Увечный поручик или приключения советского сержанта в 19 веке (СИ) - Алексеев Дмитрий Анатольевич - Страница 26

— Есть вам пока нельзя, а пить понемногу, — и девушка длинными красивыми пальцами поднесла к губам влажную салфетку.

— Сколько я был в отключке?

Сестра улыбнулась необычному слову:

— Всего лишь сутки, у вас органы не задеты, но крови потеряли много, полежать придется недели две.

«Ага, дождетесь; эх сейчас бы в деревню», — размечтался Аркадьев. — «А вот интересно, если бы я здесь умер, то может быть воскрес в 1974 году, а? Проверить бы, да вот жаль, что второй раз эксперимент не проведешь».

Через два часа в палату ввалились Присс с Костовичем и начали громко рассказывать об успехах производства, благодаря чему их быстро выставили. Евгений едва успел приказать, чтобы никаких сообщений об инциденте в имение не посылали.

Отдохнув в больнице неделю, Евгений уехал долечиваться дома, где его ежедневно посещала Катерина, с докторской дотошностью следившая за выздоровлением. Жене это очень понравилось, и он не против был продлить идиллию, но Екатерина через неделю безапелляционно заявила: «Здоров» после того, как он, в порыве благодарности, погладил ее щиколотку. «Хорошо хоть по морде не заехала», — вздохнул граф.

Когда здоровье стало позволять прогулки, он купил револьвер Смит и Вессон 38 калибра с укороченным стволом и почти не расставался с ним. Ну, а как известно, если оружие есть, то оно однажды выстрелит.

Испытания машин затянулось, не смотря на неплохие результаты — Евгению хотелось довести первые образцы до износа. 20 сентября устроили показательные поездки «самохода» и мотоцикла по Невскому проспекту. На мотоцикле ездили поочередно Присс и новый испытатель, а «самоходом» управлял Аркадьев или Костович. Естественно, был настоящий фурор, поэтому действо продолжалось целый день. На автомобиль садили по два пассажира и катали полверсты, затем других из очереди. К вечеру они еле сбежали от зрителей, а на заводе с помпой отметили удачный запуск. После этого с легким сердцем Аркадьев поехал в имение.

Сразу, по приезде в имение, Аркадьев встретился с обоими Мюллерами. Не взирая на постоянные письменные отчеты, он заставил отчитаться по всем работам в Климово и в Вяземском. После их доклада Евгений непроизвольно потер руки:

— Отлично, ребята! Почти 200 тысяч чистого дохода с обоих имений — это по-стахановски. Вашу долю за этот год увеличим до 10 %, чтобы стимул чувствовался.

— Год выдался урожайный, да и шестипольная система сказалась, — скромно заявил Фридрих, но блеск глаз выдавал гордость за сделанное.

— А у единоличников как дела с урожаем, не хотят на новую систему переходить?

— Урожай неплохой, а вот работать по-новому немногие согласились. Кстати, несколько семей активно скупают землю у плохих хозяев, у Клюева, например, уже 110 десятин, и он постоянно арендует наши механизмы.

— Весной ждите парочку тракторов, а через десяток лет лошадки останутся только на ипподромах, — мечтательно произнес Евгений, а старший Мюллер только покачал головой:

— Кто работать на них будет? Учить придется долго.

— Ерунда. Пришлю инструкторов и за месяц освоят, особенно молодежь.

— А что значит по-стахановски? — заинтересовался Артур.

— Да есть у меня на заводе слесарь Стаханов — больно хорошо работает, вот термин и прижился, — быстро соврал Евгений. — Завтра посмотрим, что с садом.

Иван Владимирович уже полгода жил в Вяземском с семьей и очень боялся, что это счастье может закончиться. Точнее, беспокоилась, в-основном, Александра Васильевна, а самому садоводу времени на это не было. С пятью рабочими он ежедневно работал в саду. Для новых сортов отвели еще 2 десятины и Мичурин высадил гибридные сорта яблонь, груш, слив, черешен, абрикосов и даже малины с земляникой. Урожай с прежних посадок был собран и оказался, на удивление, немалым. Однако основной прирост Иван Владимирович ожидал от новых гибридов.

1 октября он работал в поле и заметил трех всадников. Когда они приблизились, Мичурин узнал Мюллеров и своего благодетеля графа Аркадьева; положив секатор, он пошел навстречу.

Иван Владимирович уже третий час водил графа по саду, а вопросов тот задавал все больше. «Люблю энтузиастов — их подгонять не нужно, только чуть-чуть помогай», — думал Евгений, слушая Мичурина.

— Иван Владимирович, со следующего года междурядья будем обрабатывать на тракторах, поэтому меньше 5–7 метров не делайте. И подумайте, чем и на какую глубину обрабатывать, чтобы не повредить корни.

— Очень хорошо, думаю лучше дискового культиватора ничего не придумаешь, мы сейчас так делаем, но на конной тяге.

— Так, чтобы еще умного механику посоветовать садоводу, — развеселился Аркадьев, — разве что, вывести побольше новых сортов разных растений. Я хочу, чтобы ваш сад продавал больше гибридов, чем яблок и груш. Селекция — основная задача, а урожай пускай вон ребята собирают.

— Мне кажется — это лучший вариант для всех, в первую очередь, для тебя, — ворковала Анна Семеновна, гладя голову Евгения, который безмятежно отдыхал после интимной близости и не расположен был спорить.

— Наверное, ты права, но неплохо бы узнать мнение и будущей невесты, а? — сонно пробурчал новоявленный жених.

— Уже спросила. Эта упрямица заявила, что не желает замуж, но, поверь моему чутью, она влюблена в тебя.

— Может быть все дело в том, что ей не с кем сравнивать тут в деревне? А в столице пойдет вразнос, — Женя с удовольствием использовал технический термин.

— Не то воспитание, не беспокойся. Я прекрасно ее узнала — ты будешь доволен.

— А ты? Ты-то как собираешься с ней меня делить? — окончательно проснулся Аркадьев. — Или чувство ревности тебе незнакомо? Мне шекспировские страсти в семье ни к чему.

— Вы будете для меня как дети, жаль внуки — проблема.

Последние полгода Анна Семеновна вплотную занялась устройством личной жизни пасынка, просчитывая плюсы и минусы. После долгих размышлений она утвердилась в мысли — лучше Серафимы ей не нужно. То, что она не сумеет уговорить Евгения даже не приходило ей в голову.

Аркадьев в часы досуга тоже задумывался о женитьбе, особенно в последнее время. Если все пойдет по плану, то он станет известным в столице, а значит, и завидным женихом. Родниться с аристократами ему, воспитанному в СССР, было противно, а впереди ожидались интересные проекты, и светская жизнь туда никак не вписывалась.

— Хорошо, может ты и права, что это лучший вариант, но везти ее в столицу я пока не хочу. Как ни крути — лучше отложить на время, — Евгений вопросительно покосился на мачеху.

— Тогда давай проведем помолвку, — быстро нашла выход Анна Семеновна, — а свадьбу можно и через год.

Ей так понравилось такое решение, что она скрепила его поцелуем.

Аркадьев шумно вздохнул:

— Сомнения гложут мою трепетную душу. Как жениться, если не можешь иметь детей, а это главное предназначение и главный козырь женщин в браке. Ты ведь это пережила. У меня много задумок и скучно не будет. А каково ей будет?

— Лучше не иметь детей, чем терять их, — Анна Семеновна отвернулась и промокнула глаза платком. — Поверь ей с тобой будет хорошо.

— Да-да, если бы еще и я был в этом уверен.

Через три дня Евгений торжественно попросил руки Серафимы Андреевны у ее матери в присутствии Анны Семеновны. Мария Лукьяновна, естественно, дала согласие, а вот Сима расплакалась и убежала в сад. Евгений нашел ее на скамейке уже без слез, но с потухшим взглядом:

— Ты меня никогда не будешь уважать, не говоря уж про любовь.

— За что? За нападение преступников? В чем твоя вина? Тогда и я виноват, что получил ножом в бок от бандитов.

— Как ножом, когда? — испуганно заморгала Сима и схватила руку Аркадьева.

— Месяц назад, никому не говори, — поморщился Женя.

Серафима молча прижалась к его груди, а он, улыбаясь долго целовал ее раскрытые губы.

— Я буду хорошей женой, — прошептала Сима.