Генерал-коммандант - Башибузук Александр - Страница 7

И таким образом — по каждому узлу, не говоря о том, что для начала придется завершить конструкцию оружия, так как она неполная. А сколько придется экспериментировать с массой и ходом подвижных частей, пока удастся добиться безотказной работы? Надеюсь, я доступно излагаю, Михаил Александрович? Теперь о штамповке… Для штамповки и вырубки деталей из двухмиллиметрового металлического листа нам потребуется пресс с усилием тридцать-пятьдесят тонн, каковой у нас в единственном экземпляре и загружен работой в три смены. Без индивидуально изготовленных для данного изделия штампов тоже не обойтись — а это ювелирная фрезеровочная выделка, дело весьма небыстрое, уверяю. А еще расчеты угла гибки, радиуса, усилия и термообработки. Самого листа нужной толщины у нас тоже пока нет, придется закупать, как и специальные стали…

Вот тут я и понял, что на идее быстрого получения серийного пистолета-пулемета придется поставить жирный крест. Если вообще не забыть о ней. Кстати, рабочий экземпляр мне все-таки изготовили, но из стадии опытных образцов за полтора года мы так пока и не выбрал иг ь. А еще он вышел по стоимости примерно равным пулемету Максима вместе со станком. А это ни много ни мало, около полутора тысяч рубликов, на русские деньги. Годовой доход инженера при высшем образовании. И самое пакостное — слегка поразмыслив, я понял, что этот самый пистолэт-кулэмэт в наших условиях и нахрен нам не нужен. Специфика боевых действий, по анализу предыдущих кампаний, состоит в том, что огневой контакт в большинстве случаев начинается на дистанции более трехсот метров, на которой пистолет-пулемет почти полностью бесполезен. Винтовка гораздо предпочтительней, особенно учитывая, что буры в абсолютном большинстве — меткие стрелки.

Охо-хо, однако нелегка доля попаданца. Ну да ладно, будем вертеться.

Протопав по коридору, я остановился перед дверью с латунной табличкой, на которой славянской вязью было начертано «Инженеръ Соколов А. С.».

Из-за двери слышался менторский голос Цербера:

— Батенька, это каким таким загадочным образом вы собрались сваривать ствольную коробку и трубу кожуха? Извольте отработать другой способ соединения.

— Но, господин…

— Идите, голубчик, идите. Сроку на исполнение вам — неделя.

Дверь с треском распахнулась, из кабинета Соколова выскочил красный как рак щуплый парнишка с толстенной папкой под мышкой и, на ходу утирая слезы рукавом спецовки, галопом унесся вдаль по коридору.

Я иронично хмыкнул. Н-да, налицо очередное крушение надежд. На Цербера мне давно жалуются, но Александр Сергеевич находится именно на своем месте, так как действительно прорывные идеи он распознает с лету. Если бы не Соколов, все эти молодые и талантливые кадры меня бы давно по миру пустили.

Секунду помедлил, стукнул костяшками пальцев по двери и потянул ручку на себя. В маленьком, до предела заставленном шкафами и полками с документацией кабинете за столом сидел полноватый мужчина в полосатой жилетке поверх белоснежной рубашки и в бухгалтерских черных нарукавниках. На столе перед ним аккуратно расположился фарфоровый кофейный сервиз, а сам хозяин кабинета, с выражением неимоверного довольства на ничем не примечательном, но добром лице, вкушал серебряной ложечкой с блюдца немалый кусочек тортика.

Обнаружив меня, он аккуратно отложил блюдце, неторопливо встал, с достоинством поклонился.

— Михаил Александрович, так сказать, прошу к столу. Моя супружница как раз изготовила очередной кондитерский шедевр.

— Не откажусь, Александр Сергеевич… — с наслаждением втянув в себя аромат корицы и ванили, я присел на венский стул.

Соколов быстро организовал чашечку кофе со здоровенным шматом торта и изобразил повышенное внимание:

— Чем обязаны, Михаил Александрович?

— Просто решил наведаться. А вдруг порадуете чем, Александр Сергеевич?

— Порадовать? — Инженер пожал плечами. — Увы, особенно и нечем, Михаил Александрович. Работаем потихоньку. Впрочем, вот, ваш заказ исполнили… — Соколов открыл дверцу шкафа, достал из него короткую винтовку с оптическим прицелом и аккуратно примостил ее на стол.

Я взял оружие, приложился и довольно кивнул. В свое время я озадачился созданием оружия для скрытной и точной работы своих спецов на расстоянии до трехсот метров. А для удешевления затеи за основу решил взять британский карабин «ли-энфилд», так как нам в трофеи досталось просто гигантское количество оных, к тому же этот винтарь уже имел отъемный десятипатронный магазин, а пуля его штатного патрона была тяжелей нашей маузеровской.

Первые образцы изготовили довольно быстро. Ствол укоротили и перфорировали, надели на него глушитель по самую казенную часть, заменили приклад на новый, скелетной конструкции, и присобачили оптический прицел «Телорар», которые в достаточном количестве уже закупили у австрияков. Примитивный по сравнению с современными образцами, но вполне рабочий. В итоге получилась компактная и легкая симпатичная винтовка, очень смахивающая на ВСС «Винторез», только со скользящим поворотным затвором.

А вот дальше… Дальше произошло как всегда у нас со стрелковым оружием. То есть сплошной головняк и дикие растраты.

Для начала, новоиспеченная конструкция наотрез отказалась точно стрелять. Выстрел глушился качественно, но гребаная пуля летела кувырком чуть ли не сразу, как покинула ствол.

Эксперименты с навесками пороха ничего не дали, пришлось заняться коренной переделкой вообще всего. Твою мать, только на создание штампов для медной оболочки новой пули ушло три месяца, еще столько же доводили до ума ствол с другим шагом нарезов… В итоге справились, правда, на доводку ушло почти полтора года, а изделие получилось настолько дорогим, что ни о каком массовом производстве даже речи не могло быть.

В общем, количество экземпляров ограничилось всего сотней штук, только для спецов разведуправления. Один из них себе забрал я и попросил Соколова переделать карабин так, чтобы он быстро разбирался на несколько частей. На всякий случай, кои, как вы знаете, всякие и бывают. К счастью, успели справиться до моего отъезда, так как игрушка может пригодиться в вояже по Европам.

— Не пойму, Михаил Александрович, пошто оно вам? — Инженер показал на скелетный приклад. — Баловство это, батенька, мороки много, а толку — чуть. Вашим же азардам, как я понимаю, не белку в глаз бить из карамультуков этих, а тихо, по-разбойничьи, подобраться поближе — и того…

Я улыбнулся:

— В нашем деле, Александр Сергеевич, даже «чуть» может пригодиться. А за работу благодарствую. Выпишите своим парням премию и себя не забудьте, я визирую на следующий месяц. Что там у нас дальше? Как идут испытание ручных пулеметов и патрона господина Люгера?

В общем, у Соколова я засиделся надолго. Затем посетил начальника производства чеха Таржувку, побывал на полигоне, а убыл из концерна уже вечером.

На сегодня еще планировался визит к Тесле, куда и отправился. К этому времени погода сильно испортилась. Небо затянули свинцовые тучи, в которых то и дело проскакивали зигзаги молний. Правда, дождь все никак не начинался.

Гроза грянула уже на подъезде к лаборатории. А когда до нее оставалась всего пара сотня метров… в высоченную башню на крыше с диким грохотом саданула гигантская ветвистая молния, а потом…

Потом из окон дома выплеснулись синие языки пламени, а еще через мгновение здание раскололось на несколько частей и превратилось в груду обломков.

Когда мы наконец осмелились подъехать поближе, стало ясно, что всем, кто находился в лаборатории, однозначно пришел кирдык.

Уже позже руины тщательно обыскали и нашли лишь фрагменты обугленных человеческих останков. Николу надежно идентифицировать не получилось, но беглый допрос вусмерть перепуганного конюха, чудом оставшегося в живых, показал, что Тесла вроде как на момент взрыва был внутри.

Да уж… Воистину великий ученый и в моей реальности ничего не успел сделать великого и точно так же трагически погиб, но на три десятка лет раньше. Судьба, против нее не попрешь. Ну что же, памятником я обязательно озабочусь. Но позже. А пока мне пора собираться в дорогу. Европа ждет.