Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере (СИ) - Кальк Салма - Страница 27

— Вам понравилось? — снова спросил он.

— Да, монсеньор, — кивнула она.

— В таком случае, нужно будет повторить. Такой же истории не обещаю, но могу рассказать что-нибудь ещё, — кивнул он ей. — Я позвоню и попрошу убрать посуду, не беспокойтесь.

— Благодарю вас. И спокойной ночи.

* 23 *

На следующее утро Марни первым делом зашел к Лодовико. Тот выглядел еще не слишком здоровым, но в целом, как отметил Себастьяно, бывало и хуже. В палате был Бруно, он заканчивал осмотр.

— Ну, что скажешь? — спросил его Марни.

— Да всё нормально, — пожал плечами Бруно. — Пару-тройку дней полного покоя, то есть никакой работы, никаких хождений по дому и ни в коем случае никаких активных действий. Можно сидеть, немного ходить, осторожно есть-пить и положительных эмоций побольше. Можно попробовать занять ему мозги, иначе он сам изведётся и всех изведёт.

— Обеспечим, — пожал плечами Марни. — Ну как, не удалось вчера потерять голову, как ни старался? — хмыкнул он, садясь на стул возле кровати.

— Не удалось, — ответил Лодовико. — Но я не помню, что было после взрыва. Помню Терезу за секунду до, а потом взрыв. И потом я очнулся уже здесь, и здесь был сначала Бруно, а потом вы с Анной.

— Так и было, Антонио привез тебя еще до обеда, а очнулся ты уже вечером.

— А чего Бруно как-то хитро улыбается, когда я его спрашиваю про вчера и про то, насколько все было плохо и чем меня лечили?

— Ты, что ли, его прямо не спросил? — Марни тоже невольно улыбнулся.

Бруно, ясное дело, был наслышан о том, как разные сотрудники службы безопасности осаждали Элоизу де Шатийон, и о том, что Лодовико думал по этому поводу вообще и по поводу этой дамы конкретно.

— Спросил, но он хмыкнул и сказал, что мне должно быть без разницы, кто мою черепушку на место поставил. Мне и правда без разницы, но если это кто-то, кого я знаю, так я ему хоть спасибо скажу. У Бруно, что ли, какие-то новые сотрудники? Или он приглашал кого-то извне?

— Да никого он не приглашал, это Элоиза.

Лодовико замолчал, и некоторое время просто смотрел, не мигая, на Марни.

— Какая Элоиза? — вымолвил он в конце концов.

— Да у нас вроде здесь одна, — пожал плечами Марни.

— Принцесса что ли? А чего это она вдруг взялась? И она что, врач? Она вроде у нас циферки считает и выводы из них делает, ну и еще философ, а чего она вообще?

— Чего она вообще — это отличный вопрос, сам у нее спроси, — посмеялся Марни. — Она что-то знает и умеет, причем это как-то нелинейно стыкуется с нормальной медициной и Бруно об этом в курсе, если что. Я где-то слышал, что после сотрясения необходимо «править голову», иначе потом будут преследовать разные спецэффекты, и что-то такое она как раз и сделала. А после того, как она здесь у тебя посидела, ты пришел в себя.

— И… что она со мной тут делала? — Лодовико все еще никак не мог успокоиться.

— Да просто сидела и держала руку у тебя на лбу. И только.

— Ты, что ли, её попросил? Она же вроде с тобой два дня назад тоже что-то делала?

— Нет, я не просил, я и не подозревал, что её можно о чем-то таком попросить. Она сама. Пришла, попросила разрешения посмотреть, и потом сидела с тобой с полчаса. Потом ей как-то резко стало плохо и мы с Анной увели её к ней в комнаты, а ты пришел в себя. Вот и вся история.

— Черт.

— Что такое?

— Не могу уложить в голове.

— Да укладывай уже и будем жить дальше. Давай-ка так: я сейчас позвоню, попрошу, чтоб нам принесли поесть, и расскажу, что было вчера.

* 24 *

Элоиза проснулась по будильнику, проверила наличие и работоспособность всех частей организма — вроде жить можно. Значит, идём на завтрак и в офис.

За завтраком она не увидела Марни, зато к ней сразу же подсела Анна.

— Ну и как вчера? — спросила она с ходу.

— Что — как? — Элоиза позволила себе проявить недоумение.

— Да ужин же с Марни!

— Нормально, — пожать плечами, как будто это дело житейское.

— О чем хоть говорили-то?

— Да о разном — о юности, о моем дядюшке-генерале, о кардинале.

— Согласись, с ним можно общаться?

— А я разве говорила, что нельзя? Он, безусловно, отличный собеседник и просто воспитанный человек, он многое повидал, с ним интересно разговаривать.

— Ух ты, какая развернутая характеристика!

— Не слишком развернутая, на самом деле. Но если нам еще доведется что-то делать вместе, то я получу возможность её развернуть.

— Ладно, расскажешь потом, — Анна подмигнула Элоизе и отправилась по своим делам.

Элоиза же закончила завтрак, попросила прислать ей в кабинет пару крошечных пирожных с клубникой, и отправилась работать.

Собственно, она успела только выпить чашку кофе, съесть эти самые пирожные и в процессе просмотреть рабочую почту и отреагировать на неё. Потом позвонил отец Варфоломей и затребовал её на совещание, которое должно было происходить — где бы вы думали? — в палате у Лодовико.

Она закрыла рабочие файлы и отправилась в медицинское крыло.

* 25 *

В палате у Лодовико был установлен стол, накрытый для кофепития. Стол придвинули к его кровати, а вокруг поставили стулья. Когда Элоиза вошла, то кроме собственно больного, там был только отец Варфоломей.

— Доброго вам утра, госпожа де Шатийон, — приветствовал ее высокий и объемистый монах.

— Доброе утро, — она кивнула обоим и собралась было сесть, причем подальше от кровати, но ее остановил Лодовико.

— Донна Элоиза, не могли бы вы подойти?

— Да, дон Лодовико, я вас слушаю, — она подошла и постаралась изобразить на лице вежливый интерес, хотя глаза-то хотели прямо рассмотреть со всех сторон героя услышанной вчера истории.

— Садитесь, чего стоять-то? Извините, я не встаю, но, — тут он жалобно вздохнул, — мне запретили. Бруно сказал, что во время совещания он дозволяет мне только лежать.

— Понимаю, мне случалось находиться в полной зависимости от врачей, — сочувственно кивнула она. — Но, полагаю, их лучше слушаться. Особенно господина Бруно, он лишнего, на мой взгляд, не посоветует.

— Донна Элоиза, мне сказали, что вы вчера лечили мою голову? — спросил Лодовико, пристально глядя на нее.

— Уверяю вас, ничего особенного. Я надеюсь, что ваша голова в порядке, на месте и более не доставит вам никакого беспокойства.

— Не надейтесь, госпожа де Шатийон. Как там говорят — дурная голова ногам покоя не дает? Так вот у него, — отец Варфоломей кивнул на лежащего, — именно такая. И ладно бы только своим ногам, а то еще и всяким прочим!

— Это правда, дон Лодовико? — строго спросила Элоиза, впрочем, едва сдерживая смех.

— Абсолютная правда, — раздался от дверей голос Себастьена Марни. — Доброе утро, Элоиза. Как вы?

— Спасибо, все хорошо, — она слегка наклонила голову в знак приветствия.

— И отлично, — он опустился на стул возле нее. — Кофе?

— Да, пожалуйста.

— Прошу, — он поставил перед ней чашку. — Какое пирожное вам передать?

— Пока никакое, спасибо, — сколько же можно есть сладкого, хватит уже, никогда столько не ела, думала она.

Впрочем, нигде так вкусно и не кормили. Разве что в доме дядюшки, или ещё любимый повар Полины как-то так может.

А потом пришел кардинал, спросил о самочувствии пострадавшего, выслушал отчет, и все занялись делом.

* 26 *

— Лодовико, начинаем с тебя. Рассказывай, куда ты вчера влез и зачем ты это сделал, — начал отец Варфоломей.

— Да все просто — искали же этого типа, Моллини, а его нигде не было. Ни дома, ни в офисе, ни у родственников, нигде. И ночевать не явился. Тогда я добыл список принадлежащей ему недвижимости, где и обнаружил тот особнячок, в который наведались мы с Антонио. Только был глуп, во-первых, ничего не сказал, когда поехал, думал, пустяковое дело, а во-вторых, не следовало оставлять машину без присмотра.