Воспитанник драконьего рода, или Наставницу ждали? (СИ) - Езерская Валентина Алексеевна - Страница 16

Девочка молча опустила грустный взгляд на воду, в которой плавали золотые рыбки.

— Ты прости Роэйна, он не со зла. Так он проявляет к тебе свой интерес.

Лиайя вздохнула и устало ответила:

— Вы не понимаете… Я не злюсь.

— Тогда почему грустишь? — улыбнулась я провидице и хотела погладить ее по светлым волосам, но она отвернулась.

— Вы не понимаете… — опять повторила Лиайя.

В ее голосе слышалась боль.

— Тогда объясни мне, — терпеливо попросила я.

— Он никогда не полюбит меня, потому что... потому что он всегда будет любить… — тут она окончательно осеклась и замолчала.

А я так и не поняла, о ком она говорила, о Роэйне или о Дарнелле? Или вообще о ком-то другом. У меня закрались сомнения, что девочка тайно влюблена в одного из драконов, но не хочет об этом говорить. Лиайя всегда была очень ранимой и скрывала свои чувства. Если она о чем-то умалчивает, не стоит на нее давить. Это все же ее тайна.

Я улыбнулась и ласково погладила ее по голове.

— Разве возможно не влюбиться в такую красивую девочку? — попыталась я ободрить ее. — Вот увидишь, он обязательно тебя полюбит.

Девочка ничего не ответила, она лишь посмотрела на меня отстраненно и так серьезно, совсем как по-взрослому. Я почувствовала легкий укор в ее глазах. Словно я не поняла ее до конца. В фиалковых глазах читалось принятие неизбежности, неотвратимости рока. Я не смогла найти других слов для утешения. Все, что я хотела сказать, показалось пустым и легковесным. Возможно, она действительно знала что-то, что было известно только ей, и от этого страдала в одиночку. Но если она захочет поделиться со мной своими переживаниями, я всегда готова ее выслушать

Наступила осень. Ранним утром мы вышли в сад, что располагался за оранжереей. Необходимо было собрать урожай. Пока детишки были заняты делом, хранители отсиживались неподалеку. С чего началась вся кутерьма, я уже не вспомню, но, видно, зверюшкам стало скучно.

Лютик сначала гонялся за местными скачущими насекомыми, подражая их повадкам, а потом увязался за колючим «колобком» Роэйна, которого прозвали Шариком. Они носились повсюду, грозя перевернуть ящики со сладкими фруктами и испортить почти выполненную работу.

Осьминожка Виалайн пытался успокоить нарушителей спокойствия, но потом сам заразился их азартом. Он обладал большими подвижными глазами, которые крутились во все стороны, но при неудачном падении они могли выпасть из глазниц и свисать на длинных тонких стебельках. За это он получил от золотых драконов прозвище Лупоглазик, Виа же звала его менее обидно — Глазастик. Имея восемь ног-рук, он отлично отбивался от нападения Шарика, кидаясь в зачинщика комками грязи. Дети старались работать, но я видела, что хранители их отвлекают.

Неподалеку я заметила прогуливающуюся леди Морвейн с придворными дамами. Шокированная происходящим, она остановилась. Похоже, она впервые узнала о том, что дети трудятся. Нервно помахивая веером, она обсуждала с драконицами увиденное. Но она и я знали, что вмешиваться никто не имеет право. Ей оставалось только покинуть сад. 

В это время обезьянки атаковали фруктами, которые сорвали с деревьев. Шум от них стоял невообразимый.

Хранитель Ашара оставался в стороне от затеянной битвы. Не зря его прозвали Тень. Он редко покидал сумеречного дракона, предпочитая маскироваться под его силуэт и следовать за ним по земле. Иногда он отсоединялся и двигался рядом, отчего казалось, что у Ашара две тени. Змей Роальда, который не получил никакого прозвища, тоже предпочитал наблюдать за происходящим сверху, обвив длинным телом ствол дерева.

В игру включился снежный барс, на спине которого сидел алмазный черепашонок. Забавный малыш напоминал мне одного из героев знаменитой четверки — ниндзя из комиксов. Я в шутку назвала его Леонардо, так за ним это прозвище и закрепилось. Быстрый и ловкий, он здорово отражал удары, поэтому барсу, а вернее, Снежку удалось подобраться к затейникам целым. Ему, похоже, надоел шум и он решил слегка всех подморозить.

В считанные секунды он устроил вьюгу и намел сугробы. Но Шарик, уподобившись огнемету, быстро расправился со снежными насыпями. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не появление арна Сина. Зверюшки побаивались строгого мага, как-то он уже грозился превратить их в сухой букет цветов. Так вот, едва завидев советника, они тотчас же прекратили возню и сделались невидимыми. Дракошки стоически выдержали суровый взгляд аметистовых глаз всезнающего мага. Уж я-то знала, что зверюшки без разрешения детишек не устроили бы здесь такой беспорядок. И уж кого стоило пожурить, так это их хозяев. Но не сдавать же своих воспитанников? 

— Если так хочется посоревноваться, чей хранитель сильнее, то в следующий раз найдите площадку более подходящую, — произнес арн Киэрессар, бросая на драконов строгий взгляд. — Посмотрите, на кого вы сейчас похожи?

Детишки виновато оглядели себя. Им тоже перепало от проделок зверей. Лица испачканы, одежда пропалена, а кое-где багровые пятна от сока, от которых не так легко избавиться.

— Вернитесь в свои комнаты и приведите себя в порядок, — скомандовал маг — и драконов как ветром сдуло. 

Арн Син только усмехнулся.

— Вот же непослушные создания. Какие творцы, такие и творения.

— Они же просто дети, — заступилась я за них. От взгляда арна, как всегда, ничего не укрылось. Он сразу догадался, кто виноват. — Пусть пока играют.

— Знаю, — неожиданно миролюбиво и с улыбкой ответил старый маг, но тут же стал серьезным. — Беззаботное время проходит быстро.

Я была огорошена сменой его настроения. Хотела спросить, в чем дело, но арн Син вновь улыбнулся и, как ни в чем не бывало, предложил прогуляться по парку. 

Погром быстро убрали, ящики с фруктами унесли слуги, а дети убежали приводить себя в порядок. Сегодня у воспитанников был выходной, и я могла провести его, как хотела. Я согласилась на предложение мага, к тому же нам всегда есть о чем поговорить.

Мы шли вдоль аллеи, и арн Син неожиданно приподнял локоть, молча приглашая взять его под руку. Я замерла, удивленно глядя на мага. Не дождавшись от меня действий, он подхватил мою кисть и, просунув под согнутый локоть, положил на рукав мантии.

— Давно хотел это сделать, — по-отечески тепло улыбнулся мне он, похлопав по моей руке. И от его слов и улыбки стало удивительно тепло на душе. Я смело положила вторую руку, и мы продолжили неторопливую прогулку.

Странно, мы ни о чем не говорили, но казалось, что обсудили все вопросы. Каждый думал о своем, но нас сближало это молчание и совсем не тяготило. Я с улыбкой смотрела на мир, и он отвечал мне теплом солнца, свежестью ветра и яркими красками вокруг. Годы, прожитые на радужных землях, соединили многие судьбы, в том числе и мою с теми, кто находился всегда рядом. Синазиум Киэрессар стал для меня проводником в мою новую жизнь на Аламионе, верным помощником в делах, и я знала, что он был одним из тех, кому я могла всецело доверять. 

— Скажите, ари, вы счастливы? — вдруг начал разговор маг.

Я хотела сказать, что да, я счастлива, потому что занята любимым делом, что радуюсь каждому дню, проведенному в этом мире, но не смогла ответить на такой, казалось бы, простой вопрос. Для счастья многого не доставало.

— Я заставил вас задуматься? Задал слишком личный вопрос? Если не хотите отвечать...

— Дело совсем не в этом. Просто с одной стороны я имею все, что мне нужно, а с другой — я ограничена в свободе. Мне все время приходится опасаться за свою жизнь и жизнь своих воспитанников.

— Вы испытываете страх?

— Я бы солгала, если бы ответила, что нет.

Арн Киэрессар остановился.

— Но это ведь не все? Я чувствую, что вы чего-то еще боитесь.

— От вас ничего не укрыть, — улыбнулась я дракону.

— Тогда расскажите, что вас тревожит, ари Мириина, — попросил он, взяв мои ладони в свои.

Мне стало неловко от такого внимания, особенно от прикосновения дракона. Каким бы стариком он себя не называл, но передо мной сейчас стоял мужчина, выглядевший от силы лет на сорок. Его невозможно было назвать красавцем, но внутреннее содержимое, его харизма и тысячелетний жизненный опыт наложили свой отпечаток, добавили глубины его образу. Арн Син определенно привлекал взгляд. Широкие темные брови, нос с опущенным кончиком и резкая линия губ добавляли суровости его лицу, но я-то знала, что арн Киэрессар обладал большим сердцем, способным любить. И пусть он прожил десятки тысячелетий, сложно это представить, глядя на мужчину в расцвете сил и практически без морщин на лице. А учесть, что мужчина давно не касался меня…