Лучшие враги (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 28

— Я уж как-нибудь постараюсь, — пообещал Хардинг.

У Калеба сделалось очень странное лицо. Он постучал себе по груди, кажется пытаясь избавиться от лишнего воздуха, которым поперхнулся.

— Вы слышали, что о вашем кабинете ходят дурные слухи? — никак не могла примолкнуть кузина. — Не верьте. Он вовсе не проклят. Энни наверняка бы заметила. Да, Энни?

Все повернулись ко мне. Я сжимала в кулаке пустой флакончик от приворота и недоуменно оглядела мужчин.

— Я не проверила на проклятия, потому что за это не платили.

Возникла странная пауза. Готова поспорить, что чародейка-крестная благословила Люсиль Истван на долгую и счастливую жизнь. Как иначе объяснить это великолепное, просто сногсшибательное простодушие? Умные и сложные счастливыми никогда не бывают. Эбигейл тому подтверждение.

— Вина? — тихо спросил Калеб, видимо, понимая, что только алкоголь способен привести мэра в чувство после общения с двумя кузинами-чародейками. Однако в чувство прийти не удалось, скорее наоборот ускоренно отъехать в сторону мира иного и его предместий. При первом же глотке у гостя сделались большие и несчастные глаза, а лицо пошло яркими пятнами, заметными даже в потемках. Я грешным делом подумала, будто тетушка добавила в вино какой-нибудь природный афродизиак.

— Боуз, воды! — просипел мэр и добавил: — Будьте добры, немедленно.

Помощник, как услужливая женушка, подскочил с места и, готовый от души напоить новое начальство приворотом, схватился за кувшин. Зелье варилось для светлого чародея, кто знает, как причудливо подействует на обычного человека? Живенько представила, какая может случиться трагедия в жизни мужиков, напои один другого, и по спине пробежал холодок.

— Не сметь! — рявкнула я, словно пыталась упокоить умертвие.

От вопля над головой забренчала хрустальная люстра, и едва не потухли свечи. Мэр, похоже, вообще передумал пить, чтобы ему ни предложили, и от греха подальше спрятал руки под крышку стола. Его помощник, испуганно отставив кувшин, присел на краешек стула.

— Помогите мне пресветлый Парнас и господи боже, аминь, — скороговоркой пробормотал он себе под нос. Вообще-то, очень тихо, но мы молчали, поэтому получилось громко.

— Я к тому что… пусть Люси нальет, — вполне себе миролюбиво махнула я рукой. — В нашем замке за столом женщины ухаживают за мужчинами. Традиция, знаете ли.

— Кто сказал? — прошептала кузина.

— Тетушка Летисия.

— А ты не можешь? — подал голос Калеб, со стороны следивший за цирком и старательно молчавший.

— Не могу.

— Почему же? — откинулся он на стуле.

— Боюсь, что в меня все влюбятся.

Видимо, мысль ему не пришлась по вкусу. Он шумно хлебнул вина из бокала и замер, надув щеки. Проглотить питье оказалось непросто. Дернулся на шее кадык.

— Какое вино… уксусное, — кашлянул Калеб в кулак.

Люсиль схватилась за кувшин, наполнила бокал:

— Запей ледниковой водичкой из-под крана!

— Благодарю, — просипел тот, не отказываясь залиться водой из-под крана, и проглотил любовный дурман буквально за четыре глотка. Я посчитала, потому что завороженно следила, как у него на шее ходил кадык.

— Господин мэр, держите и вы водички, — суетилась Люсиль, как настоящая сестра милосердия, и перегнувшись через стол налила ему любовное зелье.

Темное заклятье, окутавшее запястье мужчины, в густых тенях осталось незаметным для чародеев и было совершенно неощутимым для обычного человека. Хардинг даже донес стакан до вытянутых трубочкой губ, но вода полилась мимо рта по подбородку, на манишку и дальше по рубашке, прилипая к исподнему. Нахлебаться приворотам ему не удалось, разве что растереть по лицу. И по одежде.

Возникла долгая пауза. Мэр обтекал. Мы молчали, как на похоронах любимого дядюшки.

— И носовой платок тоже возьмите, — предложила Люси, вытаскивая из кармана нежно-розовый кружевной клочок. — Он заговорен. Вытрете рубашку и все мигом высохнет.

Кажется, Хардингу было уже все равно, что с ним сделают ужасные, добрые чародейки. Он последовал совету и повозил платочком по рубашке. От конфликта светлой и темной магии в разные стороны прыснули искры, и на ткани появилось большое выжженное пятно. Честное слово, хорошо, что он начал с верха, а не со штанов…

Мэр аккуратно, словно боясь остаться без пальцев, отложил ядреный лоскут и вытер руки о банальную, но надежную салфетку.

— Кажется, что-то пошло не так, — прошептала Люси.

— Абсолютно все пошло не так, — покачала я головой.

Дружба Истванов с новым мэром явно не заладилась, но Калеб не терял оптимизма. Видимо, он решил, что после романтического ужина с кузинами-чародейками гостям стоило расслабиться. Вернее, одному из гостей. Боуз просто и незамысловато объелся.

— Господин Хардинг, выпьем кофе у меня в кабинете?

Калеб поднялся, оттолкнувшись ладонями от стола, и указал на закрытые двери столовой, под которыми наверняка подслушивали любопытные слуги.

— Пожалуй, — согласился тот и поспешно застегнул пиджак, пряча прореху. — Девушки, спасибо за вечер. Он был незабываемый.

Уверена, он решил ненавидеть чародеев (возможно, не только Истванов, а всех подряд) и теперь начнет с ними подпольную войну. По воскресеньям будет ставить свечи за упокой наших душ, а заодно и бывшего мэра Догера, посмевшего уступить ему жесткое мэрское кресло в провинции возле светлого замка.

— Выпейте лучше кофе с коньяком, — посоветовала я и добавила: — Можно без кофе.

Платок Люсиль, подоткнутый под тарелку, остался лежать на столе. Вообще, я хотела попросить у нее какую-нибудь мелочь: заколку или простую булавку для волос, чтобы сейчас же спрятать в кровати Калеба, но заговоренная тряпица тоже сойдет.

— Кстати, госпожа чародейка, — прежде чем уйти тихо и по-свойски зашептал Боуз, — когда вы вернете мои домашние туфли?

— Никогда.

Проклятая честность!

— Понравились?

— Еще вчера выбросила.

— Как можно выбрасывать чужую обувь? — возмутился он.

— Запросто. Я же не знала, что вы появитесь в замке и потребуете их обратно.

— Боуз, где вы застряли?! — раздался из коридора злобный мэрский рык. Похоже, несчастного помощника назначили виновным за застольные неприятности. Зря он не испачкался в потемках, не испортил одежду и наелся от пуза, ни разу не подавившись креветочным хвостиком.

Секретарь сломя голову бросился догонять суровое начальство. Люси тоже засобиралась:

— Побежала, а то Эбби ждет. Я должна рассказать, что вы… они… мы тут делали.

— Обязательно расскажи. Во всех подробностях, — хмыкнула я.

В жизни бы не подумала, что такой отвратительный день, когда не получалось решительно ничего, и даже врать, закончится таким оглушительным успехом. Похоже, святые демоны увидели, как сильно я страдаю, и послали чуточку удачи.

Кувшин пришлось прихватить с собой, вылить остатки зачарованной воды в напольный цветок, а посудину пристроить на подоконник. В гостевой башне царили тишина и покой. Практически беззвучно вскрыв замок, я вошла в темные покои Калеба и поспешным взмахом погасила проснувшиеся магические светляки. Платок Люси спрятала в подушку, закопав поглубже в перья. Пришлось повозиться с застежками и проверить, не остался ли на покрывали пух, и только потом двинуться к выходу…

Едва я потянулась к ручке, как она сама собой повернулась. В дверном проеме возник Калеб. Мы столкнулись практически нос к носу, и замерли в обоюдном молчании на пару долгих секунд. Расстояние между нами, прямо сказать, желало стать шире, но ни я, ни жених не двигались.

Калеб заговорил тихим голосом, объясняя, почему я бездарно попалась:

— Хардинг решил, что сыт по горло нашим знаменитым гостеприимством и отказался от кофе…

Пока он не перешел к вопросам, на которые мне не удастся избежать честных ответов, я поднялась на цыпочки и прижалась губами к его мягким губам.

Мы прижимались губами, не закрывая глаз и не шевелясь. Еще мне было страшно дышать. Чувствуя, как лицо заливает румянец, я осторожно отстранилась, опустилась на пятки и громко сглотнула.