Феникс (СИ) - Адлер Оле - Страница 15

— Врешь, — засмеялся Фенов. — Но я притворюсь, что поверил.

— Если хотел встретиться, почему не позвонил? У тебя есть мой номер.

— Это неинтересно. После всего, что мы уже наделали, нужно было совершить какой-нибудь маленький подвиг. Например, нагрянуть внезапно и забрать тебя с работы в парк.

— Да, ты просто мистер Внезапность, — усмехнулась я. — И конченый романтик.

— Не, я не романтик, ни разу. Но ты — да.

— Ты думаешь?

— Уверен.

— Так хорошо меня знаешь?

— Я очень проницателен, детка.

От его слов я снова поежилась.

— Холодно? — тут же откликнулся Гоша. — Пойдем отсюда.

— Нет-нет. А как же утки?

В этот момент Катя как раз подбежала к нам, чтобы объявить:

— Хлеб кончился. Пошли на площадку.

— Не замерзла? — тут же уточнил Гоша и отпустил меня, чтобы потрогать Катину шею. — Теплая. Пошли.

Катерина поскакала вперед, а Гоша положил мне руку на плечи, крепко сжал. Словно боялся, что я убегу. Мы шли по осеннему парку, наслаждаясь тёплым днем. Деревья скрыли нас от ветра, и я совсем согрелась, но не спешила отдавать Гоше шарф. Было приятно вдыхать легкий мужской аромат. Не парфюм, а что-то едва уловимое. Например, лосьон после бриться. Сегодня Фенов как раз был гладко выбрит. Сразу вспомнились его поцелуи, и как у меня кололо щеки после щетины. Снова вздрогнула.

— Холодно, Ирс? — опять уловил мои вибрации Гоша.

Прежде, чем я ответила, он сунул руку мне за шиворот. Я завизжала, смеясь, его пальцы были прохладными.

— Нормальная, — поставил диагноз Фенов и крикнул дочери. — Катарин, потише на лестнице. Шею свернешь.

Катя действительно носилась по детскому городку, как угорелая. Она быстренько подрядила себе в пару еще одну девочку, и они увлеклись какой-то им одним известной игрой. Откуда-то вкусно пахло шашлыком. Наверное, из кафешки у входа. Рот моментально наполнился слюной, а голова чуть закружилась от голода. Я присела от греха подальше. Гоша опустился рядом со мной на лавочку.

— Ты уже можешь спросить, — проговорил он загадочно.

— О чем? — я догадывалась, но сделала вид, что не понимаю.

— Про Катину маму. Думаю, после того, что мы делали в студии, ты имеешь право задавать вопросы о личном.

— Про Катину маму. Думаю, после того, что мы делали в студии, ты имеешь право задавать вопросы о личном.

— Разве? — я искренне интересовалась. — Что мы такого делали в студии?

Ревность снова кольнула, но я попыталась уверить себя, что нет смысла циклиться на этой боли. Не имею я права его ревновать. Конечно, он развлекался с моделями и раньше. Но упоминание Катиной мамы меня встревожило больше. Может, они не женаты, но вместе? Бред. Тогда бы он не потащил меня с ребенком на прогулку, не обнимал бы. Это каким моральным уродом нужно быть.

— Ирс, я сажаю на стул не каждую девчонку, которую снимаю.

— Не каждую? — ядовито выдавила я. — Через одну? Или две из трех?

— Перестань, — строго оборвал меня Гоша. — Я не святой, но и не трахаю все, что движется.

— Как скажешь. Я тоже не раздвигаю ноги перед каждым красавчиком в татушках.

— О, я красавчик?

Он задрал бровь, сияя мальчишечьей улыбкой. Я закатила глаза. Как будто сам не знает. Чтобы перевести эту скользкую тему, вернулась к другой.

— Так где Катина мама? Вы развелись? Почему она оставила тебе Катю? Уехала?

Я озвучила самые предсказуемые версии.

— Нет, — отмел Гоша мои домыслы, а потом спокойно выдал. — Она умерла. Чуть меньше года назад.

— Прости, — тут же вспыхнула я. — Я не хотела…

— Не извиняйся. Я сам собирался тебе сказать.

Гоша погладил меня по колену, успокаивая. Я искренне ему сочувствовала, хотя слегка недоумевала, как просто он говорил о смерти жены. Меньше года — всего ничего времени прошло.

— Значит, ты вдовец. Такой молодой.

— Мне двадцать восемь, — продолжал откровенничать Гоша. — И я не вдовец. Мы не были женаты. Даже вместе не жили. Переспали разок. Я вообще случайно узнал, что Катя родилась. От ее бабушки. Жил тогда в Москве. Ни сном ни духом.

— Как же так? — я снова не могла унять любопытство.

— Как-то так, Ирс. Ее Света звали. Она танцевала в клубе, где я любил зависать с приятелями. Приехал на родину повидаться. Выпили… Злоупотребили, конечно. Поперлись в клуб, а там она. Тоже не очень трезвая была. Может не только от вина. Потом уже говорили, что она чуть ли не со школы баловалась всякой дрянью. Мишка ее хорошо знал, да и Настя тоже.

— Которая макияж делала? — уточнила я, едва дыша во время его исповеди.

— Да, она. А Миха — ее парень. Они сто лет уже вместе. Собственно, сначала Мишка и сказал мне, что Светка вроде как беременна.

— Вроде как?

— Она танцевала едва ли не до восьмого месяца. Живот был маленький, похоже он ей не мешал работать. Наверно, и дурь продолжала дуть, а может и что похлеще. Я стараюсь не думать об этом. У Кати были проблемы по неврологии, но сейчас вроде все вылечили. Светкина мать поэтому меня и нашла. Деньги нужны были. Сидела с Катей, пока Света работала. Но чего она там имела? Думаю, ради дури и вернулась в клуб, едва ребенку месяц стукнул.

— Месяц? — я ушам не поверила.

У меня одноклассница родила почти сразу после школы. Мы хорошо общались, и она рассказала, что после родов едва ли через два оклемалась. Плюс все время проводила с ребенком.

— Да, месяц, Ирс. — подтвердил Гоша. — Мне кажется, Светку мать уговорила ребенка оставить. А может срок уже был… Не знаю. Но Катя маму почти не помнит. Все время с бабушкой проводила. Может оно и лучшему.

Я часто заморгала. Захотелось подбежать к Кате прямо сейчас и обнять ее крепко-крепко. Я не судила Свету, но было так обидно за эту милую девочку. Я тоже почти не помнила маму, но потому что время стерло ее образ. Однако в память навсегда врезался ласковый голос и запах печенья, домашнего. Мама не любила покупать выпечку, всегда старалась сама что-то наколдовать. Даже самое простое, но домашнее.

Я шмыгнула носом, надеясь, что сопли будут оправданы осенним прохладным воздухом.

— Я вообще не поверил, что Катька моя сначала. Мало ли, с кем там Светка зажигала. Но поехал сразу, не хотел почтой денег отсылать. А увидел мелкую и понял — моя. Копия ведь.

Улыбнувшись ему, я закивала. Они действительно были похожи. Глаза и губы одинаковые. Черты лица у Кати мягче, щечки кругленькие. Но вот самое забавное — как они одинаково играли бровями и улыбались уголками губ. Возможно это уже приобретенное. Я вот очно так не могла.

— Ты вернулся из столицы ради Кати?

Гоша хмыкнул.

— Ты слишком хорошего обо мне мнения. Нет, я просто посмотрел ребенка, признал, дал денег, пообещал помогать. Светку даже не увидел, все с ее матерью решал.

— Как не видел?

— Ну вот так. Она работала все время. Или шлялась. Не знаю. Похоже, плотно села на экстази. Таблетки ее и подвели. Мишка говорил, что с алкоголем они дали реакцию. У Анфисы Палны я даже не стал спрашивать. Она и так была сама не своя. Хорошо, что оклемалась. Наверно, из-за Кати не свихнулась. Дети — отличный повод, чтобы оставаться в своем уме. Хей, Ирс, не плачь.

— О, прости… я…

Оказывается, слезы капали у меня из глаз, пока Гоша рассказывал. Я поспешила смахнуть их.

— Прости, я что-то…

— Это ты меня прости. Гружу тут тебя печальными историями. Просто хотел, чтобы ты знала, понимала.

— Я понимаю, Гош. Значит, ты вернулся после смерти Катиной мамы?

Он покачал головой.

— Не совсем. Я приехал, чтобы побыть с Катей во время похорон и потом. Я виделся с ней до этого раз в месяц. Уже тогда думал забрать с собой, но Анфиса не позволила. У нее тут садик, друзья, привычный город. Да и я постоянно мотался по съемкам. Решили, что лучше она будет с бабушкой, чем с нянькой. Но недавно у Анфисы Палны слегла тетка. У нее больше нет родственников. В общем, Катина бабушка уехала, а я приехал. Вот так и живем теперь.