Художник смерти (СИ) - Глебов Виктор - Страница 23

Эра держала тяжёлую жестяную чашу с помятыми краями обеими руками. От тёмного тягучего напитка исходил неприятный запах микстуры. Ведьме приходилось принимать множество снадобий, когда она проходила обучение у колдуний, так что сам по себе этот факт девушку не смущал. Просто она не слишком доверяла старухе. Но что ей оставалось? Она сама уломала старуху дать ей это зелье. Та глядела на молодую ведьму с ухмылкой, что нисколько не добавляло уверенности в том, что стоит решаться на сомнительный эксперимент.

— Ну? — проговорила колдунья. — Будешь ты пить или раздумала? Имей в виду, у всего есть срок годности, кроме смерти. Она одна правит миром безраздельно, невзирая на время и пространство.

В руках старуха держала наготове гусли. Узловатые пальцы нервно касались струн.

— Я надолго умру? — спросила девушка.

Она подумала, что задала вопрос, только чтобы оттянуть момент. Кажется, старуха тоже это поняла. Она нетерпеливо тряхнула головой.

— На шесть минут. Потом восстанешь, как чёртов упырь! Не бойся, сладкая, это ложная смерть. Единственное, что я научилась делать, штудируя книги по некромантии. До твоего приятеля-лича мне ой как далеко! Так что постарайся увидеть как можно больше. Разум человека подобен бесконечному дворцу. В каждой комнате что-нибудь да хранится. Так что ищи быстро. Думаю, сориентируешься по времени, но не рассусоливай. Сны смотрятся быстро, однако шесть минут это совсем немного.

Эра сглотнула и опустила глаза на чашу. Жидкость слегка дрожала. Это из-за того, что у девушки тряслись руки. Она задержала дыхание и решительно прлиьнула сухими губами к жестяному краю сосуда. Осторожный глоток! Зелье обожгло рот, но было не больно.

— Быстрее! — каркнула старуха, ударяя по струнам.

Оранжевый дым, что курился над костром, взвился над крышами.

Эра зажмурилась и несколькими глотками осушила чашу. По желудку растеклось тепло, губы защипало, в глазах потемнело. Девушка покачнулась и осела на землю — плавно, словно сложилась.

Колдунья быстро перебирала струны, извлекая странную мелодию. Дым собрался в вышине, а затем устремился в сторону залива. На сморщенном лице волшебницы появилось удивлённое выражение. Она провожала дым взглядом выцветших глаз. Когда он преодолел стены города, она даже на миг перестала играть. Но затем пальцы снова поспешно запорхали по струнам.

— Неужели барьера больше нет?! — пробормотала старуха.

Затем она прикрыла глаза, губы зашевелились, и к мелодии присоединились слова древнего заклинания. Дым должен был настигнуть лича и погрузить его на шесть минут в глубокий сон. Это всё, что могла сделать старуха.

Когда тьма рассеялась, Эра оказалась посреди огромного зала, весьма мрачного. Помещение производило гнетущее впечатление. Стрельчатые окна уходили ввысь, цветные витражи покрывал слой пыли. Тяжёлые люстры свисали на тослтых цепях. Все было отделано камнем, а на полу виднелась мозаика, которую девушка вначале хотела рассмотреть, но тут же вспомнила, что времени у неё мало. Она двинулась к широкой лестнице, ведущей наверх, но у самого подножия задержалась. Едва ли некромант расположил свои воспоминания о том, как стал личем, там. Она кое-что слышала о дворцах памяти, даже пыталась сама пользоваться этой мнемонической техникой, чтобы заучивать заклинания и рецепты колдовских зелий, но у неё не пошло. Вероятно, в основном, потому что наука и так давалась ей в этом отношении легко. Однако она помнила, что неприятные моменты жизни люди обычно стараются запрятать подальше. И поглубже. Поэтому Эра обошла лестницу и обнаружила под ней железную дверь. Она потянула за кольцо в виде уробороса. Дверь отворилась нехотя, с натужным скрипом. В лицо ведьме пахнуло плесенью. Похоже, некромант нечасто сюда заглядывал. Должно быть, она на верном пути. Девушка вошла в помещение с низким потолоком. Здесь горели крошечные желтые лампочки, упрятанные в стальные сетки, вокруг которых вилась мошкора. Ведьма двинулась между рядами дверей. Как понять, которая скрывает нужные ей воспоминания? Эра испытывала растерянность, но через некоторое время заметила, что на дверях имеются едва различимые маркировки. Она попыталась разобраться в них, сравнивая друг с другом и преодолевая искушение начать открывать все двери подряд. Наконец, ей стала ясна система. В то же время Эра испытывала волнение, понимая, что времени остаётся всё меньше. Девушка ускорила шаги, подспудно чувствуя, что воспоминания о собственной смерти лич должен был спрятать ещё дальше. Она пересекла подвал и увидела узкую лестницу, уводящую вниз. Ведьма сбежала по ней, гремя железными ступенями, и очутилась в небольшой комнате. Здесь в полу находились круглые люки с выпуклыми рисунками. На одном она различила в неверном свете факелов изображение черепа, окружённого какими-то символами. Девушка присела и ухватилась руками за кольцо. Потянула, но результата это усилие не принесло. Эра уперлась ногами и рванула, что было сил. Ничего! Ведьму захлестнуло отчаяние, но она приказала себе собраться. Нельзя поддаваться панике. Этому тоже учили кольдуньи. Вдохнув поглубже, девушка внимательно рассмотрела люк. Должен был отыскаться секрет. И он нашёлся. Эра повернула кольцо по часовой стрелке, и крышка легко откинулась. Ведьма наклонилась над отверстием и увидела лестницу. Она спустилась по ней и оказалась на кладбище. Шёл дождь. Серое небо висело очень низко. Стоило сделать пару шагов по мягкой влажной траве, как Эру повело, голова закружилась, она взмахнула руками, пытаясь сохранить равновесие, но не удержалась и упала. Желудок сжался в мучительном спазме, глаза заволокло мутной пеленой, а затем ведьма увидела…

Косой дождь заливал ступени склепа, так что перед ними уже образовалась довольно большая лужа, пенящаяся по краям. Чугунная дверь, запертая на висячий замок, не открывалась с тех пор, как жену и сына Лазаря Николаевича накрыли гранитной плитой с высеченными на ней именами.

«Ничто не вечно. Даже смерть» — вот что он распорядился написать на камне. И он верил в это. Верил ещё до того, как нашествие тварей Звезды отняло у него любимых. Одно время ему казалось, что и смысл жизни, но оказалось — нет!

Сейчас в гробах лежали только кости и остатки одежды. За прошедшие два года ничего иного там остаться не могло. Но это не имело значения. Дело заключалось совсем не в плоти.

Дождь кончился неожиданно — словно некто перекрыл небесный кран.

Лазарь Николаевич закрыл зонт и, подняв лицо, взглянул на чистое голубое небо — один клочок, освещённый солнцем, виднелся посреди тёмных туч и казался окном в иной мир. Но профессор не рассчитывал узреть там лик милосердного Бога — отнюдь!

В Бога он не верил. В иной мир — пожалуй, да. Но не в тот, о котором говорили священники. У Лазаря Николаевича на этот счёт имелась собственная теория. Собственно, за неё профессора, в конце концов, едва не лишили кафедры в Университете. Но тут на Землю упала Звезда, и представления о магии изменились. Пришлось прикусить языки даже тем, кто смел выставлять Ларазя Николаевича дураком. Впрочем, сейчас прошлые дрязги не имели значения. До них ли, когда мир катится в ад?

Прикоснувшись рукой к шершавому мокрому камню, Лазарь Николаевич положил на порог склепа букет белых роз — ровно двенадцать штук — и побрёл по тропинке, ведущей к центральной аллее кладбища. Спустя пару минут он обернулся, чтобы взглянуть на склеп ещё раз — он всегда так делал, доходя до того места, где дорожка сворачивала. Никогда он не думал, что переживёт жену и сына, что будет приходить сюда каждый день в любую погоду и уходить, возвращаясь в пустой дом, заваленный книгами, очень древними и современными приборами, исписанными тетрадями, лишь с одной целью — продолжать работу, от которой зависела теперь его судьба. Да и не только его. Смерть шагала по планете, легко взмахивая косой и пожиная миллионы жизней. Человечеству было почти нечего противопоставить тварям Звезды. Оно проигрывало эту битву. Войну за свой дом.