Когда умирает свет (СИ) - Адьяр Мирослава - Страница 37

Через несколько шагов над камнями появились полупрозрачные сферы. Совершенно неподвижные пузыри, в которых я рассмотрела тонкую структуру, похожую на паутину. Она не двигалась, порывам не удавалось проникнуть сквозь “стеклянную” оболочку.

Никакая гравитация не могла справиться с этими странными пузырями. Они спокойно себе зависли в нескольких дюймах от поверхности камней.

— Интересно, для чего они?

Голос Карлоса рядом меня немного успокоил. Все-таки вокруг было слишком тихо и стрекотание насекомых не спасало. Казалось, что липкая, невыносимая тишина пробирается под одежду, под кожу, путается в пальцах, в волосах. Ты весь пропитался ею, принимал в себя и медленно сходил с ума от страха. Вдруг одно лишнее слово может спровоцировать нападение хищников?

Но Карлос не боялся, и я была ему благодарна.

— Самая странная идея, что это — уличные фонари, — задумчиво произнесла Берта.

Мужчина тихонько рассмеялся, но я видела, что его поведение — напускное. На деле Карлос ни на секунду не выпускал из виду мир вокруг. Откинув со лба влажные пряди, он наградил меня насмешливым взглядом.

— Вот так путешествуешь по разным планетам, изучаешь древние цивилизации, а в итоге выясняется, что им тоже нужны уличные фонари.

— Все боятся сломать себе ноги в темноте, — возразила я.

— Особенно если их больше двух, — хохотнул Карлос.

— Ты представь, если из четырех ног сломаешь две, — Берта поднялась еще на несколько футов и заглянула за угол. — А если три? Приятного мало.

Некоторое время мы шли молча, а ступени стелились под подошвами сапог, мимо проплывали белые стены и затейливые узоры. Я старалась не поднимать голову и смотреть вниз, отсчитывая шаги. Я не чувствовала усталости, хоть отдых в клетках теней и отдыхом-то назвать было нельзя.

Но на смену физической усталости пришла душевная тяжесть и тоска.

Желание вернуться домой было настолько сильным, что стало больно дышать. Меня окружала только пустота: даже если я коснусь стены дома, то не услышу голоса камня, я не почувствую пульсирующей жизни, что прячется глубоко под грубой оболочкой.

Этот мир мертв. Поражен безумием существа, что так отчаянно мечтало о свободе.

Так отчаянно, что слушать его было невыносимо больно.

Внутри медленно подняло голову чувство вины и стыда.

Я не знала, как могла помочь городу освободиться, но он верил, что я способна на это. Что в моих силах протянуть ему руку помощи, а теперь бегу, спасаю собственную жизнь, оставив его медленно гнить.

Что я могла сделать?

“Ты обещала, Оттавия!”

Что я могла на это ответить? Я знала, что это чувство рано или поздно растворится, сотрется из памяти, останется только в самой глубине сердца, превратиться в крохотную занозу, что иногда будет напоминать о себе и подкидывать мне кошмары.

Я спасала не только свою жизнь. Я не могла требовать поддержки или помощи от той же Берты. Ее ждали двое детей.

И я даже не хотела представлять, что будет, если что-то случится с Карлосом.

Никакого эффективного оружия, никакой возможности обхитрить теней.

Слишком тяжело.

Невыносимо.

И мне придется жить с мыслью, что город останется здесь, а мы улетим. И, скорее всего, сюда никогда больше не допустят Слышащих, что могут стать мишенью неизвестного древнего разума, способного проникать в сны.

Ступени закончились, дорога пошла немного вниз, и дома отступили в сторону, превращаясь в размытую белоснежную полосу. Слева я рассмотрела край обрыва. До слуха долетел шум волн, и лицо обласкал прохладный соленый ветер.

— Что-то здесь не так, — сказала Берта.

Я понимала, о чем она.

Мы уже долго топтались по этой “закрытой территории”, а все еще не видели ничего опасного. На входе в руины, целую вечность назад, нас здорово потрепала какая-то тварь, а здесь, на открытом месте, — ничего.

И это заставляло нервничать.

— Нужно двигаться быстрее, — Карлос сошел с дороги и, остановившись на краю обрыва, глянул вниз. — Предлагаю шагать до заката и переночевать в одном из домов.

Вокруг все было закрыто деревьями и зеленью, а я все думала: где же тот самый ориентир, который способен подсказать — вот он, переход в нормальный мир?

— Мы должны увидеть врата, — я почти шептала, не решаясь повысить голос. Воздух потрескивал от напряжения, кровь пульсировала в висках, и температура, как мне показалось, взлетела на миллион градусов, отчего спина и лоб покрылись липким потом. Инстинкты вопили, что одно неверное движение — и нападения не избежать. Каждый шорох вокруг вызывал мурашки.

— Для этого нужно подняться выше, выйти на открытое место, — Карлос изогнул смоляную бровь, заметив, что я готова сорваться и бежать, куда глаза глядят. — Расслабься, palomilla. Все будет хорошо.

— Жаль, что наш дрон не дожил, — выдохнула я. — С ним было как-то спокойнее.

— Бедолага потерялся, когда нас тени схватили, — Берта уверенно зашагала дальше по дороге. — Мы с Карлито уже почтили его минутой молчания.

Я хотела сказать что-то еще, но громоподобный рев заставил меня захлопнуть рот и втянуть голову в плечи. Где-то вдалеке затрещало и захрустело, с грохотом повалилось дерево, а Берта и Карлос, быстро переглянувшись, чуть ли не схватили меня в охапку и потащили к стене зарослей, куда уходила дорога.

Пока мы пробирались через заросли, стараясь не поломать ноги среди мощных, выпирающих из-под земли корней, я постоянно оглядывалась. Сердце колотилось где-то под горлом, дыхание срывалось, превращаясь в задушенные хрипы, и одежда казалась невыносимо тяжелой и душной. Хотелось сбросить этот проклятый рюкзак, куртку и бежать вперед налегке, надеясь, что никакая тварь помельче не заинтересуется свежим мясом.

Рев за спиной не стихал, и уже через минуту послышался треск ломающихся веток. Что-то упорно нас преследовало и точно не собиралось выпускать из этих смертоносных “джунглей”.

— Туда! — отрывисто гаркнула Берта и указала куда-то вправо, где корни не просто выпирали из-под земли, они поднимались на добрых пять футов и сплетались в крепкие узлы, среди которых вполне можно было затеряться.

Но Берта заметила не только это.

За корнями угадывался проход в кромешную темноту.

Пещера?

Карлос резко дернул меня за руку, и в голове запоздало завопил сигнал тревоги.

Что, если там мы наткнемся на еще одного опасного хищника?!

Это убежище совсем не выглядит безопасным!

Но револьвер на поясе и полный решимости взгляд мужчины заставили меня вести себя тихо, просто подчиняться и нестись вперед. В этом странном городе невозможно избегать опасностей вечно, а прямое столкновение — лишь вопрос времени. Если не спрячемся, то нос к носу столкнемся с нашим громогласным преследователем, а он, судя по реву, — слишком опасен для открытой стычки, пусть даже и с оружием.

Вдруг его тоже пули не берут?

Нырнув под сплетенный из корней навес, мы все вместе ввалились в темный зев пещеры и застыли в нескольких шагах от выхода. Святляков никто использовать не стал: если хищник увидит отсветы снаружи, тогда неприятностей точно не избежать.

Берта стояла немного впереди, а Карлос приказал замереть между ними и желательно также громко не дышать. Его взгляд был устремлен вглубь пещеры, мне даже показалось, что мужчина принюхивался, как хищник, пытавшийся найти своего врага.

Или добычу.

Ничего не обнаружив, Карлос снова посмотрел на выход, и с губ мужчины сорвалось тихое ругательство. Солнечный свет, что и так едва пробивался сквозь кроны деревьев, окончательно исчез за размытой тенью. В нос ударил кисловато-гнилостный запах, будто кто-то открыл дверь холодильника, куда никто не заглядывал лет десять, вонь прокисших ягод и влажной земли.

Меня так сильно замутило, что пришлось зажать рот и нос ладонью, чтобы случайно не сделать даже крохотного вдоха.

Существо я увидела не сразу; воздух всколыхнулся, прошелся по коже, как влажный невидимый язык, а через мгновение в заросли корней вцепилась мощная когтистая лапа.