Замок ледяной розы (СИ) - Снегова Анна - Страница 46

Резко замер свежий ветерок, воздух сгустился и стал горячим. По песку прошла дрожь. Ногами я ощущала гудение почвы. Мелкие камушки с тропинки взмыли ввысь и застыли, паря.

Графиня, стоявшая на правом краю площадки у самого забора, кажется, занервничала. Она протянула руку и стянула с гвоздя, вбитого в перекладину, свёрнутый кольцами кнут. Сунула в руки Эду.

- Рон… Рон, откуда здесь эта штука?.. – прошептала я немеющими губами и вцепилась ему в плечо, вставая на цыпочки.

- Не я принёс, уж точно, - ответил он, посмеиваясь. – Да ты не переживай, ему не пригодится!

Завидев кнут, олень наклонил голову, угрожающе выставил рога и медленно, но упрямо как таран пошёл вперёд. Эд замер и держал перед собой кнут, как щит.

- Да, кстати – нашего мальчика я назвал Снежный. Олениха пока безымянная. Я оставил, чтобы ты сама придумала ей имя.

А я почти не понимала, что он там говорит у меня над ухом. Во все глаза смотрела на разворачивающееся передо мной действо.

- Рональд, убери негодное животное! Немедленно! – нервно вскричала графиня.

- Простите, матушка! Этот «экземпляр», как вы изволили выразиться, совершенно никого не слушает, если дело касается чести его дамы. И кстати, Снежный терпеть не может, когда его называют «животным».

Глаза Снежного полыхнули ярко-синим пламенем, и он ринулся вперёд как серебристая молния. Остановился за какое-то мгновение до того, как острия его угрожающе выставленных рогов коснулись горла Эда. Тот даже не успел взмахнуть кнутом. Только подался медленно назад, смертельно побелев. Графиня вскрикнула и прижала руки к сердцу. Её кружевной зонтик упал в пыль.

- Эй, дружище, довольно! – бросил Рон оленю. – Мой братишка усвоил урок. Правда же, Эдди?

- Да пошёл ты… - проговорил тот трясущимися губами.

В чёрных глазах моего друга вспыхнула злость.

- Я бы на твоём месте был повежливее. И убирался уже отсюда, что ли. А то ведь знаешь, он может и передумать!

Эд не заставил себя долго упрашивать. Осторожно выбрался из-под удара, оставив валяться на песке так и не пригодившуюся упряжь, подхватил под локоть еле живую от страха мать и утащил её прочь. Бросив на меня на прощание такой взгляд, что я похолодела.

Когда они скрылись из глаз, я увидела, что пальцы Рона, стиснутые в кулак, наконец разжались.

Я проскользнула в калитку и встала рядом, ободряюще погладила его по рукаву. Как бы он ни делал вид – я знала, что он переживает из-за отношений с братом и матерью. Вот только ни за что в жизни в этом не признается.

- Ну что – будешь меня знакомить?.. Или сегодня уже лучше не надо?

Мои сомнения разрешила олениха. Сначала она подошла к Снежному, и они потёрлись друг о друга носами. А потом вскинула изящную голову и увидела меня.

Застыла на мгновение, сделала пару робких шагов… и сорвалась с места, оставшееся расстояние преодолела в два длинных прыжка.

Я завороженно уставилась в её удивительные сапфировые глаза, оказавшиеся вдруг совсем рядом. Меня окатило волной её удивительного запаха – лес и цветы, и дикие травы, и свежий ветер. Вспомнился момент, когда растаял снег и я впервые увидела это чудо. Ночные прогулки по замку. Яблоко с кухни миссис Торнвуд. Тьму подземелий, через которую она вела меня на помощь другу. Глазастика – и как она, такая маленькая, без колебаний бросилась на здоровенного монстра, чтобы меня защитить.

Мы многое пережили вместе, хоть и были рядом так недолго. У нас много общих воспоминаний.

Олениха опустила голову и ткнулась бархатным носом мне в шею. Я засмеялась от щекотки и крепко обняла свою красавицу.

- Я тоже по тебе скучала… Не представляешь, как! Ты такая невероятная… Вьюга! Я назову её Вьюга, можно?

- Конечно, это же твоя олениха! – тепло ответил мне Рон, любуясь на нас.

Вьюга тщательно обнюхала моё лицо, а потом с довольным вздохом улеглась прямо у моих ног. Частое дыхание колыхало её широкие бока. Я присела рядом и принялась гладить её по спине, упиваясь мягкой нежностью серебристой шерсти. Вьюга умиротворённо щурила сапфировые глаза и лениво водила ушами.Снежный степенно подошёл, всем своим видом показывая, что ожидает заслуженных похвал, и встал слева от хозяина, кося на него глаз и тоже напрашиваясь на ласку. Рон рассмеялся и почесал его за ухом.

- Слушай, а чего ты ждёшь, Черепашка?

- В смысле?.. – я подняла на него удивлённые глаза.

- В смысле забирайся уже ей на спину и поехали кататься!

Оказалось, что со спины снежного оленя просто невозможно свалиться. Даже если ты десятилетняя девочка, и вообще не умеешь ездить верхом, и ты сидишь по-дамски, и на тебе жутко неудобное платье. Это, наверное, тоже часть их магии.

Вдвоём с Роном мы забрались так далеко в лес, что скоро олени неслись уже по колено в снегу, рассекая глубокие сугробы своими острыми копытами.

И ничего прекраснее я не видела в жизни, чем густые хлопья снега, падающие откуда-то из неимоверной высоты на их сверкающие рога и там истаивающие каплями небесных слёз.

Дивная серебристая шерсть источала тепло, и мне совершенно не было холодно. А снег отклонялся прямо в полёте и ни разу даже не коснулся моего лица.

Если и бывает на свете ожившее чудо, так вот это было оно.

Но все чудеса когда-нибудь заканчиваются.

Почти на самом краю опускающихся вечерних сумерек оба наших оленя вдруг замерли как вкопанные, а потом стали нервно принюхиваться к воздуху и поводить ушами.

Первым обратно повернул Снежный, Вьюга послушно двинулась за ним.

Я поймала взгляд Рона и увидела, что он хмурится.

- Не знаю, - ответил он на мой невысказанный вопрос. – Я привык доверять их чутью. Так что лучше поскорее вернуться.

Чужие.

Много чужих людей возле моего любимого Замка ледяной розы.

Я понятия не имела, откуда они все взялись и по тому, каким каменным сделалось лицо Рона, догадалась что и он тоже.

Мой друг спешился, жестом приказал мне не приближаться и оставаться на спине Вьюги, а сам повёл Снежного ближе к главному входу.

Сгущающиеся сумерки разгонял яркий свет, льющийся сразу из всех окон первого этажа на лужайку перед замком, где эти чужаки делали что-то очень странное.

Их было человек десять. Все мужчины, одеты в одинаковую одежду – серую, похожую на военную форму. Вот только ни единого знака отличия или герба на ней не было.

Один измерял куст «ледяных роз Винтерстоунов» складной линейкой. Ещё двое что-то копали под другим, пытались отстричь несколько цветков и веток.

Кто-то понёс куда-то на лопате кусочек вечнозелёного дёрна с лужайки.

А один из них… маленьким молоточком старательно отбивал лепесток каменного цветка с украшений входной двери.

- Джентльмены, а не потрудитесь ли объяснить – какого чёрта здесь происходит?

От вкрадчивого голоса Рона, взорвавшего деловитую тишину, у меня мурашки побежали.

Несколько чужаков, что первыми заметили его приближение, стали на подъездной дороге как часовые и попытались преградить ему путь. Один из них, со строгой выправкой и вислыми седыми усами, вытянулся в струнку и отчеканил:

- Приносим извинения, юный граф, но у нас приказание от начальства…

- До тех пор, пока Замок ледяной розы принадлежит Винтерстоунам, начальство здесь я! Поэтому немедленно все вон отсюда, иначе на пенсию выйдете куда раньше положенного и не вполне в целом состоянии.

Иногда я и правда забывала. Забывала, кто он. И вспоминала только в такие моменты. Что смех в глазах, и тёплая улыбка, и нежная забота – это всё было только мне одной. А других людей он уже сейчас умел заставить себя бояться. Одним своим видом, и голосом, и бездонной тьмой в глазах – той самой, что унаследовал, верно, от Роланда Винтерстоуна, Первого меча Королевства, Победителя Чудовищ.

(5.3)

Вислоусый – которого я мысленно обозвала «Вислоухим», быть может за неуловимое сходство с цепным псом – на секунду отразил на своём лице всю скорбь мира. Я будто наяву услышала его мысли – что-то типа «ох уж эти аристократы, не дают честным людям спокойно выполнять свою работу…». Но только на секунду. В следующее мгновение он снова был само спокойствие и невозмутимость. Коротко поклонился Рону и отступил с его пути. Сделал пару каких-то невнятных знаков рукой подчинённым – но они, судя по всему, прекрасно его поняли. Тут же принялись сворачиваться, и за считанные секунды лужайка перед замком опустела. Вот только ушли чужаки не куда-нибудь с глаз долой, чего мне бы так хотелось… а в сторону хозяйственных построек в глубине двора. Совершенно не спрашивая разрешения. Так, будто имели полное право здесь находиться.