Мягкие лапки судьбы - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 1

Идея Каролины была совершенно дикой и ненаучной и именно потому могла сработать. Научные все испробованы и, увы, не дали никакого результата, зато забрали надежду. Мама каждое утро выходила к завтраку с красными глазами, но на людях держалась, улыбалась почти естественно и говорила, что Академия магии делает все возможное. Делает? Да они давно думать про нас забыли! Последний консультант, важно надувая щеки, заявил, что брат виноват сам и поэтому магическое сообщество не отвечает за это трагическое происшествие. При этом никто не мог пояснить, что же случилось, разве что Себастьен Венсан. Но он утверждал, что ничего не знает, что застал Шарля уже таким. И если даже магическому сообществу он рассказал хоть что-то, то с нашей семьей отказался встречаться. А ведь я была уверена, что он ко мне неравнодушен…

— Только ради тебя, ради нашей дружбы, — вдохновенно вещала Каро. — Иначе я бы на это ни за что не пошла.

Хотя мне было не до веселья, но улыбку я сдержала с трудом. То, что подруга влюблена в брата, я знала, но притворялась, что ничего не замечаю, так же как и она притворялась, что ничего такого нет. Шарлю притворяться и не надо было: он на такую ерунду и внимания не обращал, хотя Каролина как-то при нем выдала, что считает намеком Богини, что у нее и у меня есть старший брат. Слава той же Богине, ее брат намеками богинь пренебрегал, а то Каро в погоне за Шарлем было бы не остановить. Подруге не хватало разве что малейшего отклика со стороны объекта ее чувств.

— Нужно дождаться, пока Леман выйдет, — предложила я. — Не договариваться же с ней? Не поймет.

— Конечно, не поймет, — обрадовалась Каролина, воспринявшая мои слова как согласие.

Согласием они и были. Когда не видишь выхода, хватаешься за любую возможность, даже самую невероятную. Шарлю от такой попытки хуже не станет, это точно, а если есть хоть малейший шанс помочь, непременно нужно испробовать. Ну и что, что такое срабатывало только в сказках, основывались же они на чем-то?

Ожидание тянулось невыносимо. Разговаривать не хотелось. Мы молча прислушивались к звукам, доносящимся из коридора, надеясь, что вот-вот сиделка оставит свой пост. Подруга то накручивала локон на палец, то комкала оборку платья. Я безостановочно терзала носовой платок, так что кружево наконец безнадежно порвалось. Я отбросила его на кровать и стала гадать, чем занять если не голову, то хотя бы руки. Но тут в коридоре раздалось знакомое шуршание юбок: инора Леман соизволила выйти. Время приближалось к обеденному, а значит, она направлялась на кухню, где обычно задерживалась поболтать с кухаркой. Времени нам хватит, чтобы попробовать исполнить задуманное и уйти незамеченными, если ничего не выйдет.

Я выглянула в коридор. Никого. К спальне брата я подкралась на цыпочках, осторожно приоткрыла дверь: так и есть, сиделка ушла.

При виде Шарля, безжизненно сидящего в кресле, слезы на глаза навернулись сами. Про него разве что можно сказать — жив. Но разве это жизнь? Глаза брата смотрели в одну точку, не промелькнуло в них ничего, даже когда я встала напротив. Вяжущая, гулкая пустота — вот что там было. Сзади раздался всхлип. Только этого не хватало!

— Поревешь потом, — несколько грубо одернула я подругу. — А пока целуй быстрее.

Она шмыгнула носом, кивнула, торопливо подошла к брату и осторожно чмокнула в щеку. Не произошло ровным счетом ничего. Впрочем, я на это не особо и надеялась. И все равно, слезы с трудом сдержала, лишь втянула в себя воздух и постаралась успокоиться. Это не конец. Я непременно что-то придумаю. Непременно. Я твердила себе это по нескольку раз на день как заклинание пытаясь обрести уверенность, которой так не хватало. Ведь куда более умелые маги спасовали. Разве может с ними сравниться девица на домашнем обучении?

— Шарль, ты меня слышишь? — Каролина заглядывала ему в глаза, пытаясь найти хоть отблески понимания.

Но того, кто ей дорог, там не было. Осталось совсем немного до того, как она это осознает. А затем… Я даже думать не хочу, что может устроить Каролина. Только показательного представления не хватало. Как сказали целители, брат не реагирует ни на какие внешние раздражители, остались лишь рефлекторные движения. Вот как сейчас он прикрыл глаза, потому что пришло время.

— Марго, ты видела? Он моргнул, это значит «да», — выдохнула подруга.

— Это ничего не значит. Он тебя не слышит и не видит, а моргает потому, что пересыхают глаза, — резко ответила я. Приподнятого настроения, в котором я ожидала ухода иноры Леман, как не бывало. Еще одной надежде так и суждено остаться несбывшейся. — Пойдем уж. Видишь же, ничего не получилось.

— Ничего не получилось, потому что я целовала неправильно, — уперлась Каролина. — Надо в губы, и подольше.

Она с нежностью провела рукой по щеке брата, а я невольно подумала, что будь он в себе, подруга ни за что бы не позволила такой вольности. И все же целовать по-настоящему она не торопилась. Возможно, потому что брат слишком уж напоминал куклу? Хорошо сделанную, полное подобие живого, но все же куклу.

— Инора Леман скоро вернется. К этому времени нас здесь быть не должно.

— Я никогда не целовалась, — смущенно выдавила подруга. — Вдруг что сделаю неправильно и ему станет хуже?

— Хуже ему не станет, — вздохнула я. — На его месте сейчас лишь пустая оболочка. Оболочка без души, как говорят наши маги.

Почему душа не вернулась в тело, не ответили даже самые крупные мэтры от магии. Они же не могли пояснить, почему она покинула свое обиталище. Слухи о случившемся ходили самые разные, опровергнуть или подтвердить их мог только Себастьен Венсан. Богиня, как же я хотела с ним поговорить! Но он заперся в своем поместье и принимал лишь родственников, да и то через раз.

Каролина неуверенно переступила ногами, приблизилась к Шарлю почти вплотную и все же поцеловала в губы. Не знаю, правда ли она раньше этого не делала, но получалось у нее уверенно, целовала она с полной самоотдачей. Руками обвила шею брата, глаза прикрыла, а телом подалась вперед, почти прижимаясь к брату. Выглядело это так по-настоящему, что мне на краткий миг показалось, что Шарль прямо сейчас придет в себя.

— Ах! — Вопль был скорее негодующий, чем растерянный. Инора Леман отнюдь не была похожа на истеричных дамочек, которые падают в обморок при каждом удобном случае. — Инориты, что я вижу? Как можно использовать юношу в бессознательном состоянии для своих низменных целей? Инорита Маргарита, от вас я такого не ожидала, это же ваш брат!

Она стояла на пороге комнаты, уперев руки в бока. Щеки горели праведным румянцем, особенно ярким на фоне белоснежного чепца. И вся она была в белом — идеальная сиделка и идеальная богиня мщения.

— Инора, вы все неправильно поняли, — запротестовала Каролина, не менее пунцовая, чем обвинительница. — Мы решили испробовать вариант из сказок. Знаете, где поцелуй любящего сердца пробуждает героя ото сна?

— Судя по тому, что мой подопечный не очнулся, не очень-то вы его и любите, — сурово сказала Леман. — Глупость какую придумали. И это две взрослые девушки! Я бы поняла, если бы вам лет по пять было!

Она ничуть не смягчилась и выглядела еще злее, чем раньше. Не хватало только крыльев за спиной и меча, карающего грешников. Ах да, еще чепец был совершенно лишний. Снять чепец, распустить волосы — и пусть они развеваются на ветру, завывающем траурной мелодией…

— Может, и глупости, — возразила я. — Но я на все готова, лишь бы Шарль очнулся. Не могу видеть, как он день ото дня угасает.

Я взглянула на безвольно сидящего брата и непроизвольно всхлипнула, прикусила губу и с вызовом посмотрела на сиделку. Каролина еле слышно шмыгнула носом. Плакать при посторонних неприлично, но едва ли она об этом думала. Скорее, не хотела пропустить что-то важное из разговора.

— Единение тела с душой — материя тонкая, — сурово заявила инора Леман. — Негоже туда лезть кому попало и как попало.