Мстительная пышка (СИ) - Янышева Ольга - Страница 18

Затаив дыхание, представил, что будет, когда Дарина поймёт, что номер у нас с ней один на двоих.

«Неее… подожду до вечера!» — на улице только-только начинало темнеть, поэтому я решил оставить свои вещи на ресепшн, дав отдельные указания об их доставке после нашего ухода.

Верить в слова невестки, только встретившей меня и уже заметившей: «Тебя четвертовали, барин! Ещё на этапе обнимашек со старшенькой!» — я не смог. Это казалось нереальным. Ревность? К ребёнку?

«Нет, Оля, конечно, хорошенькая, и обещает стать ещё очаровательней, когда вырастит, но чтоб сейчас меня к ней ревновать?! Фу…»

Переведя взгляд на Вовку, хитро на меня смотрящего, мстительно прищурился, дурачась:

— А вот тебе, дорогой дружок, мне надо выделить отдельное время! Каков наглец! Увести мою невесту надумал!

Тринадцатилетний паренёк прыснул от смеха, уворачиваясь от моих рук, прячась за мамку.

Но защитила его, к удивлению всей семьи, София, заслонившая и Веру, и Вовку своей тоненькой фигуркой, сухо заявив:

— Скажи, что это шутка!

— Ты о чём, мелкая?

— Эта Дарина… она тебе не подходит!

Изумление удержать не удалось. Брови полезли наверх, и моё лицо вытянулось, синхронно повторяя за лицом Веры и Оли. Вова наоборот нахмурился, бойко выходя на разборки вперёд.

— Ты не права, Софа. Дарина мне очень нравится.

Девочка упрямо сжала руки в кулачки, поджав губы.

— Нет.

— Юная леди! — возмутилась невестка, от стыда за дочь покраснев. — Это что ещё за заявления?! Ты — Всевидящий?! Каждый выбирает себе пару такую, которая дорога ему… близка по сердцу!

— Они не подходят друг другу! Я же вижу! Тим — красивый! А эта Дарина… она… она… толстая!

— Систер, — фыркнул Вовка, пихнув Софию плечом, из-за чего та чуть не упала, — это не Дарина — толстая, это ты — тощая! Вон уже от толчка скоро лицом паркет целовать начнёшь. Женщина не должна быть такой.

Мы с Верой переглянулись, пока Оля прикрыла рот рукой, пытаясь не выдать свой смех.

Возмущение и раздражение от слов племянницы разом пропали. Мне стало любопытно:

— А какой же должна быть женщина?

— Мягкой, — пожал плечами Вовка, и мы захохотали, полностью покорённые простым объяснением паренька, с которым мои вкусовые пристрастия оказались до смешного схожи.

— Правильно, Вовочка! Ты — умница моя! — звонко чмокнув сына, Вера строго посмотрела на дочь. — Главное — чтобы человек нравился тебе, а не твоим друзьям, родственникам или другой какой компании умачей! Конечно, к мнению родителей, единственных людей, имеющих право давать тебе советы, ты можешь прислушаться, но не более! А ты, Софа, смотри мне! Не дай Бог, твой рот решит высказать это предположение в присутствии Дарины… не обижайся тогда!

Девочка обиженно надула губы, но послушно кивнула, замолкая.

— София, — присев на корточки, посмотрел в глаза племянницы, ловя её взгляд, — ты должна запомнить одно… на будущее, так сказать… когда увидишь восхищение в глазах понравившегося тебе мальчика, парня, мужчины — не важно — уверенность в том, что он любит именно тебя… без твоего таланта к танцам, без денег отца или дяди, без стильных шмоток… только тебя — тогда не страшно полюбить его в ответ!

София задумалась:

— А если я первой влюблюсь?

— Я могу сильно ошибаться, — осторожно заметил, бросив взгляд на Веру, — но мне кажется, что девочка первой не должна признаваться в своей симпатии. Девочкам в сердечных делах спокойнее быть трусишками.

— Пф! — встряла в наш с Софи разговор Олька, хватая младшую сестру за руку. — Ещё чего!? Хочешь, чтобы нашим избранникам было так же весело, как тебе? — хитро выдала мелкая зараза, откинув копну тёмных волос через плечо. — Не слушай его, Софка. «Любить надо того, кто достоин твоей любви!» — так сказал папа, и он — лучший учитель!

— Никто не спорит, — подняв руки вверх, Вера улыбнулась. — Ваш папа, действительно, самый-самый!

— Всё просто, — продолжила Оля, щёлкнув сестру по носу, — если Тим любит Дарину, значит она невероятная… такая же невероятная, как наш дядя! Ты просто к ней присмотрись, прислушайся сердцем, а не глазами… — у нас с Верой опять челюсть стала плавно опускаться вниз от мудрости уже второго её ребёнка.

— Хорошо… — робкая улыбка девочки согрела сердце. — По крайней мере, твоя Дарина — не копуша.

Повернувшись в сторону, куда кивком головы указала мелкое сокровище Орловых, увидел Соколову.

— Я заметила, что вы не расходитесь, поэтому решила не задерживаться… невежливо это как-то… — смущение помощницы, как меха в кузнях, разогнало тепло в сердце до размеров пожарища.

— Тогда приглашаем вас в полюбившийся нам ресторанчик!

Весёлой компанией мы вышли из отеля, перейдя дорогу, быстро оказываясь в тот самый ресторанчик, интерьер которого заворожил Соколову, притихшую и непривычно застенчивую.

Расспрашивать её о том, что случилось, при всех я не стал, но старался, как мог, втягивать её в общие разговоры, чтобы она не чувствовала себя лишней.

Заказ для девушки тоже пришлось взять на себя, потому как «равиоли со шпинатом» — это был предел моего терпения!

«Фу!»

Отобрав у всех меню, чтобы было обидно не одной Дарине, сделал заказ на всех один, превратившись в раздражителя, «против которого все начинают дружить»!

В общем, постепенно Соколова расслабилась, выпустив, наконец, своё потрясающее обаяние, которое не так давно в лифте вылила мне на ботинки, одним взмахом ресниц влюбляя в себя, и уже через пять минут все хохотали над её шутками и комическим описанием моих страданий, отвечая на вопрос Веры: «Как вы познакомились?»

Оля и София быстро прониклись симпатией к Соколовой, не говоря уже о Вовке, который умело отвлекал мою помощницу, быстро покорив её своим талантом. Когда первая салфетка с иллюстрацией нарисованного мягким карандашом моста и Эйфелевой башни вызвала у Дарины восторженное восклицание, Вовка достал цветные карандаши, слегка отодвинувшись от нашей группы, уже приступившей к десерту, быстро рисуя в своём альбоме что-то, посматривая на мою правую руку «Дома Моды».

— Ваши дети такие талантливые! — улыбнулась Дарина, искренне отпустив комплимент Вере, счастливо ответившей ей с такой же улыбкой.

— Да. Но, даже если бы это было не так, я бы всё равно их любила!

— Это тебе, — перебил Орлову Вовка, протянув Дарине два листка.

— Ой! Такой красивой меня ещё никто не видел! — Пышка ошалело смотрела на себя, идущую по вечернему Парижу, изображённому цветной ретушью.

Это было потрясающе! Мне до жути захотелось забрать этот рисунок себе на память… как я планировал поступить с фотографиями, которые завтра отснимет Жерар у себя в студии.

— Малой, продай мне!

— Э, нет! — ловко пресекла Соколова мою попытку взять листок. — Это мне подарок! Уверена, Вова вам нарисует кого-нибудь ещё, только попросите!

— Я тебя хочу… в смысле, — насмешливый взгляд Веры смутил, — этот рисунок… где ты.

— Так, — поднялась Орлова, строгим взглядом приказывая детям следовать за ней. — Нам пора спать. День сегодня был насыщенным, а завтра в шесть утра у нас уж самолёт в Глазго.

— Ну, мам… давай поменяем билеты! — заканючила Оля и Софа в один голос, загадочно бросая на Соколову призывы о помощи.

Дарина не успела их поддержать.

— Вы смерти моей хотите! Там папа один без нас скучает! А в самолёт никогда не сядет без нас! Всё! Я сказала спать!

С тоской попрощавшись с племянниками и невесткой, пообещав их завтра проводить до такси, мы остались с Дариной одни.

— Хорошие у вас родственники. Дружные, несмотря на гомон и высказанные друг другу недовольства.

— Да. В этом и выражается значимость семьи и её поддержки. Мы любим друг друга без прикрас, зная сильные и слабые стороны и всегда готовые их прикрыть своими достоинствами… если они есть.

Тихо засмеявшись, Соколова откинулась на спинку стула, осторожно запихивая в свою сумочку рисунки Вовки.

— Это точно, что «если есть». Если их нет, лучше вообще не влезать, чтобы помощь в «медвежью услугу» не превратилась.