Лучшие враги (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 9

— Ты специально идешь поближе, чтобы лучше меня слышать? — с иронией уточнила я. — Замри, иначе я ударю магией.

— Не ударишь, если предупреждаешь.

Он остановился на расстоянии в полшага, не заботясь тем, что действительно может схлопотать какое-нибудь проклятие.

— Не пойму, ты просто смирился, что дед попросил отдать долги, или правда хочешь жениться?

— В моем возрасте самое время завести семью, — напомнил он, что вообще-то старше меня почти на восемь лет.

— Зато в моем рановато.

— Риэлла Истван в двадцать лет уже качала дитя, — бесцеремонно напомнил Калеб, как рано мать сбежала из замка, чтобы вернуться одинокой и с дочерью на руках.

— И я прекрасно помню, как печально для нас обеих это закончилось, — усмехнулась я, подавив дурацкий порыв скрестить руки на груди и отгородиться от новоприобретенного жениха. — Если у тебя проблема с деньгами, то выбери любую из моих кузин. Уверена, за них тоже неплохо приплатят.

— Твоих кузин мне не предлагали.

— А ты спрашивал о них?

— Зачем? — Он открыто издевался.

— За тем, что я не выйду за тебя замуж. Более того, мы даже до обряда брачных обещаний не дойдем.

— Если верить соглашению, Эннари, то дойдем. Сейчас я понимаю, почему Парнас настоял на родовой печати. Ты крепкий орешек.

— Вообще-то, я темная чародейка.

— И ты это старательно подчеркиваешь, — с нахальной ухмылкой он разглядывал мои губы, словно напоминая, что они покрыты алой краской, кричащей о том, что девушка непроста, как может показаться с первого взгляда. — Разве не очевидно, что мне плевать на цвет магии.

Кому очевидно? До меня только-только доходит, что ты, дорогой жених, не похож на жертву шантажа.

— И я способна превратить твою жизнь в ад. Что непременно и сделаю, — пообещала я.

Тут меня посетило озарение: проблема Калеба Грэма вовсе не в атрофированном инстинкте самосохранения, а в тугоухости! Он просто-напросто не слышал угроз даже на ничтожном расстоянии, на каком чужие люди имели право стоять исключительно в набитой битком театральной галерке.

— Буду ждать с нетерпением, — согласно кивнул он. — В конечном итоге самые послушные и преданные жены получаются из маленьких своевольных ведьм.

— Кажется, ты чего-то не знаешь о ведьмах.

— Теперь мне еще сильнее хочется проверить.

Он меня открыто дразнил, а я так старательно пыталась не поддаваться на провокацию и держать непроницаемое лицо, что от усилий нижнее веко начало тихонечко подрагивать. До этого момента я и не подозревала, что оно обладало такой неестественной подвижностью.

— Раз ты всерьез намерен женится, то должен знать, что с невинностью тоже имеется заминка, — чуточку улыбнулась для эффекта. — Я не девственница.

Я нахально соврала, но проверить-то он все равно не сможет. Никогда, ни при каких обстоятельствах и даже под угрозой смертельного проклятия!

Тишина стала вдруг такой глубокой, что можно было расслышать, как курлычут голуби, облепившие каменный выступ за окном. Левая бровь Калеба поползла наверх. В глазах появилось странное выражение, уголки рта дернулись в бесстыжей улыбке.

— Хорошо, — произнес он.

К собственному стыду я чуть не поперхнулась на вздохе.

— Хо-ро-шо? — пришлось говорить распевно, чтобы справиться с неожиданным заиканием.

— Люблю опытных женщин. С ними весело в спальне: они не стесняются, не жмутся и знают, что хотят. Опять-таки учить ничему не надо…

Задела, называется, мужское самолюбие! Он насмехался, а я как любая девственница была готова самовоспламениться от нечеловеческой неловкости. Но Калеб пошел дальше и с убийственной иронией уточнил:

— Почему ты смутилась, Эннари? Ты сама начала обсуждать животрепещущую тему супружеского долга.

Ничего я не собиралась обсуждать! Соврала, чтобы уесть подлеца. Кто же знал, что он обнаружит свободные взгляды не только на цвет магии!

— Другими словами, тебя все устраивает и разрывать соглашение ты не собираешься? — Я даже нашла в себе силы говорить небрежно.

— Обещаю, быть добрым мужем и тратить приданое с умом, — с иронией ответил он.

— Ладно, женись.

— Когда?

— Не знаю. Главное, не на мне.

Я собралась покинуть поле боя с высоко задранным носом.

— Маленькая ведьма! — со смехом в голосе окликнул Калеб. — Уверен, ты не настолько коварна и опасна, насколько себя мнишь.

— Дорогой жених, кажется, вы перепутали банальную вежливость со слабостью, — бросила я через плечо и вошла в комнату.

За спиной сердито хлопнула дверь. От косяка вырвался черный дымок, выказывающий, насколько хозяйка покоев зла. Сам собой в замочной скважине провернулся ключ. Я застыла посреди гостиной и начала перебирать в уме заклятия, способные выбить из Калеба возмутительную спесь. Как всегда, на десятом меня попустило, на пятнадцатом вернулось самообладание.

Пока меня не было, из комнаты исчез поднос с грязной посудой и появился графин с водой. Шпионское заклятие на зеркале не трогали. Я специально его проверила, когда доставала из дорожного сундука завернутый в плотную ткань живой гримуар.

Устроившись на широком подоконнике, я аккуратно развернула мешковину и любовно огладила кожаный переплет с коваными уголками. Редкую книгу мне подарила деканесса Брунгильда Торстен, потрясающая женщина, в присутствии которой даже мухи предпочитали не жужжать, а притворяться мертвыми. Студенты притворяться мертвыми, конечно, не смели, но голос лишний раз подавать не рисковали.

В общем-то, гримуар и Холт Реграм появились в моей жизни одновременно. Представитель древней магической фамилии на спор с приятелями стащил колдовскую книгу из кабинета госпожи декана и подкинул мне. Тоже на спор. Я так сильно разозлилась, что закляла всю компашку проклятием честности. Слышала, что они каялись даже в детских проделках, пока Брунгильда не сжалилась и не погасила колдовство.

Пару месяцев я гордо носила корону самой злобной ведьмы академии Деймран, перехватив престижный статус у деканессы, за что она торжественно подарила мне возвращенный гримуар. Холта же отчаянно веселило, что его прокляла внучка светлого чародея. И пусть я не разделяла мнение друга, будто к магии надо относиться легко, мы умудрились сойтись характерами.

— Брунгильда, просыпайся! — похлопала я в ладоши над книгой.

Безусловно, живой гримуар звали по-другому. Пафосно, благородно и почти не переводимо на сартарский язык… Короче, я не запомнила и дала имя бывшей хозяйки. Книге не нравилось, может, воспоминания о деканессе Торстен были невеселые, или она редко обращалась к этому «кладезю магической мудрости», но кладезь под дурное настроение вредничал.

— Немедленно!

Из символа темной магии, выдавленного в центре кожаного шероховатого переплета, вырвалось облако жиденького дымка, словно книга-старушка для начала решила прокашляться. Знак вспыхнул, застежка раскрылась.

— Начадила-то, — недовольно поморщилась я, ладонью развеивая слезоточивый дым. — Брунгильда, как разорвать свадебное соглашение с родовой печатью?

Книга сама собой раскрылась, зашелестели страницы. Ближе к середине толстого тома поиск завершился. На предложенном развороте был заголовок: «Как навести порчу».

— Брунгильда, как разорвать свадебное соглашение без черной магии? — уточнила я.

Страница открылась немедленно. «Ядовитая волчья ягода» было написано в заголовке.

— Ты мне предлагаешь выпить яду и напоить остальных? Не выспалась, что ли? — с раздражением вопросила я у безмолвной книги. — Брунгильда, как разорвать магическое соглашение, никого не убивая?

Гримуар принялся листать страницы. Туда-сюда, вперед-назад. Через минуту отчаянного шуршания стало ясно: способа, чтобы все оставались — ладно, здоровы — хотя бы живы, в книге с темными заклятиями и магическими советами не находилось. Она печально закрылась и выпустила от страниц черный дымок. Мол, пощади, хозяйка, я выдохлась.

— Брунгильда, как избавиться от жениха за три… хорошо, за семь дней? — печально вздохнула я, поняла, что книжка нацелилась на разворот с порчей, и быстро уточнила: — Не убивая его с помощью черной магии!