ВШ 3 (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 17

— А где остальные парни? — спросил я.

— На трибуне болели за своих, сейчас все у выхода соберёмся возле автобуса. Да, Георгий Иванович? Или в связи с этим… недоразумением будет какая-то новая вводная?

— Всё по плану, бутылку Пётр Петрович забирает на экспертизу, заодно в Госкомспорт позвонит, всё им рассказать. Там должны оперативно принять решение.

— Надеюсь, это решение будет правильным, — пробормотал Чеботарёв.

А меня опять скрутило. Рано я понадеялся на то, что «бунт подавлен», революционеры пока не собирались складывать оружия. Когда уже таблетки Биркина начнут действовать?!

По возвращении в отель Свиридов, как и обещал, заварил литровую банку крепкого чая. По пути мы ещё в аптеке купили несколько бутылок минералки. На всякий случай я предложил взять воду от другого производителя, мало ли…

Идти со всеми в столовую Биркин мне запретил, раздобыл только где-то горстку сухариков, которые я сейчас и хомячил под чай в номере руководителя делегации. Последствий отравления уже не ощущалось, но слабость всё равно присутствовала.

— Неужели греки могли пойти на такую подлость? — качал головой Георгий Иванович, глядя на то, как я пытаюсь добить банку с «чифирем». — И всё ради какой-то медали… Ведь ещё неизвестно, выиграл бы этот Ксенакис свой финал или нет. Неужто снова попытались бы провернуть фокус с отравленной водой? Нет, решительно не понимаю!

— А почему нет? Один раз им это почти удалось, если бы я не отправил соперника в нокаут — на третий раунд уже просто не смог бы выйти. Ну или вышел бы, обделавшись прямо на ринге. А потом и с поляком такой же фокус провернули бы.

Парни ещё в автобусе оказались в курсе моих приключений, тут же устроив бурное обсуждения этого скандального происшествия, кто-то (кажется, Вася Шишов) даже крикнул, что нужно ехать в полицию. Но Георгий Иванович всех утихомирил, заявив, что Афонин свяжется с Госкомспортом, и там пусть начальство решает, что делать дальше.

Весь вечер я прислушивался к своему организму. Нет, вроде не тянет справить нужду, если только отлить. Биркин прописал мне покой и ещё раз напичкал активированным углем, предупредив, что если я утром всё же схожу по-большому, то не должен пугаться чёрного цвета своих экскрементов. Такие вот натуралистические подробности… А что делать, c'est la vie, как говорят французы.

Таблетки вкупе с чаем произвели отличный эффект, утром я чувствовал себя почти как огурчик, ощущалась лишь небольшая слабость. На завтрак я готов был сожрать зажаренного быка, но Григорий Абрамович настоял, чтобы я ограничился куриным бульоном, который весьма кстати оказался в утреннем меню. В бульон по рекомендации Биркина я добавил сухариков, и слопал получившуюся тюрю за милую душу. А на десерт — снова стакан крепкого чая, заваренного мне Свиридовым. Даже неудобно стало, как все меня обихаживают.

Заодно поинтересовался у Иваныча, какие новости от Афонина. Тот помрачнел и махнул рукой:

— Не хотел тебе говорить, но раз уж ты сам спросил… В общем, вчера поздно вечером он мне позвонил и сказал, что Павлов[1], в свою очередь посовещавшись с Громыко, передал ему приказ Андрея Андреевича дело замять. Тем более что наш боксёр победил, так и нечего раздувать из мухи слона. Может, он и правда что-то не то съел, и мы тут безосновательно грешим на греческую сторону. Так что даже до экспертизы дело не дошло.

Свиридов выглядел таким расстроенным, что я решил его немного приободрить:

— Да ладно, Георгий Иванович, всё, что ни делается — к лучшему. Я уже в норме, порву сегодня вашего поляка, как Тузик грелку.

— Почему это сразу моего? — выдавил из себя улыбку собеседник. — Но ты молодец, Максим, не теряешь оптимизма и бодрости духа, а это уже половина успеха.

Воскресные финалы начинали в полдень по местному времени. Снова в зале телевидение, Согласно весовым категориям первыми на ринг выходили боксёры наилегчайшего веса.

Толя Микулин в «близком» бою по очкам одолел выходца испанца с кинематографической фамилией Родригес. Тренер и по совместительству секундант испанца громко выражал недовольство вердиктом судей, но те своего решения не изменили. Дальше уверенная победа Гладышева, которому так же пришлось провести на ринге все три раунда в поединке с итальянцем Францелли. Вася Шишов не посрамил честь Отечества, одержав досрочную победу над французом Домиником Готье. После этой победы стало ясно, что командный успех за сборной СССР. Но на достигнутом останавливаться мы не собирались. Акопкохян досрочно разобрался с представителем Югославии, а вот Аветисян другому югославу, наоборот, уступил.

Ох и расстроился парень, реально до слёз. Ещё бы, в свой день рождения так мечтал сделать себе подарок — золотую медаль первенства Европы и значок Мастера спорта СССР, а в итоге просто перегорел. В конце боя полез рубиться и наполучал от хладнокровного югослава. Вот что значит горячий кавказский темперамент.

Что ж, вот и мой черёд настал… Сегодня на мне синяя майка. После вчерашнего лёгкая слабость в организме ощущалась, но руки с ногами не дрожали, и на том спасибо. Жаль, не удалось проникнуть в раздевалку к полякам, где разминался соперник, придётся начало боя посвятить разведке. Гжегож Енджейчик оказался поджарым, рослым парнем немного выше меня. И, что самое неприятное, излучавший уверенность в своих силах. Именно уверенность, а не самоуверенность, что могло бы обернуться недооценкой соперника. Поднявшись на ринг, спокойно покрутил головой, разминая шею, как заядлый профессионал, несколько раз широко раскрыл рот, а под конец мини-разминки пару раз заехал себе же перчатками по физиономии, подготавливая её к приёму ударов противника. Его секундант тоже выглядел спокойным, тогда как Саныч заметно нервничал, даже моего мишку, пытался засунуть в карман спортивных штанов. Хотя уж ему-то чего нервничать? Сборная под его началом добилась командной победы, живи и радуйся… Но нет, переживает мужик, что ж, молодец, так и надо, за каждого из своих парней душой и сердцем болеть, иначе какой же ты тренер.

Ну да ладно, это всё лирика, а сейчас начнётся физика. То есть физическое воздействие двух человеческих особей друг на друга при помощи верхних конечностей. Рефери Андреас Кох сегодня из ФРГ: нижняя челюсть вперёд, нос прямой и тонкий, губы сжаты в тонкую полоску, глаза серо-голубые… Истинный ариец!

Для начала на всё том же английском проводит с нами короткую беседу, мы автоматически киваем, мол, всё поняли про ниже пояса, затылок и умение слышать команды рефери, давай уже, дядя, начинай. Наконец звучит команда: «Бокс!», и мы сходимся в центре ринга.

Руки у соперника навскидку такие же длинные, как и у меня, так что особого преимущества кто-то из нас на дальней дистанции иметь не будет. Впрочем, разведку мы оба провели как раз с дальней дистанции, набросав друг другу ударов по перчаткам. Во второй половине раунда я стал чаще работать на средней дистанции, периодически входя в клинч, и соперник с готовностью принял мою игру. Енджейчик практически ни в чём мне не уступал, и первый раунд, как мне показалось, был ничейным. Саныч в перерыве меня не гнал вперёд, советовал продолжать в том же духе, да и я понимал, что рано ещё спуртовать. Брешей в обороне противника я не заметил, поэтому сильно сомневался, что мне удастся, как накануне с греком, провести комбинацию с завершающим акцентированным ударом, способным отправить соперника если не в нокаут, то хотя бы в нокдаун. Значит, нужно брать количеством ударов и желательно точных попаданий: пусть пять ударов придутся по перчаткам, а шестой всё равно достигнет цели. Ну и работать чаще по нижнему «этажу», то есть по корпусу, а не — боже упаси — ниже пояса.

Я сразу же стал реализовывать свой план, надеясь, что мне хватит выносливости до конца боя даже после вчерашнего отравления. Енджейчик не тушевался, отвечал тем же, но мне казалось, что я попадаю почаще. Или лишь казалось… В общем, второй раунд прошёл в обоюдоострых атаках и контратаках, но опять же, не сказать, чтобы кто-то из нас двоих выглядел на голову сильнее соперника. Но жара, сука, даёт о себе знать. Пот с меня — да и с соперника тоже — лил градом. Едва прозвучал гонг на второй перерыв, Саныч, вытащив у меня изо рта капу и доверив её ополоснуть стоявшему за канатами Биркину, первым делом устроил мне «прокачку».