Офисные записки (СИ) - "Кьяза" - Страница 68

— Отвлечься тебе надо.

— Позже, сначала работа. Объясни, что ты хочешь от проекта?

— Опять работа? Ты одержим.

— Мы, Драконы, такие. Смотри, я думаю, что общая концепция….

Он гнал своих сотрудников, заставляя выкладываться по полной. У Виктора и Бориса не было времени на вечерние прогулки, ребята добирались до гостиницы и падали без ног. Витольд тоже уставал, но каждый вечер не отказывал себе в удовольствии позвонить Ландышу, чтобы немного поболтать. Поупражняться в разговорах ни о чем по английски, слегка подразнить ее, произнося витиеватые комплименты на французском. Она не понимала, просила перевести, а он не торопился выполнять просьбу. Сейчас, после разговора с сыном ничего не прояснилось, но его это вполне устраивало. Девушка была его, но форсировать события не хотелось. Наоборот, Витольд находил удовольствие в трепете робких отношений, когда оба не перешли на более страстный, откровенный язык тела, жестов, в чем то дарящий удовольствие, но угрожающий хрупкости человеческих эмоций. Тех самых, что глубже простого и понятного влечения. Когда секс становится не кульминацией, а лишь началом более глубоких чувств. И вот в последнем Витольд был не уверен. Разница в возрасте довлела над ним, заставляя сомневаться — а имеет ли он право эгоистично сорвать майский цветок, запутать его в своей осенней паутины?

В пятницу он расстался с Виктором и Борисом. Те вылетели в Москву, с кучей заданий, проектов, мыслей. Он же направлялся в Ригу, оттуда к дочери.

Дочь ударилась в депрессию. Расставание с очередным поклонником прошло болезненно и даже присутствие брата не сгладило ситуацию. Витольд прилетел и час его дочь сидела у отца на коленях, плача, а он укачивал ее, как в детстве. Ночь Витольд провел возле кровати дочери. Наутро Аниэла ожила. Хлопоча на кухне, она напевала.

Он провел с детьми сутки, выслушивая грандиозные планы дочери, которые менялись каждую минуту. Ближе к ужину, заметив, что Аниэла совсем успокоилась, он рассказал о проектах, что свалились на его бюро и намекнул о том, что хорошим архитекторам он всегда рад. Дочь радостно согласилась, и вместе они скорректировали ее жизненные планы. Было решено что она с нового года выйдет на работу сначала ведущим архитектором в группу Вишнякова, а потом, если все будет идти хорошо, она станет ГАПом, тем более еще одна команда на проект нужна. Син с улыбкой слушал их разговоры, отбиваясь от семейного бизнеса.

Ближе к ночи, когда Аниэла ушла спать, сын и отец устроились возле камина.

— Папа, я проверил соц сети, но не нашел ее там.

— Кого, сын?

— Ландыш.

— Зачем?

— Хотел написать.

Витольд посмотрел на коньяк в бокале:

— Сын, объясни мне реалии современного мира в целом и взаимоотношении мужчины и женщины в частности. Почему вы так мало общаетесь вживую? Сейчас опять будешь ссылаться на нехватку времени?

— Осмелюсь напомнить, папа, что ты сейчас вырвался к нам между командировками.

— Сын, почувствуй разницу. Я вырвался, в ущерб остальным делам, к дочери, которой нужна была моя поддержка. Я выбрал главное среди важного.

— Согласен, прости.

Витольд кивнул, затем продолжил:

— Сын, тебе надо решить что важное и что главное.

— Я не уверен, что она меня помнит.

— А ты?

Он следил за сыном, ожидая ответа. Син подошел к камину, беспричинно вороша дрова:

— Тогда я сильно удивился, увидев человека с такими же разноцветными глазами. Папа, если смотреть отстраненно, она не идеальна. Но та девушка, которую я помню, почему-то вызывала желание защитить, отогреть. Не знаю, ничего не знаю.

— Что тебе мешает?

Син усмехнулся. Витольд потянулся к альбому и карандашу:

— Продолжаешь рисовать?

— Да, папа. Помогает думать.

— И принимать решения?

— И это тоже.

Витольд вырвал из склейки лист протянул сыну вместе с карандашом.

— Нарисуй мне ту девушку. Которую ты решил искать в Интернете, хотя я тебе четко дал понять, что знаю где она. Которой ты три года назад воспевал дифирамбы и не давал нам с сестрой покоя, говоря день и ночь. Вспомни, сколько ты ее рисовал. И что я вижу сейчас. Вернее не вижу. Передай карандаш. И нарисуй мне ту, о которой вспоминал и которую боишься.

Молодой человек взял лист и посмотрел на отца:

— Пап, ты неисправимый романтик.

— Сын, нарисуй Ландыш.

Серафин сел в кресло, используя книгу как подставку. Карандаш опустился на белый лист и замер. Молодой человек посмотрел с сомнение на отца, но тот улыбнулся и и кивнул сыну:

— Рисуй.

Когда спустя некоторое время сын протянул ему рисунок, Витольд уже допил коньяк. Он посмотрел на рисунок. Технически идеально, но не более. Он протянул свой лист сыну:

— Ландыш сейчас выглядит так. Сравни и увидишь ответ на свои сомнения, Серафин Витольдович.

— Она изменилась.

— Правильнее сказать, она расцвела. Ты создал себе образ, который не соответствует действительности. Он даже не живой. Ты пытаешься поймать прошлое, а оно уже ушло. Будущее же тебя пугает так, что ты прячешься от настоящего. Не надо, забудь, не трогай девочку, некоторые мечты должны оставаться мечтами. Извини, сын, я немного резок. Устал. С твоего позволения пойду спать.

Витольд ушел к себе в комнату. Длительная командировка вымотала, хотелось просто забыться сном. И еще… Ландыш у родителей, он не стал ей звонить, ограничась смс, чтобы не смущать. Вообще ситуация ему не нравилась. Мил и Лена упорно не хотели сообщать дочери о том, что они дружат. Ландыш умалчивала об их отношениях. И он продолжал всех поддерживать. До понедельника еще больше суток. А между ними сейчас час полета. Витольд достал планшет и заказал билеты на утренний рейс в Санкт-Петербург. Ближе к обеду он будет там, разыщет ее и увезет в Москву. Сапсан или Красная стрела? Не важно, главное, что она будет рядом. Витольд собрал сумку и лег спать.

Утром Аниэла слегка расстроилась, что отец уезжает, однако вызвалась его проводить. Серафин молча забрал ключи, устраиваясь за рулем. С утра он не произнес ни слова, кроме приветствия. Когда Витольд уже прощался с детьми, Серафин словно ожил:

— Папа, вчерашний разговор…

— Да, помню. Ты что-то хотел добавить?

— Нет. Просто ты слишком поторопился с выводами. Наверно, действительно устал.

— Я не отрицаю, что был резковат. Так что ты хотел сказать?

— Только то, что шанс есть всегда. У тебя своя цель, у меня своя.

— Мишень. Это называется мишенью.

— Или ценным призом.

— Вы о чем? — вмешалась Аниэла.

— Ни о чем, принцесса, — успокоил ее отец.

— Ани, просто дракон не хочет остаться драконом, — уколол его Серафин зло, — я в курсе твоего нового прозвища, папа.

— Как и принц не хочет быть принцем. Син, я ясно дал понять тебе вчера, что она не твоя.

— Потому что твоя? Именно поэтому, три года зная, о ком я говорю, ты ничего и не сказал?

Витольд вздохнул и подошел к сыну. Положив ему руку на плечо, прижал к себе:

— Сын, я знаком с ней всего полтора месяца, но отдать не готов. И знаешь, в противостоянии за внимание девушки мы можем махать кулаками, вообразить, что нашли выход из тупика. Только все это самообман — последнее слово все равно будет за ней.

— И ты отпустишь?

— Рано или поздно мне придется ее отпустить. Она младше Аниэлы.

— Так отпусти сейчас.

— Не могу, сын. Я еду к ней.

Он отпустил Серафина, ободряюще улыбаясь дочери:

— Аниэла, все хорошо.

— Мне показалось, что вы поссорились.

— Нет, Аниэла, просто закончили разговор.

— Не закончили, — упрямо мотнул головой Серафин, — ты же сам сказал за кем последнее слово.

— А ты готов его услышать?

— А ты, папа?

Витольд усмехнулся:

— Касса там. Покупай билет и полетели.

Он заметил, как Серафин сжал кулаки, и тихо продолжил:

— Сын, я не буду с тобой ссориться. Только ты очнись. Жизнь вот она, реальна, протекает здесь и сейчас. А не там, в Интернете. Все высокие технологии — лишь инструмент для достижения целей в бизнесе, расширение границ, определенный комфорт. Но отношения мужчины и женщины невозможно оцифровать. Посмотри на сестру, что ей это дало? Я поддерживал тебя, когда ты каждый день мотался на Крымский мост или колесил по Москве, забыв покой. Закрывал глаза, что тебя не было дома и даже удаленно приглядывал за твоей работой. Так что стало с тем парнем? Почему сейчас, вместо того чтобы сорваться и броситься в Москву, лишь я дал весточку, ты схватился за гаджет?