Меньшее зло (СИ) - Красников Андрей Андреевич - Страница 31

Чересчур непривычная какофония для этих мест.

– Подъем. Идем через лес.

На этот раз возражений не последовало. Мы наискосок пересекли темные заросли, обнаружили среди деревьев крохотную ложбинку и втиснулись туда, стараясь плотнее прижаться друг к другу и сохранить таким образом немного лишнего тепла.

– Дежурим по два часа. Первый – Рамирес, затем Мюллер, Али, Джонс. От дежурного требуется следить за обстановкой и будить тех, кто начнет храпеть. Ясно?

– Так точно.

– Тогда всем отбой.

Лично мне спать пришлось вполглаза – душевное состояние Мюллера все еще вызывало опасения, так что я предпочитал держать его под контролем. Впрочем, мои опасения не подтвердились – возомнивший о себе невесть что солдат успокоился, явно решив отложить выяснение отношений на будущее.

Или попросту затаился.

– Господин лейтенант, уже вечер. Просыпайтесь.

– Спасибо, Джонс, я не сплю. Ждем.

Дождь все-таки пошел – спустя два с половиной часа, сразу после того, как в нескольких километрах от нас прогремел очередной взрыв. К моему удивлению, замученные бездельем новобранцы тут же начали собираться в путь, абсолютно позабыв о своих недавних страхах.

– Господин лейтенант, уже пора?

Я прислушался к долетавшим с юга выстрелам, недовольно скривился, но затем согласно кивнул. Осторожность требовала выждать еще как минимум сутки, но столь явно саботировать распоряжение Питерса было чревато. Особенно с учетом того факта, что среди нас имелся как минимум один потенциальный доносчик.

– Севернее Афин есть несколько маленьких поселков, нам нужно выйти к ним. За мной.

Этот маршрут пролегал чуть ли не параллельно линии фронта и никак не способствовал выполнению основной задачи, но формально группа все равно двигалась к цели, так что придраться ко мне было достаточно сложно. Мы крадучись преодолели самый первый и самый опасный километр пути, затем немного увеличили скорость, а еще через полчаса, когда дождь стал усиливаться, перешли на нормальный шаг.

Я чуть-чуть успокоился – держать под наблюдением бескрайние каменистые равнины в центре Полосы никакого смысла не имело, так что непосредственная опасность нам больше не угрожала.

– Ай, – раздался у меня за спиной громкий шепот. – Чертов камень!

– Тихо…

Подготовка моих спутников до сих пор оставляла желать лучшего – каждый из них время от времени спотыкался, шептал ругательства, гремел экипировкой и всячески привлекал к себе внимание. Здесь и сейчас подобная расхлябанность могла сойти с рук, но ближе к краю Полосы должна была стать фатальной.

– Стоп. Привал.

Дождавшись, пока едва различимые во мраке фигуры соберутся вокруг меня, я продолжил:

– Внимание. Если кто-то из вас зайдет на контролируемый мексами квадрат, то его обязательно расстреляют – вы не умеете соблюдать тишину, а учиться этому уже поздно. В результате погибнет вся группа. Единственное, что я могу сделать в этой ситуации – это продолжить выполнение задачи самостоятельно. Поэтому сейчас мы ищем укрытие. Не больше и не меньше. Ясно?

Возражать не стал даже Мюллер – наверное, догадался, что любой другой вариант может оказаться для него фатальным. А остальные, судя по воодушевленным шепоткам, и вовсе приняли мое решение с искренней радостью.

– Вперед…

Уже на рассвете мы выбрались к северным окраинам Афин – сквозь темноту проступили контуры домов, а перед нами возникло очередное неухоженное шоссе. Я первым зашел на бетон, после чего остановился, внимательно рассматривая торчавший совсем рядом дорожный знак. Оценил пришедшую в голову мысль, глянул по сторонам…

Чуть дальше виднелся еще один микроскопический поселок. За ним маячили более серьезные постройки.

Вариантов хватало. А сформировавшиеся у меня подозрения вполне могли оказаться ничего не стоящей пустышкой.

– Что-то случилось, господин лейтенант?

– Мне нужно подумать.

– Вы же знаете, что одиночные рейды запрещены из-за опасности вербовки либо захвата разведчика?

Я раздраженно покосился на задавшего этот вопрос Мюллера, но ничего не ответил.

– Мы обязаны сообщить вам об этом.

– Что ты несешь, придурок? – спросил Рамирес, настороженно крутя головой. – Не слушайте его, господин лейтенант.

– Мы должны выразить официальный протест, – Мюллер упрямо набычился, явно решив идти до конца. – Иначе понесем наказание.

– Ты что…

– Хватит, – я принял решение и махнул рукой, обрывая разговор. – Мне известны правила. Вы подали протест, он был отклонен. Ты доволен?

– Так точно, господин лейтенант.

– В таком случае, занимайте ближайший дом. Сейчас приду.

– Так точно!

Я демонстративно отвернулся, поправил капюшон и сошел с дороги, направившись к приметному черному камню. Спрятался за ним, расстегнул ширинку, после чего целую минуту наслаждался жизнью, опорожняя переполненный мочевой пузырь.

А еще через тридцать секунд неподалеку раздался гулкий взрыв.

– Жаль…

Изрешеченный осколками дом частично обвалился, но его остатки все еще цеплялись за жизнь, кое-как опираясь на чудом уцелевшие стены. А вот находившимся внутри людям повезло гораздо меньше – когда я заглянул в пахнущий дымом оконный проем, то рассмотрел три неподвижных тела и копошащегося возле двери Мюллера. Судя по быстро расползавшемуся вокруг него черному пятну, жить новобранцу оставалось не больше двух минут.

Заметив меня, Мюллер еще раз дернулся, кашлянул и прохрипел:

– Лейтенант… лейтенант… помогите…

– Прости.

– Лейтенант…

– У тебя слишком большая кровопотеря. Уже ничего нельзя сделать.

– Лейтенант… говорили… ведь… ты… специально… предатель…

– Я никого никогда не предавал. Прости.

– Будь… ты… проклят…

Поселок остался далеко за спиной. Мрачные заводские постройки приблизились. Браслет начал светиться, сигнализируя о возросшем уровне радиации.

Игнорируя его тревожное мерцание, я миновал два разрушенных комплекса, перебрался через огромный завал и подошел к небольшому дому с выбитой дверью. На несколько секунд замер перед входом, наслаждаясь шелестом дождя и рассматривая быстро светлеющее небо. А потом шагнул вперед.

Послание лежало на своем обычном месте – до конца отодвинув наполовину вывалившийся из стены блок, я увидел сложенный пополам листок бумаги, придавленный толстым металлическим цилиндром.

– Шестая точка, трехдневный таймер… хм. Актуальность… да ладно?

Судя по дате, письмо было доставлено вчера. Или даже сегодня утром, за час или два до моего появления.

Цепочка непонятных совпадений продолжалась.

Время шло, дни и недели бесконечной чередой уходили в прошлое, но возвращение домой постоянно откладывалось – моя новая группа занималась патрулированием условно-безопасной территории, не отходя от базы дальше, чем на десять-пятнадцать километров. Так как эта зона весьма плотно контролировалась снайперами, а до цели по-прежнему было слишком далеко, мне волей-неволей приходилось разыгрывать роль образцового солдата и ждать подходящего момента для бегства. Как итог – за три месяца службы я успел побывать в нескольких локальных стычках, больше никого не убил, но умудрился выжить, благодаря этому окончательно закрепив за собой прозвище «Лаки». И все.

Глобальная ситуация оставалась стабильно-напряженной – армии упорно обменивались артиллерийскими ударами, проводили диверсионные рейды, тщательно уничтожали вражеские флаеры и беспилотники, а также наполняли эфир угрожающими сообщениями. У нас перемены случались чаще, но все они являлись местечковыми, незначительными. Гладков прошел курс восстановления, вернулся на фронт, получил еще одну рану и снова отправился в госпиталь, два отряда были в полном составе расстреляны, несколько раз прибывало пополнение, кого-то увольняли со службы, кого-то приписывали к другим подразделениям…

А затем случилось то, что перевернуло все с ног на голову – засевшие в районе Греческого леса наводчики проявили невиданный профессионализм и буквально за двое суток выследили восемь или девять разведгрупп, каждый раз оперативно передавая координаты целей на другую сторону фронта и постоянно ускользая от возмездия. Неизвестные артиллеристы также отработали выше всяких похвал, заметно проредив наши ряды и наполнив мою душу гордостью пополам с опасениями за собственную жизнь.