Швабра и шампанское, или Танцуют все! (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 48

— Не будет… — он отобрал бокал, поставил его на пол и накрыл губами её рот, ложась между раздвинутых бёдер.

Его пальцы умело обходили клитор, который ещё ныл после цунами, а вслед за пальцами Зоя почувствовала что-то большое, толстое и твёрдое. Оно ткнулось прямо в нужное место, замерло у входа, и Тим наклонился к Зое:

— Тук-тук, можно войти?

— Клоун, — улыбнулась она, обнимая его за шею. — Входи, только ноги вытри…

— О, май год! Сириузли? — изумлённо спросил он, чуть протолкнув член внутрь.

Зоя вскрикнула:

— Ай!

— Тихо! Спокойно! Всем оставаться на местах! Это налёт! То есть, влёт! — скорчил рожицу Тим и снова слегка двинул бёдрами вперёд.

— А говорил, не будет больно…

— Ну, разве что немножечко… Потом будет только кайфово, обещаю!

— Обманщик… — она закрыла глаза, растворяясь в его поцелуе, страстном и требовательном. Внутри, там, где медленно двигался член, раздвигая пульсирующие стенки, протестующие против такого вмешательства, горел пожар желания. Боль оказалась эфемерным миражом, фантомом недавнего страха. Гораздо сильнее оказалось возбуждение, охватившее Зою с ног до головы, от кончиков пальцев до корней волос. Всё глубже и глубже, всё быстрее и быстрее, всё полнее и полнее… Она даже не отдавала себе отчёт, что стонет, царапая ногтями спину Тима, стонет громко и протяжно, но слышала его хриплый голос, повторяющий: «Девочка моя… Сладкая моя… Любимая… Зо-о-о-оюшка…»

Какие странные, необычные ощущения… Какая тягучая патока неги разливается по телу… Будто он наполняет изнутри каждую клеточку, а не только предназначенную природой полость… И не хватает сил вдохнуть, и не отпустить его плечи, и не напиться его нежными словами… Так будет вечно, вечно… Как блаженно упоение слиянием их тел, как будто из двух сделали одно, единое целое… И никто не сможет разъединить их… Никогда…

Они лежали на диване расслабленно и молча. Зоина голова покоилась на плече Тима, он обнимал её за талию, а другой рукой гладил по ноге, которую положил на свои бёдра. Если бы они курили, сейчас бы оба дымили сигаретами… Потом Тим спросил своим обычным легкомысленным тоном:

— Малыш, тебе было хорошо?

Зоя кивнула, не отрываясь щекой от его плеча.

— Точно?

Снова кивнула.

— Хочешь, чтобы мы это дело повторили? Сегодня или завтра… или каждый день?

— Тимочка, солнышко, — она приподнялась на локте, погладила его по щетинке и ласково сказала: — А на работу мне когда ходить?

— А ты увольняйся.

— А ты мне будешь платить за секс?

Он повернул к ней лицо, скорчил идиотскую гримасу и задумчиво протянул:

— Как бы мне тебя обозвать, чтобы ты перестала воспринимать меня как клиента?

— А как мне тебя воспринимать? — усмехнулась Зоя.

— Как парня? Как возлюбленного? Ты в меня часом не влюбилась? Потому что я вроде как уже начал…

Зоя села, потянула на себя одеяло, прикрылась:

— Что ты сказал?

— А чего ты закрываешься?

— Я не могу на такие серьёзные темы разговаривать голой! Не привыкла, понимаешь ли…

— А, по-моему, на такие темы как раз и надо разговаривать голышом! — он сдёрнул с неё одеяло и повалил на диван, защекотал подмышками. Зоя взвизгнула и попыталась сбежать, но Тим крепко обхватил её, обнял и поцеловал:

— Девчонка! Ты в курсе, что ты меня завлекла, совратила, привязала к себе? Что я в тебя влюбился по уши и ради тебя готов даже терпеть твоих братьев и сестёр? И выгуливать твою бандитскую собаку-истеричку?

— Тим, это не смешно… — напряглась Зоя. — Ты играешь со мной…

— Вот те крест! Зойк, ты чего? Я серьёзно!

Он смотрел на неё недоумённо и даже с некоторой обидой в глазах. Зоя смутилась. Ведь он был таким нежным… Так красиво занимался любовью… А вчера честно пролежал с ней рядом на диване всю ночь и даже не пытался лезть руками… И с детьми был дружелюбным, даже с Сашкой, который дерзил, как пионер на допросе! А она сомневается почему-то. Ну, богатый, ну, высокого полёта птица, но разве так не бывает?

Тим прилёг рядом, отвёл прядку волос с лица и сказал тихо и просто:

— Я правда и серьёзно в тебя влюбился, Зоя. А ты? Ты меня… Я нравлюсь тебе?

Она снова кивнула. Закрыла глаза. Толку-то? Всё равно у него есть невеста из богатеньких. Никогда он не будет с Зоей. Разве что в качестве приходящего любовника. А устроит ли её это? Зоя горько усмехнулась сама себе. Нет, не устроит.

Она села, спустила ноги с дивана:

— Ладно, давай одеваться, что ли. В душ хочешь?

— Не, домой заеду. Всё-таки пойдёшь на работу?

— Пойду.

— Когда встретимся?

— Не знаю. Позвонишь мне.

— Может, сегодня я заеду вечером?

— Я должна к маме в больницу… Не знаю, когда освобожусь, придётся соседке заплатить, чтобы с детьми посидела…

— Давай я тебя отвезу в больницу.

— Нет, спасибо, меня отвезут.

Тим поднялся вслед за ней, оделся, глядя, как она натягивает свитер, а потом подошёл, взял за подбородок и заставил посмотреть в глаза:

— Малыш, что случилось? Ты обиделась? Что не так?

— Всё нормально, — Зоя пожала плечами, опустив взгляд. — Подкинешь до «Фрунзенской»?

— Зоюшка, да я готов тебя до Владивостока подкинуть, если надо будет… Скажи, что произошло? Нам же было хорошо вместе, правда?

— Правда.

Она осторожно освободилась из его рук и улыбнулась:

— Пойдём, цигель, цигель.

— Ай-лю-лю, — без особой охоты согласился Тим и взял с кресла свою куртку.

Зоя остервенело тёрла посуду, стараясь не думать ни о чём. Просто выбросить любую мысль из головы. Уже полчаса, как всякая мелочь по логической цепочке приводила Зоин мозг к Тиму и его признанию. Заставляла, зараза, то сердце, то живот сладко сжиматься. Что же ему от неё надо? Если просто секс, то непонятно почему. Что она умеет? Ничего. Разве что мелодично стонать…

Блин. Не думать. Зоя взяла очередную тарелку, соскребла с неё остатки увядшего, обожжённого винегретом салата в ведро и утопила её в мыльной воде. Машина сломалась сегодня утром, когда Зоя включила её. Натали прибежала и начала орать, что опять забили, опять не налили антикальк, опять использовали без предварительного нагрева… Тогда Зоя молча закрыла машину и начала мыть посуду руками. Крыть было нечем, тем более, что на полчаса она всё-таки опоздала. Хорошо, Тим подвёз…

Тим… Он так нежно поцеловал её, когда остановился у «Тоне» … Зое даже стало неловко за свою холодность. Ну, не к чему же придраться! Он был такой… такой… даже эпитета не подобрать, чтобы не получилось заезжено или пафосно. Хороший он. Щедрый, весёлый, компанейский, а когда надо — ласковый и заботливый. Может, ну нафиг эту невесту? Пусть будет где-то там, на заднем плане… А она, Зоя, с Тимом отдельно от неё.

Фыркнув на упавшую в глаза прядь волос, Зоя отправила ещё одну тарелку в воду и капнула на губку жидкостью для мытья посуды. Сначала чашки. Оттирая кофейные пятна с боков, она яростно ругала себя за мягкотелость. Нет уж! Никаких невест. Если быть любимой, то тогда уж и единственной. А по-другому выйдет, что Зоя содержанка и любовница. Кроме того, что мама не одобрит, Зоя и сама себя не одобрит никогда. Будет каждый день злиться и в конце концов возненавидит всех на свете… Да она уже злится, как только подумает о призрачной, мифической невесте Тима!

Ополоснув чашки, Зоя тяжко вздохнула. Опять думает. Отставить. Ать-два, посуда. Думаем исключительно о посуде!

— Короче, Зоя, я вызвала мастера, между прочим, из представительства заграничной фирмы.

Стальной голос Натальи за спиной заставил её аж подпрыгнуть от неожиданности. Выругавшись про себя, Зоя продолжила мыть и спросила:

— И что?

— И то, что за вызов две тысячи рублей, а сколько ещё насчитает за ремонт — всё будет снято с вашей зарплаты. С твоей и Степановны.

Зоя опешила:

— Наталья, побойтесь бога, я у вас триста рублей в день получаю за день! Какие две тысячи, я что бесплатно буду работать полмесяца?