Швабра и шампанское, или Танцуют все! (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 42

С полисом и всеми деньгами, которые она выгребла из старых джинсов, Зоя села на автобус и поехала в Покровскую больницу. Таким путём мама каждый день ездила на работу, на свой Балтийский завод. Что она делала на траектории движения погрузчика, вообще непонятно. Ведь работает на складе… Небось, кто-то что-то попросил, а она пошла делать, ведь безотказная до ужаса…

В больнице она чуть не заблудилась, пока искала приемный покой, информацию, а, когда нашла, слёзы брызнули из глаз — очередь туда была аж до входных дверей. Это тут часа два стоять, чтобы узнать… Зоя устроилась в хвосте очереди, поглядывая по сторонам. Люди ходили туда-сюда, ждали у стеночек и окон, сновали санитары в бордовых блузах. Внезапно её осенило. Зоя схватила одного из санитаров за рукав:

— Извините, пожалуйста, скажите, а как найти человека, которого по «Скорой» привезли?

— Так в приёмное отделение идите, тут надо обойти с торца. Там вам скажут сразу.

— Спасибо.

Зоя выбежала из больницы и быстро двинулась в обход здания. Как хорошо получилось, а то стояла бы тут, как дура… У приёмного отделения стояла машина с красным крестом, возле неё курил пожилой водитель, одетый в синее. На голове его сидела тёмная кепочка, которую он то и дело поправлял пальцами за козырёк. Зоя подошла к нему:

— Добрый день, скажите, сюда привозят по «Скорой»?

— Ну, а ты как думаешь, дочка? — он кивнул на машину. — Сюда. Куда ж ещё.

— Спасибо, мне вот узнать, куда маму привезли…

— С аппендицитом?

— Нет, с травмами.

— А нет, не наша. Иди спроси там у дежурной.

Дежурная, женщина в годах и в теле, умудрялась одновременно говорить по телефону, подписывать документы и ругаться со злым фельдшером. Зоя встала неподалёку, не желая мешать, но и не упускать момент, когда женщина освободится. Это случилось через пару минут, когда фельдшер плюнул с досады и ушёл, забрав бумаги. Дежурная повесила трубку, и Зоя подалась к окошку:

— Простите, мне спросить. Добрый день. Мою маму сюда привезли по «Скорой». Литвинова её фамилия…

— Литвинова, Литвинова… Была такая, минуточку…

Женщина перебрала несколько бумажек на столе, достала нужную:

— Вот, Литвинова, множественные травмы правой руки, перелом правой берцовой кости, перелом правого голеностопа… Черепно-мозговая травма.

— А где она сейчас?

— На операции, девушка, ждите. Вон уже её там ждёт коллега.

Зоя обернулась. У стенки на скамейке сидела женщина в рабочем халате и с повязанной на голову косынкой. Смутно знакомая, когда-то видела. Зоя спросила у дежурной:

— А долго ждать?

— Операция срочная, сколько будет длиться, я лично не знаю, но вы не волнуйтесь, у нас отличные хирурги!

— А может, надо что-то?

— Вот закончится операция, врач освободится — вы с ним и поговорите. Он вам всё скажет.

Она схватила затрезвонивший телефон и ответила в трубку:

— Приёмное отделение, слушаю.

Зоя поняла, что разговор окончен, и отошла от окошка. А тётка со скамейки махнула ей рукой:

— Зоя! Ты, что ли? Поди сюда! Не узнала, что ли? Я тётя Оля.

— Здравствуйте, — подошла Зоя, присела рядом. — Вы с мамой приехали?

— Так конечно! Я с ней в «Скорую» села.

— А что случилось? Как так вышло с погрузчиком?

— Да по глупости, Зоинька, — махнула рукой тётка. — Петрович, небось, с похмелья был, не заметил, а Наташа побежала в цех, надо было деталь передать, забыли, олухи… Ну и не увидела погрузчик, её сбило да затянуло под колесо…

— С похмелья… Совсем обалдел, да? А нам что теперь делать? Как жить, на что?

Тётка чуть склонилась к Зое, зашептала:

— Слушай, ты не беспокойся, мы и до профсоюза дойдём, если надо. Да и мама твоя на хорошем счету, а про её семейное положение все знают. Надо пробить ей компенсацию, ну да это тебе надо сходить к завскладом, он мужик толковый, всё сделает. А пока маме больничный не закроют, поможем, чем можем.

— Так это ей ничего платить не будут, пока она в больнице? — растерялась Зоя. — Ой, как же… Жить-то на что? Я и работать не смогу, за детьми смотреть надо…

— Говорю ж, поможем, — тётя Оля взяла её за руку. — Ну, деньгами, конечно, трудно, а вот продуктами или вещами — это да. Я с мужем поговорю вечером, посмотрим, что есть в кладовке, привезём на неделе огурчиков пару банок, помидоров… У меня и для борща заготовки есть, и приправы для гарнира, голодными не останетесь!

— Спасибо, тётя Оля, — вздохнула Зоя. — Денег-то немного есть… Но если маме надо будет покупать лекарства или платить за физиотерапию…

— Ну ты подожди, что врач скажет. Жива — и уже хорошо. Могла бы и не выжить…

Это точно. Жива. А всё остальное детали. Конечно, будет трудно, но они переживут. Деньги заработаются, а потом и больничный оплатят. Главное, мама жива.

— Ну, ты ещё здесь посидишь? Просто мне бы на работу вернуться надо, — словно извиняясь, сказала тётя Оля, поправляя косынку. — Я позвоню потом, расскажешь, что с Наташей конкретнее, хорошо?

— Конечно, спасибо, что были с ней до больницы… — ответила Зоя, чувствуя, как щиплет в глазах. Нет, плакать не надо, ещё ничего не известно… Плакать она будет потом, дома, когда никто не увидит.

Зоя ждала врача долго. Так долго, что успела задремать, выйти прогуляться, снова устроиться на скамейке и снова задремать. Разбудила её дежурная, тронув за плечо:

— Девушка, а девушка! Девушка-а-а! Вы Литвиновой родственница?

— Я! — подхватилась Зоя. — Что с ней?

— Вон врач, спросите у него.

Зоя выхватила взглядом фигуру высокого сутулого врача, который что-то быстро писал в карточке, и подошла к нему:

— Добрый день, вы оперировали мою маму?

Он глянул рассеянно на Зою, наморщил лоб:

— ЧМТ, перелом голеностопа и большой берцовой?

— Ну, вроде так сказали, она под погрузчик попала… — неуверенно ответила Зоя.

— А, ну да, с Балтийского. Ну что же, руку мы ей сохраним, правда, потребуется ещё одна операция, скорее всего, сделаем завтра… С ногой дело обстоит хуже, сложный перелом голеностопа, вашей маме придётся полежать у нас на вытяжении, потом сделаем операцию. Но, я думаю, всё пройдёт хорошо. У вас есть вопросы?

— Сколько?

— Рассчитывайте на три недели в стационаре, потом реабилитационный период дома — от трёх до шести месяцев.

— Нет, я не то имела в виду… — покраснела Зоя, теребя сумочку. — Сколько это всё будет стоить?

— У нас бесплатная медицина, девушка, — строго сказал врач. — Если есть средства, возьмите палату в платном отделении. Остальное по полису. Полис есть?

— Есть.

— Ну вот, идите оформляйте маму, я вам дам бумагу.

— А к ней можно?

— Она ещё в реанимации, под действием наркоза, приходите завтра, вас к ней пропустят.

— Спасибо большое, — пробормотала Зоя. — Ой, сейчас, у меня тут… Чтобы вас отблагодарить…

Она начала копаться в рюкзаке в поисках кошелька, но врач резко сунул ей в руку бумагу:

— Не надо ничего. Идите оформляйте. До свидания.

Зоя кивнула, глядя ему в спину, а потом спросила дежурную:

— Скажите, а куда идти оформлять? И в какую палату маму положат?

— В главном здании, сразу направо, там кабинки. При оформлении вам всё и скажут.

Зоя вышла на улицу и направилась туда, откуда пришла. Оформить, оплатить платное отделение — вот как хорошо, что деньги взяла! — и бежать домой… Нет, сапожки же Насте надо купить… Господи, как теперь всё будет?

Когда Зоя вернулась домой, съездив за сапожками для Насти аж в «Детский мир» на Садовой, Сашка с Лидой торчали в кухне и пытались приготовить что-то вроде омлета. Принюхавшись, Зоя спросила:

— Чем это вы тут занимаетесь?

— Готовим, — буркнул Сашка. — Ты где была? Уже три часа, жрать нечего, тебя нет…

— Не жрать, а есть, — автоматически поправила Зоя брата. — Подожди, что вы туда положили?