Последняя чашка кофе (СИ) - "Кьяза" - Страница 13

— Мистер Фогетен, вы не хуже меня знаете закон. В данный момент вы не готовы соблюдать то, что по вашим предвыборным речам является основой процветания страны?

— Роджери, — словно очнулся комиссар Драйзер и он поспешил к сенатору, — мистер Фогетен, я предлагаю проехать в управление и там, опираясь исключительно на закон, разобраться в произошедшем. Группа Роджери предоставит все доказательства или найдет опровержение вины. В любом случае, предлагаю разобраться детально.

Сенатор наконец совладал с собой, он повернулся, уступая место конвою.

— Да, вы правы, комиссар. Я всецело на стороне закона. Просто непривычно видеть своих дочерей в наручниках. Девочки сами добились успеха упорным трудом, без излишних протекций со стороны. Я за закон. Скоро подъедет мой адвокат. Это не противоречит правосудию?

— Никоим образом, — ответил комиссар.

Паули молчала и наблюдала за сестрами. Слишком спокойные, слишком безмятежные лица. Так хорошо умеют владеть собой? Или уверены, что их опять спасут? Она еще раз бросила взгляд на заинтересовавшего ее мужчину.

Он недовольно скрестил руки на груди. Странная личность, в нем она чувствовала угрозу. Не большую, а мелкую, словно легкая ноющая боль, вроде ничего серьезного, но выматывает и раздражает до безумия. Да, безумие. Вседозволенность отключила тормоза и сестриц, причем корни надо искать в отцовской линии, наверняка там было нечто интересное по психиатрии.

— Я надеюсь, когда недоразумение выяснится вы отстраните некомпетентных сотрудников, которые незаконно занимают свой пост в полиции, — высокомерная фраза сенатора отвлекла Паули от размышлений.

Она перевела на него взгляд, вынуждая пояснить. Комиссар Драйзер осторожно заметил:

— Если вы о консультанте Роджери, то она временно исполняет обязанности начальника отдела официально и законно. У нее своеобразные способы ведения расследования, однако за много лет работы в полиции мисс Роджери показала высокие результаты, и раскрываемость в отделе, который она возглавляет практически стопроцентная.

— Меня терзают сомнения в законности назначения Дивной, стоит проверить. После урегулирования конфликта с моими дочерьми, я намерен инициировать проверку, — сенатор произнес последнюю фразу громко, привлекая внимание журналистов.

Падкие на сенсацию, они сразу бросились к нему обратно, тем более сестер уже сажали в машину.

— Инициируйте, — усмехнулась Роджери, — рапорт находится в личном деле.

— Знаю я как Дивные дамы решают свои проблемы, — насмешливо протянул сенатор.

— Вы в этом больший практик чем я, — пожала плечами Паули, — я знаю о таком только из учебников или преступлений, где Дивных убивают или используют.

— Вы на что намекаете?

В холле гостиницы повисла звенящая тишина. Паули заметила, что незнакомец пробирается к ним ближе. Быстрый взгляд на комиссара, но тот спокойно смотрел на перемещения мужчины. Значит, знакомый и вполне ожидаемый персонаж. И судя по всему, недолго ей осталось работать. Тогда устроим под конец небольшую вечеринку. А потом чашку кофе, она заслужила.

— Я говорю открытым текстом, — она достала из-за пазухи пустую упаковку лекарств, которую выудила из мусора в санузле номера.

При виде коробочки сенатор побледнел и даже отступил на шаг назад, чтобы упереться в журналиста.

— Есть в стране развитая сеть лучших онкоцентров, куда до сих пор сложно попасть по блату. Герерштарай, его филиал есть и у нас. Самая главная его особенность, что он лечит только потомков Дивного народа. Не помогут ни связи, ни деньги, ни пистолеты — там принимают только Дивных. Наверно, это единственная привилегия для подобных мне в мире, весьма воинственно настроенного против нас. Герерштарай вне политики. он не подчиняется ни Сенату, ни президенту. Впрочем, это вводные слова. Сегодня Герерштарай посетила ваша дочь, чтобы получить выписанные лекарства. Это новое поколение таблеток против онкологии, где в состав входять соединения мышьяка, селена, экспериментальный запуск, для лечения людей не используется. Уличные камеры засекли мисс Фогетен, спрятать лицо под капюшон не удалось, макияж из-за ливня слегка потек. Также там были получены опиоподобные обезболивающие. И первое, и второе использовались в отравлении жертв.

— Это ложь, ей подкинули. Официально заявляю, что моя дочь Агнесса Фогетен, не является Дивной, — засуетился сенатор.

— Я не называла имен, — хмыкнула Паули и передала упаковку Консту, — это в лабораторию, вместе с остальными лекарства из больницы. Результаты мне на стол. Выполняйте, мистер Судортич.

Конст мотнул головой и поспешил на выход, а Паули добавила ему в спину:

— Конст, свою кровь тоже на анализ, а также снимите побои. Это пригодится при расследовании. И сразу же запрос в Герерштарай по отпуску сильных обезболивающих и мышьякосодержащих препаратов сестрам Фогетен подготовьте. Вас не пустят, я сама отвезу.

— Это ты ей подкинула, чертова Дивная! Ненавижу весь ваш род!

Паули словно заморозили. Ненависть к ним — не секрет, но настолько открыто выраженная у государственных чинов — это уже нонсенс. Совершенно недавно началась политики в плане социализации Дивных, введение для них больше равных прав с людьми, принятие поддерживающих мер, и вот сейчас. Одно слово сенатора… Что стало стоп-словом, после которого выдержка политика испарилась? Дивные? Чем ему досаждали потомки мифического народа, при этом он дочь уже к ним не относит. Совесть? Пытается ее заглушить, причем неуспешно, что стал шизофреником. Шизофрения… Вот и ответ.

Она собиралась ответить, но вмешался тот самый незнакомец:

— Мистер Фогетен, оскорбление должностного лица полиции при исполнении. Вообще-то это арест, вы не находите?

— А вы кто такой? Дивная меня провоцировала.

— Она тоже ответит за нарушение процедуры следствия. Однако мисс Роджери не оскорбляла вас, а вот вы — прилюдно.

— Да кто вы такой, черт возьми?! Еще один Дивный?

— Капитан Николас Пай, Главный комиссариат урегулирования проблем, связанных с потомками Дивного народа.

— И что теперь?

— Вы арестованы за оскорбление должностного лица. Можете хранить молчание, имеете право на адвоката и один звонок в присутствии полицейского. Я должен вас обыскать.

Ему удалось шокировать всех. Журналисты лишь щелкали камерами, пока сенатора обыскали, надели наручники и увели полицейские из городского управления. Паули покосилась на комиссара Драйзера, тот лишь кивнул в сторону выхода:

— Иди в машину, Роджери, ты уже устроила тут сенсаций на месяц вперед.

— Есть, комиссар.

Уже в машине Паули посмотрела на комиссара, который ничего не ответил на вопрошающий взгляд. Впрочем, пояснять ничего не надо. Арест сенатора был спланирован, это понятно. Паули было интересно, почему использовали ее и отдел?

— Почему мы? — все же озвучила она вопрос комиссару.

— Роджери, ты невыносима. Ты ускорила все. Я пытался увести сенатора, что не разводить шумиху, но ты полезла с этим Герерштараем. Почему ты нарушила всевозможные процедуры и регламенты ареста подозреваемых?

— Потому что я боялась, что вы их отпустите. Комиссар, если бы я заранее знала, что вы планируете их задержать, то не устраивала бы ловлю на живца, спектакль в фойе. Да я бы и Струкса не уговаривала на увольнение раньше времени! — потихоньку заводилась Паули, — вы идеально все сделали, выставив Дивную, то есть меня, чудовищем в глазах прессы, которой наплевать на закон и которая работает в полиции. Под шумок выполнили политический заказ. И что дальше? Писать рапорт?

— Нет, меня устраивает твоя работа, еще бы методы были бы не такие рисковые, — спокойно пожал плечами комиссар Драйзер, — так что завтра жду на работе.

— Через неделю. У меня врач.

— Постарайся в Герештарайе обойтись без расследований. Ты вообще понимаешь, что тебя могут обвинить в том, что ты подкинула лекарства дочкам Фогетена?

— Поэтому после визита я пришлю вам полный список, когда и кто получал лекарства для Майклы Фогетен.