времени? А с тобой тогда что? Ты отдаешь трон без борьбы?

— Увидишь, — загадочно улыбнулся Этерн. — По секрету могу сказать: он еще хуже, чем я. То есть, абсолютно невыносим, — Этерн встал, взял меня под руку, помог спуститься с трона.

Это было весьма кстати, иначе я бы точно запуталась в длинной юбке. Этерн повел меня в центр зала. Вот это да! Кажется, я как-то не так колданула. Что происходит вообще? Посреди зала стоял алтарь, вырезанный из цельного сапфира. Этерн положил на алтарь песочные часы. Стрелочник Хэц, почтительно изгибаясь, подал Повелителю Времени бархатную подушку, на которой лежали два кольца. Всмотревшись, я увидела, что кольца не сплошные, а собраны из тонких колец разного размера, как планета Сатурн. И они постоянно двигались, меняя цвет и переливаясь всеми оттенками радуги. Одно из колец так нестерпимо полыхнуло светом, что я невольно подалась назад и всё же наступила на подол собственного платья.

— Замрите, госпожа! — прошипел стрелочник. — Низко склонившись, он осторожно снял ткань с каблука моих золотых туфелек, при этом непрерывно ворча: — Ну вот. Потихоньку да полегоньку освободим платьишко, чтобы не порвать. А то вы вон наступили. А чего ж не наступить, когда на все готовое пришли? Ткань не заказывали, не платили чистым золотом да алмазами за дорогую ткань, так можно и не беречь.

Над моим ухом внезапно раздался пронзительный писк и на плечо опустилась Яблочка. Она в восхищении осмотрела мой наряд, глубоко вздохнула и одинокая слеза покатилась по ее круглой щеке. Шаона вытянула босые ножки и горестно покачала головой. Всё ясно. Она потеряла туфельки. Вот что значит: настоящая женщина! Даже побывав в другой реальности и едва не погибнув, она грустит о потерянной обуви.

— Не унывай, подружка! — прошептала я, подняла подол платья и уставилась на свои туфли. — Сейчас тебе новые туфельки наколдую. Ну же, Яблочка, давай! Времени нет. Я, кажется, замуж выхожу.

Шаона рассмеялась и через несколько минут, показавшихся мне вечностью, на ее ножках появились золотые туфельки. Этерн, который терпеливо ждал, пока мы с шаоной решим вечную и насущно важную женскую проблему с обувью, вздохнул и спросил:

— Можно?

— Да! — ответила я.

— Готова ли ты стать моей женой и принести вечную клятву верности? — спросил Этерн.

И эхо разнесло его слова по всему огромному залу. Публика затаила дыхание.

— Да, — пискнула я севшим от волнения голосом.

— Тогда повторяй за мной, моя невеста. Ни время, ни расстояние, ни секунды горя, ни часы боли не разделят нас с тобой. Клянусь, что стану твоей единственной реальностью, твоим дыханием, твоим сердцем, твоим пульсом. И пусть всем миры погибнут, я удержу тебя, моя любовь! Клянусь, что последую за тобой за край вселенной, где заканчиваются свет и время. Последую во мрак и тьму, потому что ты — мой свет, ты — моя вселенная. Клянусь, что наша верность превратится в золотое время, из которого соткана вечность. И станем мы, как боги Хаос и Хронос, неразделимы навек. Ты и я, моя любовь!

— Ты и я, моя любовь, Этерн!

—Приди же к нам, наша живая клятва! — Этерн взял песочные часы с алтаря и воздел руки.

— Приди же к нам, наша живая клятва! — повторила я и вдруг почувствовала резкую боль внизу живота.

Что это? Мамочки, как больно! Меня сейчас разорвёт напополам! Плотный кокон золотого песка окутал мое тело. Внизу живота образовалась тяжесть и забился горячий пульс. Я закричала. По ногам потекла вода. А по залу пронесся благоговейный шепот и прерывистый вздох. Толпа дружно выдохнула, как один человек, и рухнула на колени.

— Что это, Этерн? — прохрипела я, опускаясь на пол.

Этерн подставил руки под мое ватное тело, сел на пол и положил меня на колени. Перед моими глазами вдруг замелькали фрагменты, словно кто-то показывал кино. Вот я беременная сижу в саду гарема, на цветке и ем огромное яблоко. Круглый, но небольшой живот натягивает узкое платье. Следующий кадр: живот растет. Я тяжело ковыляю по саду, грузно опираясь на руку Этерна. Еще один кадр: схватки, долгие часы родов и боли. Этерн держит меня за руку, его лицо искажено болью, словно рожает он, а не я.

— Прости за боль, любимая! Я старался, как мог, пытаясь облегчить твои страдания. Для этого я свернул долгие месяцы твоей беременности в несколько минут. Но совсем без боли нельзя, — он запустил руки в кокон и достал младенца.

— Это наш сын, любимая! Он и есть наша с тобой живая клятва вечной верности. Теперь и у нас с тобой есть свой повелитель времени. Ведь кто такой, по сути, повелитель времени? Этот тот, кому ты с любовью и по собственному желанию отдаешь свое время. Тот, кому ты даришь свое милосердие. Мытарь не понял главного: не страх движет мирами, а любовь и сострадание. В твоем часовом ключе, Оксана, было заложено самое дорогое, что может быть во вселенной: время милосердия. Минуты и часы, подаренные от всего сердца другому человеку. Это и делало тебя, любимая, такой особенной. Поэтому только с тобой у меня рождалось время. И поэтому Хронос-время и победило Хаос-страх. Потому что страх никого не любит и ничего никому не дарит. А в этой вселенной нельзя прожить, ничего не отдавая. Но в наши времена истинное милосердие такая редкость, что его почти нет. И даже когда я пытался силой снять с тебя часовой ключ, то ничего не получилось. Потому что у человека нельзя отнять подаренное ему милосердие. Разве что он сам захочет его передарить. Время рождается только в любви. А любовь побеждает даже время. Темные времена закончились. Благодаря тебе, любимая, наступает эра милосердия. И мы проживем ее вместе. Ты, я и наша живая клятва — наш ребенок.

Конец