Идущий вопреки (СИ) - Ра Дмитрий - Страница 21

— Через час у кузни. Знаешь где она? — я кивнул. — Хорошо. Там же получишь свои личные вещи и перо.

Я шел по главной деревенской дороге. Праско преобразилась. Последний раз я был здесь несколько месяцев назад, и сейчас она выглядела в разы лучше. Чистые тропки, вычищенный тракт, что шел в сторону Леса Полувременья из Гранора, огибая Страгосский Разлом. Если память мне не изменяет, тракт этот потом разветвлялся. На север — в лес к альвскому Ашомвалу, и на юг — в богатую Владену.

У кузницы меня ждали трое. Лейнус Флест и его два спутника. Совсем молодая девушка и мужчина средних лет. Выделялся из этой тройки один лишь учитель. Его шевелюра и оголенный татуированный торс привлекали лишнее внимание. Очень нетипичный образ выбрал для себя Лейнус, но я уверен, что для этого у него есть какая-то веская причина. Девушка среднего роста, одета в мужскую серую рубаху, заправленную в грязноватые черные штаны. Обувь кожаная — походная. Волосы коротко, но неровно выстрижены. Тут и там торчали длинные русые пряди, которые чья-то неумелая рука не состригла. Голубые глаза, тонкие губы, впалые бледные щеки. При этом лицо очень молодое, гладкое, без единой морщинки, а маленький нос слегка вздернут. Очень примечательная родинка на правом виске сильно бросалась в глаза. Ей лучше было бы оставить длинную прическу.

У смуглого мужчины с выжженными солнцем белыми волосами был выраженный двойной подбородок и широкие скулы. Глаза цвета аквамарина постоянно щурились и нервно бегали из стороны в сторону. Небольшая полоска шрама тянется от левой ноздри к веку глаза. Он производил впечатление нервного человека, с таким в разведку идти почему-то не хотелось. Я глянул на его обнажённый торс бронзового цвета. Довольно поджарый. Видно, что ему силовые упражнения давались в Академии легче, чем мне. Спина его была покрыта такой же рубахой, что и у девушки. Рукава ее были обвязаны в узел на шее, и сейчас эта крестьянская одежка напоминала плащ, прикрывающий плечи от палящего солнца. Все в нем говорило — я из Хашаара.

Лейнус, конечно же, встретил меня фирменной улыбкой.

— А вот и наш любезный друг, — он шагнул навстречу мне и похлопал по плечу. Я поморщился. Это было неприятно болезненно. — Ой, прости пожалуйста. Хорошо же тебя потрепали. Эй, Клош, будь добр, иди сюда!

Дед Клош стоял неподалеку. Сутулый дедушка неуверенно заковылял в нашу сторону. Подошел, слегка склонил лысую голову.

— Спасибо тебе, добрый человек. Вот что должен и еще немного сверху, — Флест подмигнул старику и большим пальцем подкинул серебряную монетку. Та завертелась в полете и по дуге полетела в сторону Деда Клоша. Поймать он ее не смог, и та упала ему в ноги. Очередная проверка? Иногда инстинкты самых умелых шпионов срабатывают, если происходит что-то резкое и неожиданное. Я не смотрел в этот момент на полет монеты или на деда Клоша. Я смотрел на учителя. Его взгляд следил за всем. За руками крестьянина, за его пальцами и мимикой… Он улыбался, но глаза его были внимательными и серьезными. Мимолетом я взглянул на девушку с мужчиной: те смотрели не туда. Девушка ковырялась в ногтях, а мужчина разглядывал монету на земле. Лутары? Но я точно помню, что угасающим сознанием видел черные перья в спине Тарека. Всё ясно…

Если Академия приметила лутара, который кажется ей будущим кавасаром, то она привязывает его к Лейнусу. Иногда сразу двоих, если этот Лейнус в состоянии проследить за обоими. В течение года Лейнус выполняет свои поручения и путешествует вместе с ним. Часто назначает своим приёмным лутарам особые задания, которые они в состоянии выполнить. Другими словами — опекает. На этот год им выдают черные перья кавасаров, которыми они должны научиться не только красиво писать. Судя по тому, что они все-таки попали в цель черным оперением, то чему-то уже успели обучиться. У меня тоже был когда-то учитель…

На последней мысли мне показалось, что место, где проявляется трехлучевая звезда кавасара, зачесалось. Звезда, с закрашенными лучами — черным и красным цветами. Больше я не мог ошибаться. Я не знаю, что будет, если мне закрасят последний луч, но вряд ли я легко отделаюсь. Очень вряд ли.

— Ой, прости. Думал поймаешь. Старые привычки… Давай я, — культурный Флест нагнулся, поднял монетку и передал седобородому Клошу. Тот было нахмурился, но, увидев серебро, засиял ярче, чем этот драгоценный металл.

— Да шо ты. Сам молодцом был. Благодарствую, добрый господин. Лошади кормленные, да бодренькие. Всё как велено — было сделано. О-о-о… я вам сейчас сбегаю хлебушка свежего еще положу в дорожку, — на этих словах дед Клош выпрямился и бодро, чуть ли не вприпрыжку побежал за хлебом. Вот что деньги чудотворные сотворяют.

— Кэра, кратко разъясни нашу легенду э-м-м-м… Хеллору? Верно? — на последнем вопросе он глянул на меня. Я кивнул. Мое выдуманное имя в таверне он знал. — Без запинок, негромко. Прежде чем говорить, посмотри по сторонам. Только глазами. Именами представитесь не здесь. В дороге.

Девушка послушно подошла ко мне. Глазами она слишком бешено двигала во все стороны. «Хорошо, а обернуться невзначай не надо, думаешь?» — спросил я про себя девушку. Лейнус тоже это заметил. Вздохнул.

— Мы торговцы из Владены. Угодили в засаду разбойников. Лошадей распрягли из пустой телеги, успели удрать… И это… Тебя бросили, но потом вернулись, а ты выжил. Весь в крови, раненый… Сюда привезли, помощи попросили — заплатили денег, — быстро, но все же немного запинаясь, заговорила Кэра.

Она слишком молода для кавасара. Это не такая уж и редкость, конечно, но было отдаленное предчувствие, что Лейнус Флест вряд ли зачтет ее на повышение. Ну ничего, может быть реализует себя в роли Хрониста — для меня вот это был бы намного лучший вариант, но судьба распорядилась по-другому. Если же у неё не получится — прощай долгие десять лет обучения. Но все-таки с небольшим смягчающим нюансом. Этими годами она не расплатилась за свою молодость, пребывая в Академии. Для старательных лутаров Время там останавливается. И я не знаю почему. Знаю лишь то, что для тех, кто пренебрегает правилами Академии в процессе обучения — все наоборот: Время твое отнимают. Бездельники стареют, усердные — нет. И никто не осудит, никто не предупредит. Об этом запрещено говорить тем, кто об этом знает. И бывает так, что недалекие лутары начинают что-то подозревать уже слишком поздно: боли в костях и суставах, морщины на лице уже не пройдут никогда. Я задумывался об этом явлении и пришел к одному очень неприятному заключению. Такие как я живут за счет тех, кто нарушает правила. Нам отдают их Время. Вот поэтому в Академию и принимают всех подряд, заботятся о них, кормят дорогими яствами… Некоторые остаются там до конца, даже осознавая, что с ними происходит. Лучше умереть через год в роскоши и сытости, чем прожить пятьдесят лет в смраде городских канализаций, выклянчивая у прохожих милостыню…

Поэтому Кэра выглядела примерно на тот возраст, в котором она была зачислена в Академию. Если она станет кавасаром или хронистом, то ей эти привилегии могут и продлить. Если нет — можешь уйти, либо… остаться в Академии Хронистов до самого конца. Никто оттуда никого и никогда не выгоняет.

— Я понял, — коротко ответил я девушке. Она не сильно удивила меня своим рассказом. Предположить примерно такую историю было несложно. Если бы это было так важно, то Лейнус рассказал бы мне об этом при первой же нашей с ним встрече. Сейчас он проверял больше ее, чем меня.

Я взглянул в глаза Флесту. Он в ответ посмотрел в мой и улыбнулся. Мы поняли друг друга.

Смуглый мужчина подошел чуть ближе и молча показал пальцем на привязанный к седлу одной из лошадей небольшой холщовый мешок. В нем проглядывалось что-то квадратное. Моя шкатулка, понял я. Я не стал проверять содержимое.

— Там одежда. Мне пришлось заштопать всё. Уж как смогла — рвано было сильно. Надо бы заменить, ага, — сказала Кэра. Она немного поморщилась, но все же улыбнулась.