Рецепты доктора Мериголда - Диккенс Чарльз - Страница 33

• Предыдущая
• 33/33

К этому времени она уже ушла от молодого человека (на то, чтобы хорошенько стиснуть зубы, мне понадобилось минуты две-три), а он, закрыв лицо руками, прислонился к другой елке (их там был целый лесок). Я потрогал его за плечо. Он обернулся и, увидев меня, сказал нашими знаками:

— Не сердитесь.

— Я не сержусь, дружок. Я тебе помогу. Пойдем со мной.

Я оставил его у ступенек Библиотечного фургона и вошел туда один. Она вытирала глаза.

— Ты плакала, родная?

— Да, отец.

— Почему?

— Голова болит.

— А не сердце?

— Нет, голова, отец.

— Доктор Мериголд выпишет сейчас рецепт от головной боли.

Она взяла книжечку с моими «Рецептами» и протянула мне с вымученной улыбкой, но, заметив, что я не шучу и книги не беру, тихонько положила ее на место и внимательно посмотрела на меня.

— Рецепт не там, Софи.

— А где же?

— Здесь, родная.

Я подвел к ней ее жениха, соединил их руки и сказал: «Последний рецепт доктора Мериголда. Принимать всю жизнь». А потом ушел.

На свадьбу я в первый и в последний раз в жизни надел сюртук (сукно синее, а пуговицы так и горят) и своими собственными руками отдал Софи молодому супругу. На свадьбе присутствовали только мы трое и тот джентльмен, который заботился о ней эти два года. Я устроил в Библиотечном фургоне свадебный обед на четыре персоны. Пирог с голубями, окорок в маринаде, две курочки и всякие надлежащие овощи. Напитки самые лучшие. Я произнес тост, и племянник моего доктора произнес тост, и шутки наши всем пришлись по вкусу, и все было как нельзя лучше. За обедом я сказал Софи, что сохраню Библиотечный фургон и буду жить в нем, возвращаясь из поездок, и сберегу все ее книги в целости и сохранности, пока она не вернется. Так она и уехала в Китай со своим молодым мужем, и прощание наше было очень грустным, а потом я нашел своему мальчишке другое место, а сам, как в те годы, когда умерли моя девочка и жена, зашагал с кнутом на плече рядом со старым конягой.

Софи мне много писала, и я ей много писал. В конце первого года от нее пришло письмецо, написанное нетвердой рукой: «Мой любимый отец, еще нет недели, как у меня родилась прелестная дочурка, но я чувствую себя настолько хорошо, что мне позволили написать тебе несколько слов. Дорогой мой, любимый отец, есть надежда, что моя девочка не будет глухонемой, хотя твердо пока еще ничего сказать нельзя». В ответном письме я было намекнул на это обстоятельство, но Софи о нем больше не упоминала, и я тоже о нем не справлялся — ведь расспросами горю не поможешь. Сначала мы переписывались аккуратно, но потом письма стали приходить реже, потому что мужа Софи перевели в другой город, а я все время ездил с места на место. Но мы и без писем всегда помнили друг друга, это я твердо знаю.

С отъезда Софи прошло пять лет и несколько месяцев. Я по-прежнему был королем коробейников, и слава моя все росла. Осень прошла на редкость удачно, и двадцать третьего декабря тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года приехал я в Аксбридж, графство Мидлсекс, и распродал там остатки товара до последней нитки. И вот налегке и с легкой душой затрусили мы с конягой в Лондон, где я собирался в одиночестве отпраздновать сочельник и рождество у очага в Библиотечном фургоне, а потом закупить оптом новых товаров и снова отправиться торговать и деньги наживать.

Стряпаю я недурно и сейчас расскажу вам, что я соорудил для праздничного обеда в Библиотечном фургоне. А соорудил я мясной пудинг на одну персону — с дюжиной устриц, парочкой почек и двумя грибками. После такого пудинга человек ко всему относится благодушно, кроме как к двум нижним пуговицам своего жилета. Покончив с пудингом и убрав посуду, я привернул лампу, уселся поудобнее у очага и стал смотреть, как отблески огня играют на корешках книг.

Книги Софи так напомнили мне о ней самой, что ее милое личико возникло передо мной как живое, а потом я задремал. Наверное, поэтому все время, пока я спал, мне казалось, что рядом безмолвно стоит Софи с глухонемой дочкой на руках. Я то ехал по дорогам, то останавливался в самых разных местах — на север, на запад, на юг, на восток, где ветер гулял, гулял ветерок, здесь вот и там вот, здесь вот и там, и улетел по горам, по долам, а она все время стояла рядом — безгласная с безгласным ребенком на руках. Даже когда я, вздрогнув, проснулся, казалось, она только за миг до этого стояла рядом со мною.

Разбудили же меня самые доподлинные звуки, и раздавались они на ступеньках фургона. Это были легкие детские шажки — кто-то торопливо карабкался вверх по лестнице. Они были, такими знакомыми, что мне показалось, будто я вот-вот увижу призрак ребенка.

Но на ручку двери легли пальчики настоящего живого ребенка, ручка повернулась, дверь приотворилась, и в фургон заглянул настоящий живой ребенок. Хорошенькая малютка с большими темными глазами.

Глядя прямо на меня, девочка сняла свою крохотную соломенную шляпку, и по ее плечам рассыпались черные кудри. Потом она сказала звонким голоском:

— Дедушка!

— Господи! — воскликнул я. — Она говорит!

— Да, милый дедушка. И мне велели спросить тебя, не напоминаю ли я тебе кого-нибудь.

Еще миг — и Софи с девочкой уже повисли у меня на шее, а ее муж, прикрыв ладонью глаза, тряс мне руку, и нам всем пришлось хорошенько стиснуть зубы, прежде чем мы, наконец, успокоились. А едва мы начали успокаиваться, я вдруг увидел, как крошка-девочка весело, быстро и уверенно заговорила с матерью теми самыми знаками, которым я когда-то обучил ее мать, и по моим щекам потекли слезы счастья и жалости.

Повесть была напечатана впервые в рождественском номере журнала Диккенса «Круглый год» в 1865 году.

Замысел «Доктора Мериголда» возник у Диккенса, по его собственным словам, в период трудной и утомительной работы над романом «Наш общий друг». Образ Cheap Jack'а, коробейника, и все связанное с ним «… нахлынуло вдруг в таком ярком свете, что оставалось только смотреть и записывать».

Однако перу самого писателя здесь принадлежат лишь 1-я, 6-я н 8-я главы. Из пяти соавторов Диккенса наиболее известно в Англии имя Чарльза Коллинза (1828—1873) — писателя и художника, автора нескольких романов и ряда очерков, также печатавшихся в журнале «Круглый год».

Л. Серебрянникова

• Предыдущая
• 33/33