Бабушки, бабки, бабуси - Ардов Виктор Ефимович - Страница 9

Зато на обратном-то пути меня сыч с невесткой прямо на руках несли: ведь сердце-то у меня немолодое… Разве мне можно так волноваться? Вот я почему от себя этот фуцбол отставляю… И когда по радио они бормочут, кто кого на поле догнал, кто мимо промазал, кто кому чего сломал, или вывихнул, или оторвал, я в каждое ухо вот по такому куску ваты затискиваю, чтобы не слышать их вовсе!..

— А должность у меня очень серьезная, несмотря на возраст. Вы, может, думаете: сидит себе бабушка и от нечего делать вяжет? А я, если хотите знать, нахожусь здесь на ответственной работе. Я являюсь заведующей транспортом. Во-первых, в моем подчинении лифт. А главная моя должность: заведую гаражом.

Что, непохоже? Скажете: механического образования в данной бабке не чувствуется? И действительно, за всю мою жизнь я сложнее, чем мясорубка, машины и не касалась. Но у меня и гараж особенный. И машины в моем гараже необыкновенные. Ни «ЗИЛов», ни «Чаек», ни «Москвичей» вы там не найдете. У меня машины особого назначения: безмоторные. Да, да! Наняли меня в этот новый дом на специальную работу: заведовать гаражом детских колясок.

А что вы думаете? В таком доме, как наш, без того не обойтись! Вот я недавно на собрании жильцов делала доклад. Так, знаете, какие цифры? На сегодняшний день в нашем доме двести восемь квартир. Из них шестьдесят процентов охвачены грудными младенцами. Так что кадры, с которыми я на сегодняшний день работаю, составляют на сто двадцать пять квартир (уже охваченных) сто двадцать восемь единиц Откуда, спросите, три лишних единицы? Ну, во-первых, лишних детей у нас нет. Все нужны. А во-вторых, учтите близнецов. Трое двоешек у нас. И не исключено, что появится тройня: медицина о том сигнализирует одной будущей маме, которая живет в квартире № 93. А колясок у меня сколько? Вот и подсчитайте! Сто девятнадцать легковых, три двухместных и еще одна — особая. Я про нее скажу отдельно.

Вон сколько экипажей! Не таскать же их вверх и вниз по два раза в день! Значит, создали гараж, который лично я возглавляю. Дело крупное, пришлось даже номера к коляскам прикреплять, как у настоящих автомобилей. Иначе как их различишь? Продукция этих колясок на заводах очень схожая: два фасона и три цвета. А теперь очень просто. Спускаются, например, папаша или мамаша со своим ребенком и еще издали кричат мне: «Тетя Нюша, прошу экипаж номер пять — сорок три подать к выходу!» И я без всякой путаницы и волокиты выкатываю коляску именно с номером пять — сорок три: пожалуйста, гражданин Советского Союза, усаживайтесь или укладывайтесь — и в добрый путь!

А то я слышу: «Тетя Нюша! Вызовите двухместную карету под номером два — ноль пять дробь два ноль шесть!» Я, значит, знаю: это из семнадцатой квартиры близнецы выезжают на прогулку…

Вообще утром в моем гараже «часы пик». И начинается прямо бешеное движение по улице именно детских колясок. От дома до сквера на углу так и катятся туда и обратно непрерывной колонной. Хоть регулировщика ставь, ей-богу!..

А хороши на ходу эти экипажи в одну родительскую силу! Ну прямо что твои автомобили! Разница только вот какая: у нас пассажир спереди, а водитель — сзади Да гудок не механический, живой. А посмотрели бы вы на водителей, то есть родителей. Кто только не толкает перед собой коляску! Тут и бабушки, и дедушки, и мамы, и папы, и тети, и дяди. Самые разнообразные родственники. Но у всех у них есть одно общее выражение глаз. Идет за коляской мама, бабушка там или там папа, смотрят на свое чадо, а выражение глаз у всех такое, что я описать не берусь… Словно это не чадо, а чудо. Ну, одним словом, как и у вас, когда вы на своего ребенка смотрите.

Особенно интересно поглядеть на какого-нибудь высокоответственного папашу, который дождался воскресенья, чтобы погулять со своим младшим отпрыском. Он ведет колясочку так бережно, так осторожно, словно у него в этой коляске не ребенок сидит, а ревизор из народного контроля.

А что вы думаете? Так оно и есть, растить детей — важнейшее государственное задание И я вам прямо скажу: большинство родителей выполняет это задание на «отлично». А сами ребятишки как стараются, чтобы вырасти поскорее! Вот, кажется, только что вчера я выкатывала для этого белобрысого его экипаж, а сегодня, глядишь, он уже топает ножками по ступенькам и лепечет: «Я сам, я сам!»

А его место, думаете, пустует? Как бы не так. Лежит в той же коляске такой же белобрысенький, сосет пустышку, сопит носиком. И та же самая мамаша смотрит на него с тем же самым выражением, с каким смотрела на его старшего братика.

Да у нас не только дети, родители растут. Вот при коляске номер один — шестьдесят один есть мама. Мне мама этой мамы рассказывала. Эта молодая мама наперегонки со своим старшим сыном росла. Он учился ходить, она училась в институте. Он пошел в школу, а она пошла в аспирантуру. И друг другу не уступают. Теперь у нее второй сын родился, пока еще катается в коляске. Так что оба они сейчас кандидаты: мама — кандидат наук, а Вова — кандидат в детский сад.

А то еще капитан один с дочкой по воскресеньям прогуливался. Смотрю, вчерашний день погоны у него уже майорские. Вырос, значит, военный товарищ.

В общем, что говорить… Растет у нас народ — и дети и взрослые. Школьник старается стать студентом. Студент — аспирантом. Аспирант — доцентом. Доцент — профессором. Профессор — академиком И даже академики — живет у нас в доме один — куда уж, кажется, больше учиться? — так нет, этот академик опять в студенты записывается: состоит в кружке аквалангистов и через день ходит в бассейн плавать с ластами под мышкой.

Есть, правда, у нас в доме одна мамаша, которая и сама не растет и ребенка не растит: за младенцем ходят две бабушки и няня. А мамочка только порхает мимо коляски завитая, напудренная, на высотных каблучках-гвоздиках. Пошевелит пальцами у ребенка перед носиком, погукает ему, потом проверит в зеркальце, правильно ли у нее брови расположены, может, на лоб полезли, и сразу топ-топ-топ ножками… и нет ее.

Я как-то раз не вытерпела и сказала ей: «Вы бы, — говорю, — мамаша, хоть в кои веки разок сами покатали коляску, тем более и коляска у вас чудная: спереди чего-то вертится, сзади чего-то крутится… одним словом, не как у людей». А она слипшиеся ресницы расставляет, чтобы в разные стороны торчали, как колья в заборе, и отвечает мне: «Во-первых, не ваше дело, а во-вторых, у моего Эдика не коляска, а автожир». Слыхали? Автожир у нее у самой, я скажу! Действительно, с жиру она бесится!..

Но такая в нашем доме она одна — нерастущая. Уж чего больше: проживает в восьмой квартире бабушка моих лет. Ее дочь из колхоза выписала, когда сама сына родила, чтобы, значит, бабушка ходила за внуком. Так эта бабка очень недовольна своей жизнью в городе. «Что же это, — говорит, — за жизнь? Все время возле ребенка. Я здесь никакого не ощущаю в себе роста. То ли дело у нас в колхозе: когда помоложе была, бригадиром работала, потом в правление выбрали, в сельсовет собирались выдвигать — одним словом, там у меня имелась перспектива!»

И правильно рассуждает бабка. Очень у нее мелкий масштаб: один младенец. То ли дело у меня: сто двадцать шесть единиц! И это еще не потолок, товарищи. Скажу вам по секрету: прирост населения в нашем доме, безусловно, будет продолжаться. Имеются данные. И не только в отношении той тройни, но и еще намечается прирост…

Так что я подумываю над тем, в каком подъезде требовать себе дополнительную площадь для моего гаража. Без этого не обойтись.