Швабра и шампанское, или Танцуют все! (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 29

Зоя вытерлась, оделась и вышла из ванной. Интересно, кто к нему пришёл?

Вот так всегда — на минутку приляжешь перед телевизором, накинув на ноги тёплый плед, а потом откроешь глаза от звонка будильника. И будильник, главное, чужой, непривычный. Тихенькими переливами начинает трели, становясь всё громче и громче, пока не рвёт барабанные перепонки.

Зоя подхватилась, думая, что уже утро и пора собирать детей в школу, но тяжёлая рука, лежавшая на животе, не позволила ей вскочить. Тим поднял голову, зачесал назад растрёпанные волосы и пробурчал:

— Блин, уже?

— А сколько времени? — спросила Зоя, начиная приходить в себя. Она уснула на диване у Тима… А он спал рядом. Давно вернулся?

— Пять двадцать, — Тим выключил будильник, повернулся к ней и с улыбкой предложил: — Кофе с бутербродом будешь?

— Подожди… Буду. А ты давно тут?

— Примерно… — он задумался, хмуря брови. — Часа три. Ты так сладко спала…

Его ладонь очертила контур её лица, большой палец скользнул по губам в жесте невыразимой нежности, и Зоя смутилась. Надо же, не разбудил! Просто улёгся рядом и уснул за компанию. Кто бы мог подумать…

— А теперь пора возвращаться в бар, — он встал, кряхтя, как старичок, потянулся, показав все свои мышцы и татуировки, и Зоя снова залюбовалась на разрисованное тело. Нет, хорош, поганец! Но почему он не разбудил её? Даже если спала сладко…

Тим натянул свитер, поднял с пола джинсы и запрыгал на одной ноге, пытаясь попасть другой в штанину. Почему мужчины всегда надевают штаны стоя, с риском для жизни? Зоя даже засмеялась, глядя на Тима, а тот обиделся в шутку:

— Что такое? Сейчас сама себе бутер будешь делать!

— Ой, прямо напугал! — не переставая смеяться, поднялась Зоя. — Ежа голой попой!

— Девчонка! — Тим шагнул к ней, обнял крепко, порывисто, прижал к себе. — Ты сегодня выспалась у меня на диване за пятьдесят штук! Так что не выделывайся!

Зоя подняла на него взгляд — в тёмных глазах плескалась улыбка, хотя вид у Тима был грозный. И почему-то ей захотелось остаться с ним ещё, ощутить его дыхание на лице, коснуться сжатых губ губами… Почувствовать тяжесть ладоней на своей груди, вызывающую дрожь и бабочки в животе…

— Пошли пить кофе, — шепнул ей Тим, словно издеваясь. — А то ещё тебя везти в бар. Милена ждёт!

— Почему ты меня не разбудил? — так же шёпотом ответила Зоя.

— Я смотрел, как ты спишь, — тихонечко рассмеялся он. — Ты так смешно шевелила губами, как будто что-то говорила во сне… Смотрел, смотрел и уснул.

— Значит, сам виноват, — хихикнула Зоя. — А кто к тебе приходил? Где ты был?

— Брат завалился, у него проблемка нарисовалась.

— У тебя есть брат? — покраснела Зоя.

— Ага, близнец. Причём, он старше, а при проблемах приходит просить помощи у меня.

Тим увлёк Зою на кухню, которая была длинной, вытянутой, как сосиска, с высоченными потолками. Впрочем, хозяин не должен был проводить тут много времени, потому что стол, стул и рабочая поверхность между мойкой и плитой были девственно чисты. Тим открыл холодильник, который оказался загружен алкоголем и колбасными нарезками, и вытащил масло с сыром:

— Так, булка там, под колпаком лежит, доставай, нарезай. Сейчас кофе поставлю.

Он выложил продукты на стол вместе с ножом, зажёг электрическую плиту и набрал воду в турку.

— Сейчас будем пить вкуснейшую арабику, Зоюшка. У меня лучший кофе в Питере, ты такого нигде не пила!

— Хвастун ты.

— Сама увидишь!

— Я, знаешь ли, особо никуда не хожу кофе пить, — буркнула Зоя, нарезая булку хлеба на аккуратные кусочки.

— Я тебя свожу в самые классные места, договорились?

— У меня нет времени, Тим.

Сказала твёрдо, хотя и хотелось рявкнуть. Ну что он думает? Что она спит до полудня? Что потом ходит на маникюры-педикюры, как Ника или Стелла? И перед зеркалом сидит по два часа? Она работает, между прочим, и ко всему прочему надо завтра идти искать новый способ подработки, а то «Дым коромыслом» накрылся медным тазиком. Даже если они выйдут из-под проверки, не факт, что для неё там будет ещё работа… Когда по кафешкам расхаживать?

— Зой, не злись!

Он подошёл сзади, обнял, руки скользнули по животу, поднялись под груди, но не выше, просто сжали легонько, привлекая спиной к торсу Тима. Губы приникли к её шее, потом шепнули на ухо:

— Не злись, кроха. Чего ты кидаешься? Я же ничего не сказал!

— Ничего, — согласилась Зоя, медленно плавясь в его объятиях. Конечно, она дура, сама себе что-то говорит, а ведь Тим не в курсе… Он имеет право думать, что она выделывается, ломается, набивает цену…

— Тогда завтра встретимся и попробуем кофе?

— Если хочешь, — безвольно согласилась Зоя. Она не могла ему отказать. Даже странно. Ведь он капризный, требовательный, нахальный, хотя и платит без вопросов. Богатенький Буратино с тремя золотыми в кармане… Но обаятельный! И симпатичный… И хороший.

— Тогда во сколько?

— Скажи время, а я скажу, свободна ли.

— Нет, ну так не пойдёт, — усмехнулся он, разворачивая её лицом к себе. — Ты скажи.

Зоя покачала головой. Завтра у неё сеанс мытья посуды в «Тоне», потом надо походить поискать работу, потом в «Цветы и подарки», потом вечерка… Если уж соглашаться на кофе, то в промежутке между посудой и доставкой. А работу можно поискать после вечерки. Просто не пойти на последний урок…

— Ну, можно в десять. Нет, в пол-одиннадцатого.

— Ладно. Тогда встретимся… Сейчас подумаю, куда тебя сводить на кофе…

— Кофе!

— Ой, блин!

Кофе уже почти убегало из турки, но Тим вовремя подхватил, подул на вздыбившуюся пенку и выдохнул:

— Успел!

— Геро-о-ой! — протянула Зоя со смехом.

— Так, а бутеры где? Я не понял!

— Да пожалуйста! Вот!

Зоя протянула ему кусок булки, намазанный маслом, с сыром сверху. Тим обменял его на чашечку кофе, выставил на стол сахарницу:

— Извини, молока нет, не держу.

Потом они сидели, пили кофе, ели бутерброды и рассказывали анекдоты. Без двадцати шесть вышли из дома, сели в «Волгу» и поехали в клуб.

На Литейном Тим припарковался и заглушил мотор:

— Зоюшка, значит, завтра в пол-одиннадцатого на выходе из метро «Московские ворота», договорились?

— Хорошо, а куда мы пойдём? — с любопытством спросила Зоя. Ворота недалеко от «Тоне», минут за пятнадцать доберётся, но что там есть такое, где можно выпить кофе?

— Секрет! — Тим сделал большие глаза и, наклонившись, поцеловал её в губы. — До завтра? То есть, уже до сегодня!

— Пока, — улыбнулась Зоя. Он нравился ей всё больше и больше. Играет, конечно, много на публику, но такой уж он человек. А тапки в клеточку характеризуют его с другой, хорошей стороны.

Милена, увидев Зою, вздохнула, кажется, с облегчением и спросила коротко:

— Всё в порядке?

— В порядке, — хихикнула Зоя, вспомнив слова Тима. — Я отлично выспалась за пятьдесят косарей.

— Нет! Скажи мне, что ты не заснула!

Милена выглядела шокированной, но Зоя успокоила её:

— Всё нормально, он не злится. Он сам ушёл, а когда пришёл, не разбудил.

— Ну смотри…

Милена отперла ящик стола и достала деньги, пока Зоя переодевалась. Отсчитала несколько купюр:

— Смотри, твои сорок процентов минус мои тридцать процентов от них. Мне восемь, тебе двадцать. Хорошо?

— Как скажешь, Милена.

Двадцать тысяч тоже очень неплохо. Триста баксов за отлично проведённую ночь. Ещё немного — и на памятник насобирает. А там останется только детям купить всякой всячины из одежды, и можно завязывать с баром.

Серёжа по привычке довёз Зою до дома на другой машине. На молчаливый вопрос ответил:

— Миленина ещё в ремонте, приходится на своей ездить. Моя-то надёжная. Сейчас прокатимся.

«Опель» не летал, как «БМВ», и греющих сидений у него не было, но довёз с ветерком, тем более, что погода постепенно налаживалась. Это и удивляло, и радовало. В приоткрытое окно воздух с Невы принудительно вносил прохладу и этот неповторимый запах воды. Зоя раньше почти никогда не видела Питер таким ранним утром, а сейчас — почти каждый день. И это Питер нравился ей больше дневного…