Феникс (СИ) - Адлер Оле - Страница 43

И не нужны были слова. Кажется, Гоша ловил в объективе все мои эмоции. Боль, радость, вожделение, страх. Все это перемешалось с необъятной любовью. Она наконец разорвала оковы, которыми я приковала ее, и теперь поглощала меня, настигала, опутывала своими прочными сетями.

— Разденься, — велел Гоша.

Я вздрогнула. Его голос звучал так резко, почти грубо. Мне захотелось расплакаться.

— Нет, — пискнула я, хватаясь за тончайшие нити разумного, которые пока еще сдерживали мое безумие.

Фенов никак не отреагировал на мой отказ. Сделав несколько снимков, он отложил камеру и подошел ко мне. Его горячая тяжёлая ладонь легла мне на плечо. Погладив кожу, Гоша повел рукой вниз, спуская шелк с плеча. Тога упала на пол. Бесшумно. Я и пикнуть не успела, а уже стояла перед Фениксом в одних трусиках.

— Не смей, — прошипел он, заметив, как дернулись мои руки, чтобы прикрыться.

Нет, он не снимал, но смотрел так, словно фотографировал глазами, просвечивая меня горячим рентгенов заодно.

Гоша поднял руку, чтобы поймать и накрутить на палец кудряшку.

— Ты бросила меня, — проговорил он.

Я опустила голову, не в силах смотреть ему в глаза, но Фенов тут же взял меня за подбородок, не позволяя потупиться.

— Ты уехала, Ирсен.

— Да. Пискнула я. Так было нуж…

— Чи-чи-чи, — не дал он закончить. — Не хочу слушать твои оправдания.

Гоша провел пальцем по моей щеке, едва касаясь, погладил шею.

— Ты уехала. Бросила меня.

— Да.

Я давилась воздухом, чувствуя, как он обводит окружность груди. Едва касаясь.

— Ты обещала, что не оставишь меня. Я тебе верил, девочка.

Ком встал в горле. Во рту была горечь от его слов. И одновременно я едва сдерживала стоны, потому что он продолжал дразнить, поглаживая то один сосок, то другой. Мысли путались, но я опять попыталась оправдаться.

— Да, я знаю, но…

— Никаких но. Ты просто врунья, Ирсен.

— Прости.

— Это непростительно.

— Гош, пожалуйста, — я едва сдерживала слезы. — Прости меня. Я не хотела тебя обижать, клянусь. Не хотела врать, бросать тебя. Прости.

Он убрал руку, и я была готова разреветься. От потери и от его слов, что резали без ножа.

— Как мне простить, Ирсен? Ты обещала.

— Я знаю.

Гоша, запустил пальцы мне в волосы, оставил ладонь на затылке, притянув к себе так, что мы соприкоснулись лбами.

— И нарушила обещание, — зашептал он. — Ты же знала, как я люблю тебя.

— Да. Прости. Скажи, что мне сделать? Как извиниться?

Он отпустил, отстранился, посмотрел на меня… так холодно.

— На колени, — скомандовал Феникс.

Я пискнула, но… тут же стала опускаться. Он хочет..?

Мысль еще не успела сформироваться, а Фенов уже схватил меня за плечи, не давая присесть.

— С ума сошла? — рявкнул он. — Проклятье, Ирсен, я… Я не это имел в веду. Не надо. Не так.

Я всхлипнула. Раз, другой, третий, а потом слезы полились сами. Словно прорвало плотину. Я больше не могла себя контролировать. Вместе с рыданиями стали вырываться слова.

— Да чтоб тебя, Феникс, — кричала я, лупя его ладонями по груди. — Да, я уехала. Я бросила. Да! Думаешь, мне было легко?

— Тише, Ирс, хватит, — наконец заговорил он нормально, а не как демон возмездия.

— Я же слышала все… Я не хотела… Ты… Катя… Галанин сказал…

А дальше все потонуло во всхлипах и бульканье. Гоша поймал мои руки, прижал к себе крепко и не отпускал. Я тряслась в его объятиях, содрогалась всем телом, одновременно страдая за все, что сделала и отпуская на волю боль, которую так давно сдерживала.

Феникс гладил меня по голове, как часто делал с Катей, когда она расстраивалась и просила пожалеть. Наверно, я не заслуживала этих ласк от него, но уж точно не собиралась сопротивляться. Да, я боялась, что все так и будет. В его сильных руках я не могла сопротивляться, думать о ком-то кроме себя и удовольствия, которое захлестывало с головой, заставляя желать только одного: как бы быстрее избавить его от одежды и прижаться к голой коже, покрытой рисунками.

Видимо, Гоша испытывал нечто похожее, а может и идентичное. Очень скоро его поглаживания перестали быть утешающими. Он стал растирать и мне спину, чуть надавливая, ладонь переместились на бок и словно нечаянно снова задевала окружность груди. Пальцы, что ласково перебирали волосы, теперь загребали их, оттягивая. Чуть болезненно, но от этого еще более приятно. Я не поняла, когда мои всхлипы стали превращаться в столы. Слезы больше не текли по щекам.

Я запрокинула голову, приоткрыла губы, не решаясь попросить, посмотреть на Гошу, но до безумия желая его поцелуев.

— Красивая моя, — пробормотал он, сжал волосы в кулак и накрыл мой рот своим.

Поцелуи были безжалостными, почти грубыми. Но мне нравилось. До сумасшествия нравилось, как колола его щетина, как яростно он терзал мои губы, искал своим языком мой, как прикусывал за подбородок и сжимал попу, притягивая к себе вплотную, ища трения пахом.

— Хочу тебя, Ирс. Хочу, — рычал Гоша, заставляя меня тереться о его джинсы, приподнятые в районе ширинки. — Даже не смей… говорить… что-то…

Я не смела, конечно. И не хотела. Наоборот. Мои руки нырнули под майку, задирая, стаскивая через голову. Я покрывала его грудь такими же неистовыми поцелуями. Всасывая и кусая, не заботясь о том, что оставлю метки в виде засосов. Гоша рычал, как тигр. Он сжимал мои плечи и матерился от души.

Расцеловывая его торс, я опускалась все ниже и ниже, одновременно расстегивая джинсы, стаскивая их вниз вместе с бельем. Он хотел мой рот на своем члене в виде извинений? Так я не против.

Но едва я лизнула головку, забирая капельку влаги, Гоша тут же потянул меня за волосы, буквально оттаскивая от члена.

— Почему? — хныкнула я.

— Потому что я уже чуть не кончил, — огрызнулся он. — Надо чаще встречаться.

Эгоистично идиотская мысль, что у него никого не было после меня, разлилась горячим крепким бальзамом по моей душе. Я старалась не улыбаться от довольства и послушно отступала к стене, подталкиваемая Гошей. По дороге он избавился от штанов и содрал с меня трусики. Прижавшись спиной к холодному бетону стены, я почувствовала, как с другой стороны ко мне прижался горячий Феникс. Он весь горел, пылал. Кажется, даже в глазах танцевало пламя.

Я даже не пыталась сдерживаться, когда он коснулся меня между ног. Громко застонала и вцепилась в него мертвой хваткой.

— Ни черта нет сил на прелюдию. Ты сама виновата, — ругался он тихо, забрасывая мою ногу себе на бедро, пристраивая член к моей влажной плоти.

Гоша провел головкой от входа к клитору, распределяя влагу. Я снова захныкала, но теперь не от горечи, а от сладости ощущений. Не успев пожалеть, что он не задержался на пульсирующем бугорке, я вскрикнула, ощутив, как Гоша одни мощным толчком заполнил меня. Он вошел так стремительно и резко, что я бы упала, наверно, если бы за спиной не было опоры в виде стены. Но приятнее было прижиматься к раскаленному Фениксу. Я вцепилась в него изо всех сил, вздрагивая и вскрикивая от каждого движения. Он сразу взял сумасшедший ритм. Выходил почти полностью и снова загонял в меня член до самого конца. Это было так сильно, так сладко, опять почти больно. Я вся сжалась, желая усилить эти невероятные ощущения. Толчок, другой третий и оргазм буквально разорвал меня на куски. Слишком быстро. Слишком мало. Не томное удовольствие, которое я могла бы смаковать, а резкий, болезненный укол, который принес сомнительное облегчение.

— Надо чаще встречаться, — прохныкала я, понимая, что Гоша тоже, скорее всего, сейчас кончит и… И вот это вот офигеть, как мало. Почти ничего после месяцев разлуки.

Феникс только хмыкнул и отпустил мою ногу, отстранился, а потом развернул меня лицом к стене. Я тут же уперлась в нее ладонями, прогибаясь в спине. Гоша снова вошел, но уже не так резко. Он стал скользить медленнее, хотя сам при этом стонал и ругался, явно желая сделать все быстро. Очевидно, его притормозил мой стремительный оргазм.