Каратель. Том 1: Шпион поневоле (СИ) - Глебов Виктор - Страница 14

Танк Макса обстрелял образовавшуюся брешь, затем выпустил по четыре ракеты большой взрывной волны, чтобы очистить местность от повстанцев и самонаводящихся орудий на случай, если в Плезанте таковые были. Бронетранспортёры быстро приближались, поднимая тучи песка и пыли. Они, как и танки, не могли преодолеть завалы, поэтому остановились метрах в десяти от руин передних заграждений. Чёрно-жёлтые фигурки выпрыгивали из них и в боевом порядке приближались к бреши. Со стороны казалось, будто десятки ос атакуют неведомого врага.

На штурмовиках красовались стандартные скафандры системы «хозяин», позволявшие каждому десантнику управлять роем мелких боевых динсботов. Роботы-сателлиты партиями вылетали из бронетранспортёров и располагались в двух метрах над головами своих «носителей». Издалека они казались плотным мушиным роем, слетевшимся поживиться свежей мервтечиной.

Штурмовики исчезали в бурых клубах дыма, а за ними из недр броневиков появлялись всё новые и новые Каратели. Макс находил это зрелище поистине величественным: дисциплина и организованность против хаоса и беспорядка! На какое-то мгновние ему показалось, что он близок к пониманию эстетики войны. То, что происходило у него на глазах, было гармонией, а ведь именно она лежит в основе мироздания. Каратели хранят мир и покой! Не просто оберегают его, а дарят, разбрасывая направо и налево щедрыми горстями! Они завоевали это право своими умениями, своими бластерами, своим страхом, который испытывают и преодолевают каждый раз, отправляясь на задание, посылая в цели пучки разрушительной энергии, призванной созидать МИР и ПОРЯДОК. Насилие, призванное искоренять насилие — вот негласный девиз карателей, их кредо, которое единственное подходит обществу, в котором всё держится только на стремлении людей к покою — покою любой ценой!

Размышления Макса прервали взрывы и звуки перестрелки — это повстанцы пустили в ход допотопное огнестрельное оружие. Жалкая попытка отчаявшихся людей противостоять профессиональной армии, ведь пули, даже разрывные, не способны причинить вред индивидуальной броне — они не оставляют на ней даже царапин. Макс снял шлем и вытер с лица и шеи пот. Он понимал, что бой не продлится долго: штурмовики — опытные солдаты и очень скоро зачистят Плезант.

Справа от него двое карателей разгружали спецбронетранспортёр: доставали и расставляли на песке пятидесятилитровые баллоны с азотной кислотой. На солдатах были особые скафандры, устойчивые к химическим реактивам. Некоторое время Макс наблюдал за ними, а потом надел шлем и стал делать специальную дыхательную гимнастку, призванную охладить тело и хоть немного помочь справиться с жарой.

Штурмовики начали возвращаться примерно через час. Судя по всему, никто из них не был даже ранен. Некоторые вели группы скованных повстанцев. Большинство мятежников были в обычных скафандрах, не защищавших даже от пуль, другие вообще носили рабочие комбинезоны. Всего Макс насчитал двадцать девять пленных.

Их быстро выстроили перед руинами одной из стен. Каратели подталкивали некоторых прикладами, раздавали пинки и затрещины, но несильные — в насилии уже не было необходимости. Пленники утратили весь боевой задор и теперь походили на растерянных животных. Их было даже немного жаль.

Двое карателей вышли вперёд. Они держали тяжёлые ручные пулемёты, ремни которых были для надёжности перекинуты у солдат через плечо. Ленты с патронами свешивались до самой земли. Офицер встал сбоку и поднял руку. Кажется, у него в зубах была зажата сигарета: вокруг головы виднелся прозрачный дымок. Но это могло быть и обманом зрения или поднявшейся пылью. Не важно.

Офицер вяло махнул рукой, и воздух разорвал стрёкот пулемёта. Для подобных дел архаическое оружие подходило как нельзя лучше. Тела падали, дёргаясь, словно их били током. Живые люди превращались в мёртвую материю. Макс отвёл взгляд, но затем снова повернулся. Надо было смотреть. Если ты на войне, то не делай вид, что вокруг нет смерти. Не обманывай себя. Ты — часть этого.

Когда пленных расстреляли, каратели в спецкостюмах облили тела азотной кислотой из баллонов и завалили обломками стены. Всё было проделано как-то буднично — привычные, отработанные движения, когда каждый знает, что ему делать.

В стороне Макс заметил военного репортёра с миникамерой. Он стоял с поднятым забралом и лениво курил. На рукаве белела повязка представителя прессы. Когда каратели в спецкостюмах закончили свою работу и направились к бронетранспортёрам, журналист бросил окурок, снял с правого глаза видеоискатель, спрятал камеру в карман карго-куртки и двинулся прочь от руин.

Ветер донёс до Макса запах разлагающейся органики, и он машинально включил фильтры.

Увиденное произвело на него тягостное и двойственное впечатление. С одной стороны, не было никакой особенной жестокости, издевательств, солдаты не получали явного удовольствия от того, что делали. С другой стороны, казнь двадцати девяти человек в исполнении отряда зачистки оказалась настолько будничной на фоне этого военного пейзажа, что трудно было поверить, будто только что действительно умерли люди. Каратели провели всё почти торопливо — лишь бы поскорее отделаться от неприятной, но привычной обязанности.

Макс вернул фильтры в прежнее положение. Запах разложения был довольно силён, но его это устраивало — он хотел запомнить этот момент. Воодушевление боя прошло, и накатил стыд: за то, что смотрел на людей на как на мишени, за то, что радовался метким выстрелам. Эта вонь обнажила суть вещей: отвратительную сторону смерти, безвозвратную гибель живых существ. И дала Максу понимание, что на войне есть место только профессионализму. Если ты хочешь остаться человеком, а не свихнуться или превратиться в зверя, конечно.

Вскоре из Плезанта вернулись последние каратели. Они должны были убедиться, что в Плезанте никого не осталось. Командиры подразделений объявили по внутренней связи, что операция прошла успешно, и можно возвращаться на базу. Однако какое-то время отряду придётся провести на Обероне на случай рецидива — практика показывала, что обычно бунты происходят в нескольких местах. Они распространяются, словно зараза, и никогда не рассасываются сразу, сами собой.

Когда каратели двигались обратно, навстречу им пролетели двенадцать похожих на сигары кораблей с красно-белыми полосами на выпуклых бортах. Это были ассенизаторские транспорты. Они спешили к Плезанту, чтобы потушить пожары, извлечь из-под руин обугленные тела, собрать оторванные взрывами части тел и выяснить, можно ли восстановить завод после карательной операции.

Корабли проплыли над танками и бронетранспортёрами почти бесшумно — будто делая вид, что их здесь вовсе и нет. Макс видел ассенизаторов впервые, но догадался, что это они, благодаря красно-белым полосам. Проводив транспорты взглядом, парень некоторое время думал о том, действительно ли можно что-то отыскать в руинах, оставшихся от завода.

Развалины Плезанта почти скрылись из виду, когда раздался взрыв, и на горизонте расцвёл багрово-чёрный гриб!

Волна горячего пепла, стремительно расстилаясь по песку и поднимая тучи пыли, накрыла колонну бронетехники всего через пару минут. Резко опав, она окрасила песок чёрным в радиусе двух с половиной миль. Всё это выглядело так, словно кто-то невидимый и огромный выплеснул на пустыню гигантский ушат чернил.

— В чём дело? Капитан! — репродукторы трещали, сливаясь в один невнятный океан помех.

Войска были на грани паники, потому что солдаты не понимали, что и почему произошло. А главное — как реагировать.

Потом кто-то произнёс слово «нападение», и несколько танкистов начали по собственной инициативе разворачивать затормозившие было машины. Наконец, сквозь гомон прорвался хриплый голос капитана:

— Боевая готовность номер один, ожидать дальнейших команд!

Моторы взревели, и приземистые бронированные черепахи, сделав поворот вокруг оси, нацелили пушки на только что покинутый Плезант. Вернее, на то, что от него осталось.