Кольцо Мерлина (ЛП) - Мунн Уорнер - Страница 15

Лебедь издал громкий зов и забил по воде крыльями так, что брызги полетели во все стороны.

«Иду, иду!» – засмеялась Кореника.

Через мгновение вторая лебедь расправила трехметровые крылья и взмыла в высоту. Лебедь устремился ей вдогонку. Они скользили вниз и снова вверх. В безумной гонке, набрав высоту, складывали крылья и падали вниз почти до самой земли, распугивая чаек, а палочки и трава, которую собирали утки, разлетались во все стороны.

Полная радости звонкая песня любви разносилась по небу, звучная, как серебряные трубы, бросающие вызов ангелам, которые следят за облачными замками.

Затем они скользнули вниз по широкой дуге, ощущая единение чувства и тела, и сели рядом на воду отдохнуть в маленькой заводи.

Теперь они были одни. Тира, которая разделяла все чувства Кореники, радостно благословила их, когда они взлетели, и пошла в деревню разыскать Фланна.

Вода в заводи, совершенно неподвижная, блестела словно зеркало. Царственная чета бок о бок скользила, не шевелясь, по его стеклянной поверхности.

Долгое время они оставались рядом, но вдруг, как будто больше не в силах терпеть переполнявшего их счастья, снова взлетели в синеву.

Трубя, они поднимались ввысь как единое целое, двигаясь по расширяющейся спирали и воспевая свою радость. Их полнозвучная песня донеслась до Фланна с Тирой, которые в этот момент заключили друг друга в объятья, забыв обо всем, включая лодку, которую чинил Фланн.

Все выше и выше, кружась, поднималась царственная пара, пока не стала крошечной точкой в небе, которая, наконец, исчезла из поля зрения. Но какое-то время еще можно было слышать зов и ответ, их песнь любви. Так поднимались они все выше, пока по широкой дуге их не вынесло далеко-далеко на юг.

Это была их свадьба, их брачный полет!

И тут, на краю зрения, вдоль того края марева, где океан встречается с небом, за много-много миль оба заметили зазубренный, неровный край маленьких темных точек, рассыпанных по всему южному горизонту. Соскользнув долгим пологим спуском к этой загадке, они увидели, что море было заполнено кораблями.

Харальд Харфагер, чтобы угодить девушке, которая не хотела выходить за него замуж, поклялся не стричься, пока не объединит Норвегию и не станет королем. По этой причине друзья назвали его Харальд Фэйрхейр (Прекрасноволосый), а враги прозвали Харальдом Паршивым.

После морского сражения у фьорда Хафр он стал королем, женился на возлюбленной и обрезал длинные кудри. Побежденные ярлы на остатках своих кораблей-драккаров разбежались во все стороны, поскольку вскоре христианство стало законом страны.

Дикие, жестокие викинги Ингольфур Арнасон и его сводный брат Хьорлейфур Хродмарссон собрали свое имущество, снаряжение, слуг, женщин и детей и отплыли на двухстах кораблях в Исландию, чтобы продолжать чтить Одина и Тора.

Именно на этот флот и смотрели с неба лебеди, а их зоркими глазами Гвальхмай и Кореника, изучая захватчиков.

Они кружили над кораблями на безопасной высоте, вне досягаемости стрел. Из того, что они увидели, стало ясно, что поход был тщательно подготовлен. Палубы были забиты припасами до последнего уголка; стало быть, трюмы были переполнены. Вдоль высоких бортов боевых кораблей были выложены щиты, а рядом с гребцами лежали наготове кольчуга и оружие. Это были гордые, храбрые корабли с яркими парусами, многие с хорошо заметными боевыми шрамами.

Через волны неторопливо переваливались тяжело груженные когги, приземистые грузовые суда, неумолимо движущиеся к северу. До лебедей-шпионов доносилось мычание коров, блеяние овец и коз, а время от времени пронзительно ржал конь.

Где-то под палубой храбро крикнул петух, и тонкий слух лебедей уловил ответный хор его куриного гарема.

Кое-кто из ребятишек увидел над собой прекрасных птиц и криками подозвал остальных, показывая на лебедей пальцем. Шум стоял несмолкающий. Дети плакали, матери ругались, мужчины выкрикивали приказы или переговаривались между судами с помощью боевых рожков или двухметровых луров, предназначенных для передачи голоса через фьорды или далеко в море. Все эти звуки сливались воедино в широкий шумовой вал, который катился по морю над армадой викингов.

А под всем этим, тихий как шепот, плеск волн по бортам и под килями, гул ветра в тугой оснастке и ритмичный стук длинных весел.

Гвальхмай и Кореника посмотрели друг на друга. Эту хорошо организованную армаду не сорвало с пути и не принесло сюда случайным штормом. Это были не рыбаки. По крепким палубам гордо расхаживали воины, хранители славы великих богов. Их одежда из грубого, тяжелого домотканого сукна была рассчитана на долгую носку и суровую погоду. Длинные пестрые плащи ярких красных и синих цветов были богато украшены серебряными фибулами с тяжелым золотом или желтым кварцем.

Это был флот, который точно знал, куда идет, и эти люди собирались там поселиться.

Кореника обменялась мыслями с Гвальхмаем. У этих кораблей только один возможный пункт назначения по этому курсу, и это Залив дымов – и это означало только один возможный конец для Кулди, детей божьих – рабство!

Если ветер не переменится, захватчики будут на месте меньше чем через день. Кельтов надо было предупредить!

Два лебедя мощными ударами своих длинных крыльев по широкой дуге набрали высоту, выровнялись и двинулись на север.

Викинги восприняли визит птиц как хороший знак и последовали за ними. Держась за птицами, драккары пробивались через волны.

Фланну стало неприятно, когда выражение лица Тиры сменилось на давно знакомый, но менее ласковый взгляд. Она ушла, не оглядываясь и не объясняя причин, по тропинке, ведущей в холмы.

Вскоре она вернулась с Гвальхмаем. Они шли, нежно держась за руки. Увидев их, Фланн с отвращением что-то пробурчал и вернулся к своей заброшенной работе. Пара направилась прямо к столбу, на котором висела длинная китовая кость. Гвальхмай начал громко стучать по ней молотом, призывая людей.

Кулди прибежали на звук. Мужчины и женщины побросали работу, а дети забыли свои игры, потому что все знали: этот резкий сигнал звучит не потому, что обнаружили кита, и не ради созыва обычного совета. Это был сигнал тревоги и сигнал срочный.

Прибежал епископ Малахия, подобрав одежду, а за ним его пухлая маленькая жена с раскрасневшимся лицом, хватая ртом воздух и расслабляя пояс на юбке. От ужасной вести они побледнели, но быстро оправились.

«Мужайтесь, братья и сестры!» – вскричал епископ. «Мы переживали опасность и раньше, но пираты оставались недолго и уходили. У нас есть время, чтобы собрать вещи и укрыться на Западных островах. Они снова уйдут, а мы сможем переждать их».

Кореника не решилась объяснить им, откуда она это знает, но сказала (тут Кулди предположили, что она фея, раз у нее есть дар видеть):

«Я вижу эту армаду, она похожа на большой город, который медленно движется сюда. Его жители поселятся на этих берегах и уже никогда не уйдут. Если вы попытаетесь переждать, вы все умрете в рабстве под кнутом жестоких хозяев. Ваши дочери будут их игрушками, а если ваши сыновья станут сопротивляться, у них на спине вырежут знак кровавого орла во славу Одина!»

Эти слова поразили Кулди, потому что все принимали ее за дочь викинга и удивились тому, что она говорила против своего народа. Только епископ чувствовал в ней что-то необычное, так как знал ее лучше, чем остальные, поэтому заговорил с ней любезно.

«Тогда скажите нам, что, по вашему мнению, нам делать, потому что нам больше некуда идти, разве что в Эрин или в Шотландию, откуда мы были изгнаны. Но там наша участь будет не лучше. Мы в отчаянии!»

Кореника ответила: «Пусть этот человек расскажет вам о стране, откуда он пришел и которую еще не видел ни один викинг-захватчик. Тогда вы решите, отправитесь ли вы туда или нет, но, если вы примете такое решение, знайте, что действовать надо быстро, потому что к следующему рассвету на вас обрушится опасность. Если вы уйдете, пути назад не будет, потому что никто другой не должен узнать о той стране. Она предназначена для другого народа. Этот человек – сын царя и он несет это знание в Рим, чтобы передать всю страну в руки того, кто сейчас правит римлянами.