Внутренний дворец. Книга 1 (СИ) - Архангельская Мария Владимировна - Страница 13

Их знак, лишь взошли колесницы на вал.

На знаке белели шнуры — для него,

Их кони в шестёрках добры — для него.

Со свитой приехал прекрасный наш гость.

О чём же рассказы пойдут у него?

Ши цзин (I, IV, 9)

– А что, дорогая сестра, – весело сказал ван Лэй, даже не успев сесть на предложенную ему подушку, – говорят, у тебя тут появился цветочек из «прибежища луны»?

– Тальо, – не поворачивая головы, бросила императрица. Вроде бы при виде её брата можно было не падать ниц, так что я ограничилась обычным женским поклоном, удивительно напоминающим европейский реверанс. Ван повернулся в нашу сторону и впервые посмотрел на императрицину свиту.

– Хм… – задумчиво произнёс он, обозрев меня с ног до головы. – Необычна. Это ж какого цвета у неё волосы? Цвета… коры тополя? Нет, пожалуй, потемнее…

– Пусть оттенок подбирают художники. Если кому-то придёт в голову её нарисовать.

– И то верно. А почему такие короткие?

– Принесла в жертву, – равнодушно сказала её величество. О-па! А ведь ей я свою придумку не повторяла. Неужели кто-то из моих товарок насплетничал самой императрице? Или сведения шли более замысловатым путём? В любом случае надо иметь в виду – всё мной сказанное может дойти куда угодно. Вплоть до самого верха.

Для её величества наступило время визитов: в честь близящегося праздника к ней с поздравлениями и подарками переходил весь гарем. Даже рядовые наложницы однажды пожаловали, хотя эти пришли все скопом, не став утруждать императрицу необходимостью давать аудиенцию каждой. Я попыталась их пересчитать интереса ради, но сбилась на четвёртом десятке. Интересно, император их хотя бы по разу попробовал?

Пожаловала также и замужняя сестра императора – правда, её мужа я не увидела, он отправился прямиком к его величеству. И вот теперь пришёл братец. Осталось только поглядеть на сына императрицы и, собственно, супруга, и можно будет сказать, что я знакома со всем императорским семейством.

Сама же императрица Илмин практически безвылазно сидела в своём дворце Полдень. Единственный визит, который она совершила, был сделан во дворец Спокойствия, в гости к Благородной супруге. До дворца Спокойствия и обратно её величество несли в паланкине евнухи, а мы, дамы и служанки, следовали за ними. Я мысленно фыркнула, что благородные господа не желают бить ноги даже в собственном доме, но путь вышел куда длиннее, чем я предполагала – по каким-то обходным дворам и галереям. У Благородной супруги тогда собралось целое общество – пришли и обе старшие жены, и несколько младших – и хозяйка дворца восхитила всех игрой на цитре. Инструмент отдалённо напоминал гусли, и, на мой взгляд, треньканье на нём прозвучало довольно бедненько.

Между тем ван уселся на предложенное ему место, движением, которое я привыкла считать типично женским, придержав полы длинного халата. На столике между ними исходила вонючим дымом курильница – запах казался мне слишком тяжёлым и резким, но императрице он, видимо, нравился. Вазочки с угощением и кувшинчики вина, больше напоминающие кофейники, мы расставили заранее. Чжу разлила вино по чаркам.

– Как здоровье его величества? – ван Лэй отправил в рот печенье.

– Хвала Небу, всё благополучно.

– Десять тысяч лет императору! – Лэй поднял чарку. – А его высочества? Я слышал о том, что его величество оказал наследнику милость во время состязания?

– А что ему оставалось делать? – императрица поджала губы. – Тайрен был лучшим, это признали все.

– Надеюсь на празднике увидеть его у себя.

– Пошли ему приглашение.

– Уже.

– Он ещё не ответил?

– Уверен, что ответит в самом скором времени, – ван палочками подхватил с блюда какого-то моллюска, плавающего в густом соусе. – Ты хорошо воспитала сына.

– Учитывая, что мне пришлось быть ему не только матерью, но и отцом – да, – скромно кивнула императрица.

– У его величества много государственных дел, – дипломатично сказал её брат. – За процветание империи!

Они выпили, и Чжу налила им ещё.

– За процветание семьи Эльм! – на этот раз чарку подняла её величество.

– Я сумею его сохранить, – серьёзно сказал ван. – Не беспокойся, сестра.

– Я не могу не беспокоиться. Его величество чтит традиции, но для нас делает только то, что ими предписано. Стоит мне… или тебе… или любому из вас оступиться, и последствия не заставят себя ждать.

– Значит, нам нужно внимательно смотреть под ноги.

Они ещё некоторое время посидели, перебрасываясь не то очень многозначительными, не то совершенно пустыми фразами. Я слушала их и думала, как же всё-таки развита в аристократии – и не только здешней – способность смотреть на слуг как на мебель. Лично я бы не смогла так вот спокойно есть и разговаривать под взглядами доброй полудюжины человек. А им – хоть бы хны.

Впрочем, всю меру равнодушия к прислуге я поняла только во время всё же случившегося в скором времени визита наследного принца Тайрена. Как и его дядя, он, после того, как поклонился матери до земли, первым делом спросил о новом материном приобретении, то есть обо мне. Окинул меня беглым взглядом и резюмировал:

– Ну и уродина.

Сам ты урод, подумала я. Между тем принц равнодушно отвернулся и завёл с «матушкой-государыней» вежливый разговор о её здоровье и о здоровье его супруги – Тайрен оказался женат. Интересно, сколько ему лет? По этим восточным лицам и не скажешь. Вообще-то, конечно, обозвав его уродом, я была неправа – некрасивым он не выглядел. Красавцем, впрочем, тоже, но всё же было что-то запоминающееся в его вытянутом лице с глазами даже более узкими (зато длинными), чем у большинства здешних. Ростом и статью он тоже удался, не зря его награждают на всяких там состязаниях. Пожалуй, даже повыше меня, и плечи широкие. Одет он был необычно: безрукавка до середины бедра, куртка с узкими рукавами, правда, с широкой длинной манжетой, а бёдра и ноги скрывала самая настоящая юбка длиной до земли. До сих пор я такие видела только у евнухов.

– И что же мне – отмолчаться?! – вдруг повысил голос принц, и я чуть вздрогнула, поняв, что за размышлениями потеряла нить разговора, который уже успел свернуть со здоровья и предстоящих торжеств на какую-то иную тему.

– Надеюсь, ты ещё не успел высказать всё это его величеству? – спокойно спросила его мать. Судя по поджатым губам наследника – успел, и императрица покачала головой: – Всё-таки у тебя язык в три чуна.

– Я не могу спокойно смотреть, как меня лишают единственного человека, благодаря которому я имею хоть какое-то влияние в Канцелярии!

– Когда ты станешь императором, они все будут у тебя в руках.

– А когда я стану императором? – Тайрен сделал движение, словно собирался вскочить, но всё же удержался. – Отец-государь крепок телом и духом. Это всё ещё может продолжаться не один десяток лет. Страна катится в пропасть, а я ничего не могу сделать!

– Не горячись. Империя стоит уже не первое правление, и ещё не одно простоит. Что до твоего Чжи Дамина… Давай прикинем. Да, иногда он бывал полезен. Мог придержать доклад или посодействовать в его представлении, заранее сообщал о готовящихся указах и кадровых перестановках. Это на одной чаше весов. А что на другой? Вмешательство в проводимое по прямому императорскому приказу расследование? Многие ли сановники из Судебного министерства на это пойдут? Открытое сопротивление государю? Тебе всё же хочется оказаться в ссылке? Стоит ли Чжи Дамин таких хлопот?

– Но, матушка, он уже три года предан мне!

– И регулярно получал за это твои подарки и прочие милости. Ты с ним сполна расплатился.

– Да дело тут, собственно, и не в преданности даже. Я уже говорил…

– Да-да, я помню. Но подумай сам – много ли тебе будет помощи от человека, у которого даже не хватило ума соблюсти меру в поборах? Многие берут, но берут аккуратно, и на это закрывают глаза. Чтобы его величество лично занялся взяточником – сам прикинь, какая это должна быть сумма. И не ты ли говорил, что излишнее сребролюбие чиновников – зло, и ты намерен с ним бороться? – с улыбкой заключила императрица.