Потусторонний. Пенталогия (СИ) - Муха Руслан - Страница 28

— Это Азиз Игал! — объявил Зунар, заметив их замешательство.

Лица служителей храма сначала приобрели ошеломленный вид, а затем, когда до них что-то там дошло, вмиг просияли.

— Азиз Игал! Какое счастье! Боги послал удачу Сорахашер! Сорахашер благословлён! Спасен!

Зунар закатил глаза, покривил губами и сухо бросил:

— Мы к Видящему, позовите его. Мы будем ждать у источника. Там кто-нибудь есть?

— Нет, сейчас нет. С утра была джани Мэй и канья Латифа. Но они уехали несколько часов назад.

Зунар кивнул и решительным шагом направился к пирамиде, Амали и Рейджи не отставали.

Я пошатнулся, стараясь сделать шаг, но едва не упал. Меня резко подхватил под локоть Башад.

— Ты в порядке? — неожиданно вежливо, грудным мелодичным баритоном спросил Башад. Я бы и не подумал, что он так умеет.

Я не ответил, зашагал, пошатываясь и опираясь на руку Башада. Меня потихоньку начало отпускать, я так и не понял, что со мной происходило. Похожее чувство я испытывал на горе Меру, но не такое сильное, чтоб падать с ног. Может, у меня аллергия на местный воздух? Или у них тут цветёт какая-нибудь дрянь, к которой у местных иммунитет, а меня от нее штормит и заносит.

Всю дорогу я не мог оторвать взгляд от пирамиды. От ее темно-серых стен, от светящихся, словно неоном, боков. При ближайшем рассмотрении можно было увидеть, как тонкие струйки разных цветов вырываются прямо из стен и улетают куда-то, будто тонкие паутинки, подхваченные ветром. Энергия. Шакти. Может, это что-то вроде электричества?

Конечно, мой прагматичный мозг искал этому всему объяснение. Столп света мог оказаться оптической иллюзией, мощным прожектором, грандиозной голопроекцией в конце концов.

Мы прошли через высокий, в три человеческих роста, вход, Амали и Рейджи остались на улице. Башад подтолкнул меня к Зунару, сам заходить не стал.

— Ты какой-то бледный, — сказал Зунар, подхватывая меня под локоть.

Я кивнул, продолжая идти. Я уже решил, что мне становится легче, как головная боль снова усилилась.

Мы оказались в темном коридоре, его тускло освещали синие флуоресцирующие камни на золотистых жаровнях. Здесь пахло чем-то противным, приторно-сладким.

— Свамен Зунар Хал звал меня? — послышался шелестящий голос откуда-то из темноты.

— Я привел последнего из рода Игал, Видящий Ян. Ты должен взглянуть на него, — сказал Зунар.

Из темноты вышел сухой старик с ярко-синими глазами, светящимися во тьме, и еще один глаз был нарисован на лбу. Или не нарисован. Он, кажется, сиял.

— Поразительно! — воскликнул старик, заставив меня вздрогнуть.

Я не выдержал и сполз на пол, еще немного и я отключусь.

— Эй, Азиз! Ты чего? — Зунар влепил мне пощечину, пытаясь привести в чувства. Это не помогло, стало только хуже.

— Оставь его, мальчишка не инициирован, но берет шакти! Это невероятно! — голос Видящего больно скрежетал в голове.

— Берет шакти? Как такое возможно?

— Я и сам бы хотел знать. На такое были способны лишь чистые ракта, до проклятия Чидьеты. Удивительно. Но ему нужно пройти обряд инициации как можно скорее. Азиз совсем не умеет управлять потоками шакти. Все чакры забиты, кроме головы, и он тянет через нее. Где вы его нашли?

— Клан Вайш привез. Мы думаем, его держали в плену все это время.

— Возможно. Судя по чакрам, прятали его где-то очень далеко от источников. Они все закупоренные, маленькие, узкие, будто ими никогда не пользовались. А вот чакра головы довольно развитая, причем края свежие, розовые, он открыл ее совсем недавно. И вижу дар. Не совсем пойму… Понимание… Что-то связано с речью. Какие способности у него проявились?

— Я не знаю. Думал, ты скажешь… Подожди, я не пойму. Ты что? Хочешь сказать, Азиз сам подключился к источнику без инициации?

— Именно. Причем источник Хал не первый, к которому он подключился.

— И что? Я не понимаю. Если чакры не развиты… И если он подключается сам…

— Я вижу у него огромный потенциал, Зунар. Найдите ему хорошего урджа-мастера. Отправьте его в академию…

— В академию?! Да ты издеваешься, Видящий Ян! Мальчик умственно отсталый. Он двух слов толком связать не может.

— С такой чакрой головы? Умственно отсталый? Прости меня, Зунар, но это невозможно. Ты хотел ответов, и я тебе их даю. Азиз — подарок богов для клана Сорахашер. Я даже не могу определить его конечный потенциал. Он может достичь уровня бессмертного, уровня бодхи. О способностях из-за забитых чакр пока я судить не могу. Предрасположенность к ментальным способностям. Но все зависит от него самого, как он будет развиваться. Сам понимаешь.

Все что говорил старик, я слышал издалека, не понимая, не осознавая. Хорошо или плохо? Мне было лень думать.

Синие камни на потолке кружили, как и вся комната, сворачиваясь в спираль. И я, казалось, кружился вместе с ними, будто вертолетные лопасти, постепенно набирая скорость. Я слышал медленно нарастающий гул. Сейчас я взлечу.

— Инициацию нужно провести сейчас же. Он не справляется с потоком, — донеслось издалека.

— Проводи, если нужно, — голос Зунара утонул в гуле, постепенно перерастающем в оглушительный рёв.

Дальше происходило все как во сне. Я никогда не употреблял наркотики и даже с алкоголем у меня как-то не сложилось. Но сейчас у меня было стойкое ощущение, что именно так должны себя чувствовать наркоманы под кайфом.

Все вокруг искажалось, вытягивалось, скручивалось, голоса слышались то едва различимо, то били по барабанным перепонкам со всего размаху, отдавая болью. Цвета будто взбесились: снующие вокруг меня монахи — я точно помнил, были в оранжевом — а теперь в кислотно-салатовом. И лица у них то светились как у ангелов, то исчезали во тьме.

Я воспарил над полом, или нет, это монахи меня куда-то несли. Мне стало жарко, а на душе стало так тепло и радостно, будто все проблемы покинули меня в один миг. Счастье. Оно было повсюду: в искажённых лицах монахов, в мерцающих синим камнях над головой, в этом ярком сияющем солнце впереди. Это солнце и есть счастье.

— Никита! — кто-то позвал меня очень отчетливо.

— Никита! — повторил женский голос. Очень знакомый, до боли знакомый голос. Кто это? Лера? Мама…

Это меня немного отрезвило.

Я вдруг осознал, что стою совершенно голый, разрисованный символами, вокруг снуют монахи, а впереди холодное солнце ярко освещает небольшое в форме пирамиды помещение. А из центра солнца исходит синий столп, упираясь в потолок.

Это солнце излучало счастье, это оно со мной говорило, и это оно звало меня к себе.

Кто-то из монахов подтолкнул меня к шару, но я и так будто бы знал, что мне делать.

Источник Хал звал меня, и я шагнул к нему.

Мягкий свет обнял, затягивая внутрь. Он струился вокруг, просачивался в меня, сквозь меня, насыщал каждую частичку, каждую клетку тела. Щекотал, будоражил, вспыхивал яркими всполохами в глазах: жёлтыми, красными, синими, белыми.

— Никита, — послышалось прямо в голове.

Вокруг резко потемнело. Чернота и мелкие синие мушки хаотично кружат везде и повсюду.

Темный силуэт возник во тьме, рассеивая синие мельтешение.

— Никита, ты нужен мне… Впусти меня, — голос звучит певуче, звонко, гипнотизирующе, словно у сирены. Нет, это не мама.

— Кто ты?

— Впусти! — звучит требовательно, раздраженно. Силуэт приближается. Он безлик и соткан из черного дыма, лишь блекло-желтые глаза во тьме.

— Впусти! Впусти! Впусти!.. Или я сама!

— Нет! — заорал я не своим голосом.

Яркие вспышки. Красный, жёлтый, синий, белый.

Я ощущаю холодный пол под ногами. Обнаженную кожу щекочут мягкие потоки вокруг. Разум снова ясен и трезв. Я стою в центре источника, окруженный белым светом. Я полон сил и энергии. И я ясно понимаю — все кончено.

— Готово? — раздался голос Зунара позади.

— Да, он инициирован, — сказал Видящий.

— Теперь он будет привязан к источнику Хал? — неуверенно спросил Зунар. — Я имею в виду, та его способность… подключаться к любому источнику…