Рассказы - Диккенс Чарльз - Страница 4
- Предыдущая
- 4/58
- Следующая
— О Матильда! — томно вздохнул дряхлый фат, прижав правую руку к груди, чуть левее четвертой пуговицы жилета, считая снизу. — О Матильда!
— Какая Матильда? — воскликнул Хикс, вскакивая.
— Матильда Мейплсон, — ответил Колтон, тоже вставая.
— Я женюсь на ней завтра утром, — сказал Хикс.
— Ложь! — ответил его собеседник. — На ней женюсь я!
— Вы?
— Я!
— Вы женитесь на Матильде Мейплсон?
— На Матильде Мейплсон.
— Мисс Мейплсон выходит за вас?
— Мисс Мейплсон? Нет, миссис Мейплсон!
— Боже мой! — воскликнул Хикс, падая на стул. — Вы женитесь на матери, а я на дочери!
— Чрезвычайно странное совпадение! — ответил мистер Колтон. — И к тому же весьма неприятное; дело в том, что Матильда намерена держать все в тайне от дочерей, пока бракосочетание не совершится, и поэтому не хочет просить никого из своих друзей быть посаженым отцом. По некоторым веским причинам мне тоже не хотелось бы до поры до времени посвящать в это дело своих знакомых; вследствие чего я послал за вами, дабы узнать, не сделаете ли вы мне одолжение выступить в роли отца?
— Я был бы счастлив, уверяю вас, — сказал Хикс сочувственным тоном, — но, понимаете, я выступаю в роли жениха. Одно часто бывает следствием другого, но совмещать обе эти роли как-то не принято. А Симпсон? Я уверен, что он с радостью вам поможет.
— Мне бы не хотелось обращаться к нему, — ответил Колтон. — Он такой осел.
Мистер Септимус Хикс поднял взор к потолку, потом опустил его на пол, и, наконец, его осенило.
— Пусть отцом будет хозяин дома, Тибс, — предложил он и привел двустишие, удивительно подходившее и к Тибсу и к парочке:
— Эта мысль уже приходила мне в голову, — сказал мистер Колтон, — но, видите ли, Матильда по неизвестной мне причине очень не хочет, чтобы миссис Тибс узнала об этом, пока все не будет кончено. Естественная стыдливость, знаете ли.
— Он добрейшее существо, если уметь подойти к нему, — сказал мистер Септимус Хикс. — Велите ему ничего не говорить жене, убедите его, что она не рассердится, — и он тут же согласится. Мой брак должен остаться тайным из-за ее матери и моего отца; поэтому Тибсу надо приказать хранить молчание.
В эту минуту у парадной двери послышался робкий двойной стук, равный одному самоуверенному. Это был Тибс. Это мог быть только он, потому что никто другой не тратил пяти минут на вытирание ног. Он ходил уплатить по счету булочнику.
— Мистер Тибс, — ласковым голосом позвал мистер Колтон, перегнувшись через перила.
— Сэр? — откликнулся обладатель грязной физиономии.
— Будьте так любезны, поднимитесь сюда на минутку.
— С удовольствием, сэр, — ответил Тибс, в восторге от того, что его заметили. Мистер Колтон тщательно затворил дверь. Тибс положил шляпу на пол (как часто делают застенчивые люди), сел на предложенный стул и огляделся с таким изумлением, словно его вызвали на суд инквизиции.
— Довольно неприятное событие, мистер Тибс, — произнес Колтон внушительно, — вынуждает меня обратиться к вам за советом и просить вас не сообщать того, что я собираюсь сказать, вашей супруге. Тибс изъявил согласие, недоумевая про себя, какого дьявола тот натворил, и предполагая, что он по меньшей мере перебил все парадные графины.
Мистер Колтон продолжал:
— Я оказался, мистер Тибс, в довольно неприятном положении.
Тибс поглядел на мистера Септимуса Хикса так, словно думал, что именно присутствие мистера Хикса, придвинувшего кресло столь близко к собрату-жильцу, и составляет неприятность этого положения, но, не зная, что сказать, ограничился восклицанием: «Неужто?»
— Теперь, — продолжал молоток, — разрешите мне просить вас не проявлять никаких признаков удивления, которые могла бы услышать прислуга, когда я скажу вам — подавите чувство изумления! — что двое из обитателей этого дома намерены завтра утром сочетаться браком. — И он отодвинул свое кресло на несколько футов, чтобы получше насладиться эффектом столь неожиданного сообщения.
Если бы Тибс опрометью выскочил из комнаты, шатаясь, спустился бы с лестницы и упал в обморок в нижнем коридоре, если бы он, вне себя от удивления, выпрыгнул из окна в извозчичий двор, расположенный за домом, его поведение показалось бы мистеру Колтону менее необъяснимым, чем то спокойствие, с которым он просто сунул руки в карманы невыразимых и, чуть ли не хихикнув, сказал:
— А как же.
— Вы не изумлены, мистер Тибс? — вопросил мистер Колтон.
— Да нет, сэр, чего же, — отозвался Тибс. — В конце концов это естественно. Когда молодые люди часто видятся, сами знаете…
— Конечно, конечно, — сказал Колтон с неописуемым самодовольством.
— Вы, значит, не видите в этом ничего необычного? спросил мистер Септимус Хикс, все это время в немом удивлении взиравший на Тибса.
— Нет, сэр, — ответил Тибс. — Я тоже был таким в его годы, — и он самым настоящим образом улыбнулся.
«У меня, значит, дьявольски моложавый вид!» — с восторгом подумал старый фат, знавший, что он на добрых десять лет старше Тибса.
— В таком случае перейдем сразу к делу, — продолжал он. — Я хотел бы знать, согласны ли вы быть посаженым отцом?
— Разумеется, — ответил Тибс, все еще не проявляя ни малейшего изумления.
— Согласны?
— Само собой, — подтвердил Тибс, по-прежнему спокойный, как портер, с которого сдули пену.
Мистер Колтон горячо пожал руку порабощенному мужу и поклялся ему в вечной дружбе. Хикс, преисполненный удивления и радости, последовал его примеру.
— Признайтесь же, — спросил мистер Колтон у Тибса, поднимавшего с пола свою шляпу. — Были вы удивлены?
— И не говорите! — ответила эта высокая персона, взмахнув рукой. — И не говорите! Когда я услышал об этом в первый раз…
— Так неожиданно, — сказал Септимус Хикс.
— Понимаете, так странно — обращаться ко мне, — сказал Тибс.
— В общем и целом — необыкновенно! — воскликнул престарелый жуир, и все трое рассмеялись.
— Послушайте, — начал Тибс, притворив открытую было дверь и давая полную волю подавляемому дотоле смеху. — Меня беспокоит одно — что все-таки скажет его отец?
Мистер Септимус Хикс поглядел на мистера Колтона.
— Да, но смешнее всего то, — произнес последний, в свою очередь поддаваясь веселью, — что у меня нет отца. Хе-хе-хе!
— У вас-то отца нет, зато у него есть, — сказал Тибс.
— У кого? — поинтересовался мистер Септимус Хикс.
— Как у кого? У него.
— У кого — у него? Вам известна моя тайна? Вы обо мне говорите?
— О вас? Нет. Вы же знаете, о ком я говорю, — отвечал Тибс, выразительно подмигивая.
— Ради бога, о ком вы говорите? — спросил мистер Колтон, которого, как и Септимуса Хикса, эта путаница совсем сбила с толку.
— О мистере Симпсоне, разумеется, — ответил Тибс. — О ком же еще?
— Я понял все, — сказал любитель Байрона, — Симпсон завтра утром женится на Джулии Мейплсон.
— Само собой, — ответил Тибс с глубоким удовлетворением, — конечно, женится.
Потребовался бы карандаш Хогарта, чтобы изобразить — наше слабое перо не в силах его описать — выражение, появившееся на лицах мистера Колтона и мистера Септимуса Хикса при этом неожиданном заявлении. Равным образом невозможно описать, — хотя, быть может, наши читательницы без труда вообразят, — к каким хитростям прибегли три красавицы, чтобы так прочно поймать каждая своего поклонника. Каковы бы ни были их уловки, они увенчались успехом. Мать прекрасно знала, что ее дочери собираются выйти замуж, а дочки равным образом были осведомлены о намерениях своей достопочтенной родительницы. Однако будет приличнее, решили они, если каждая притворится, будто ничего не знает о двух других помолвках, было также желательно устроить все свадьбы в один и тот же день, чтобы один из тайных союзов, став явным, не повлиял неблагоприятным образом на другие. Отсюда недоразумение между мистером Колтоном и мистером Септимусом Хиксом, и отсюда же предварительный уговор с неосторожным Тибсом.
- Предыдущая
- 4/58
- Следующая
