Вампиры: Когда ночь сменяет ночь Книга 2 (СИ) - Тигиева Ирина - Страница 4

— Один из нас себя явно переоценивает. И, не обладая способностью заглядывать в будущее, я бы не стала заблаговременно делать ставки.

Несколько мгновений Арент смотрел на меня взглядом, под которым я начала чувствовать себя обнажённой, потом хрипло проговорил:

— Тебе в самом деле лучше оставить меня. Ад и небеса свидетели, я не хочу того, что готов сейчас сделать, чтобы ты стала моей. Так с собой бороться мне ещё не приходилось.

Но куда мне было бежать?.. Как бы я хотела затеряться среди туманных холмов потустороннего мира, раствориться в его призрачном полумраке… Доминик ошибался, говоря, что этот мир мне понравится — на самом деле он меня завораживал. Горы, с вершин которых можно наблюдать за перемещением комет, озёра, гладкие как стекло, бескрайние поля, усыпанные цветами фантастичеких оттенков, окутанные туманом леса, и небо, вобравшее в себя краски заката и рассвета, дня и ночи одновременно. Всё это изменялось на глазах и оставалось неизменным, волшебная иллюзия с единственным изъяном — несмотря на всю свою многоликость, этот мир не мог скрыть меня от Арента…

[1] Франц Кафка.

Было и ещё кое-что, не дававшее мне покоя: сколько бы я ни бродила по призрачным долинам, в какие бы отдалённые уголки не переносилась, я ни разу не встретила ни одного обитателя этого мира. Мир мёртвых казался миром вымершим. Однажды я спросила об этом Арента, но он был немногословен:

— Здесь не бывает случайностей. Ты не встретишь других существ, если не знаешь, где их искать.

— И где их искать? Ты знаешь?

— Этот мир устроен сложнее, чем может показаться на первый взгляд, — уклончиво ответил Арент. — Он состоит из бесконечного множества реальностей. Некоторые из них, например та, где мы находимся сейчас, — своего рода преддверия. Они не принадлежат никому и открыты для всех, кто может преступить границу миров…

— Ты имеешь в виду бессмертных? Почему тогда я ни разу не видела ни одного?

— Разве я не говорил, что случайности в нашем мире невозможны? Он настолько необозрим, что только связанные кровью могут найти здесь друг друга.

— А призраки, духи, демоны?

— Существование каждого обитателя этого мира подчинено оределённой реальности. Она — его царство и склеп одновременно. Мало кому дано покидать своё измерение, переноситься в другие или тем более в мир людей. Мы — одно из этих исключений.

Я ловила каждое слово, не замечая, что лицо Арента всё ближе склоняется к моему.

— Для нас ограничений почти не существует, — прошептал он. — Мы принадлежим обоим мирам, и оба мира принадлежат нам…

Спохватившись, я отстранилась в последний момент — губы Арента только чуть тронули мои — и, опустив глаза, пробормотала:

— И как тогда мы можем попасть в другие измерения?

Голос Арента прозвучал отчуждённо:

— По пути, который никак не обозначен.

Нетрудно догадаться, что после этого разговора я не раз пыталась найти упомянутый Арентом путь или хотя бы его описание в книгах, но всё было тщетно. Вплоть до одной ночи на острове Хонсю. Землю покрывал недавно выпавший снег, по морю стелился туман, настолько густой, что воды не было видно. И, словно волшебное видение, из тумана выступали тории — ритуальные ворота, которые в Японии обычно устанавливаются вблизи святилищ. Два высоких столба, сверху соединённые двумя поперечными перекладинами. Простая изящная конструкция, возведённая на выступающей в море каменной глыбе. В какой-то момент что-то показалось мне странным, и только тогда я обратила внимание на царившую вокруг тишину. Она была неестественной. Ни шума ветра, ни шёпота волн — ни звука. Туман, застывший над неподвижной водой, снег, тёмно-синее небо — всё замерло, словно на картине…

Вдруг мимо пронеслась тень, а за ней ещё одна и ещё. В считанные секунды тени заполнили пространство — белоснежные птицы с полупрозрачными хвостами. За каждой тянулся длинный след, похожий на туманное облако, и, присмотревшись, я различила в этих облаках очертания человеческих фигур. Едва оказавшись между столбами, птицы исчезали. Японцы верят, что тории символизируют границу между миром людей и потусторонним. Именно через них уходят души умерших — в другой мир их уносят птицы… Путь, который никак не обозначен! Не заметив, как очутилась перед столбами, я высоко подпрыгнула и погрузила ладони в бесплотный хвост одной из птиц. И в то же мгновение ледяной туман окутал меня с головы до ног, подхватил, как пушинку, и опустил в густой синий полумрак, в котором сверкали серебром мириады пылинок. Я сделала несколько шагов в никуда… Вокруг словно вырос призрачный лес, и слышался шёпот множества голосов. Постепенно шёпот становился громче, от стволов деревьев начали отделяться тени. Я была в их "царстве", но никакой враждебности от них не исходило. Перешёптываясь, тени следовали за мной, и я остановилась, пытаясь разобрать слова… Но мне это не удалось. Железные пальцы стиснули плечи, призраки, стеная, разлетелись во всех направлениях, а меня закружило в бешеном вихре. Я с возмущением вырвалась, но уже в мире людей. Рядом стоял Арент, светлые глаза горели яростью.

— Зачем?

— Зачем что? — с вызовом переспросила я.

— Почему, думаешь, я не показал тебе другие измерения? Наш мир таит немало опасностей даже для нас. Так зачем ты бросаешься им навстречу?

— Может, потому, что ничего о них не знаю! Лучший способ предостеречь от опасности — рассказать о ней, ты так не считаешь?

— Я бы считал так, если бы речь шла о ком-то другом. Ты слишком беспечна по отношению к себе и слишком дорога мне, чтобы я мог рисковать.

— Ты не можешь держать меня в неведении всю вечность! Теперь я — часть этого мира, и должна знать о нём хотя бы что-то!

Арент погладил меня по лицу.

— Конечно. Но всему своё время.

Разумеется, упомянутое Арентом время наступать не спешило, и с этим я не могла ничего поделать. Но теперь я по крайней мере поняла, почему другие измерения были для меня закрыты. Бессмертные могут перемещаться в места, которые когда-либо видели или которые хотя бы могут представить. К примеру, мне бы не составило труда перенестись в какой-нибудь город, даже если я в нём никогда не была, или в тропический лес, потому что эти образы мне так или иначе знакомы. Но как оказаться в месте, которое не можешь представить даже приблизительно? Только по пути, который никак не обозначен — вслед за птицами-призраками или за тем, кто там уже побывал. Но птицы могли привести лишь в измерение духов, которое я теперь уже знала. Что до остальных измерений — без Арента попасть в них было невозможно. А с Арентом тем более…

…Сильный спазм нарушил поток мыслей и воспоминаний. Жажда всё отчётливее давала о себе знать. Но вернуться в дом Арента, где оставался запас крови, я пока не могла. Арент бы наверняка решил, что я посетила, всё что собиралась, и отделаться от него уже бы не удалось. А мне хотелось побывать ещё в двух местах без его сопровождения, и я взяла себя в руки. Прощальный взгляд на белые чехлы — и я покинула бывший дом Доминика…

Ночной клуб "Ледяной дворец" вызвал настолько яркие воспоминания, что на мгновение мне показалось, будто я вижу Джека, Эмили, Лив и всю компанию за одним из столиков. Но это была иллюзия. Лив уже не было в живых, что до остальных — вряд ли этот клуб входил в число их фаворитов. Остановившись возле колонны-сосульки, я обвела взглядом переполненный зал, белые стены с бегающими по ним огоньками, зеркальную стойку, менявшую цвет вместе с колоннами и столиками… Здесь произошёл мой разрыв с Винсентом и, тогда ещё принудительное, единение с Домиником. Я вспомнила обжигающий взгляд Доминика и чувство смутного страха, не оставлявшее меня ни на минуту, и своё короткое золотистое платьице, в ту ночь превратившееся в валявшиеся вокруг кровати лоскутки, и полный боли взгляд Винсента, и собственное отчаяние… Но теперь все эти воспоминания меркли в сравнении с одним — поцелуем Доминика, взволновавшим меня сильнее, чем я могла тогда себе признаться…